— Д-да… т-так т-точно…
— Отлично. Взвод, вольно. Разойтись.
Конечно, можно было сделать вид перед остальными, что стукач не раскрыт и уже приватно на него надавать и заставить гнать особисту дезу, но это, во-первых, ненадежно ибо не проконтролировать, разве что снова проверить на «детекторе лжи», что неудобно, а во-вторых, плохо бы сказалось на репутации самого лейтенанта, дескать поднял кипишь, а результата ноль. А так «дятел» найден на глазах у всех и это лишний раз показало, что с командиром первого взвода третьей роты шутки плохи — узнает и накажет.
Что до Филимонова, то он-таки во время дежурства «случайно», почти сразу после заступления на пост, прострелил себе плечо. Совсем не факт, что он до конца поверил Киборгину, что тот его пристрелит во время боевой операции, а вот то, что его сослуживцы по взводу устроят ему «веселую» жизнь он знал точно ибо стукачей никто не любит и превращают их жизнь в ад, всячески чмырят так, что полностью психологически ломают человека. Так что самострел лучший выход из положения.
* * *
В три часа дня седьмого апреля устроили собрание офицеров батальона, на котором устроили судилище для лейтенанта Киборгина на котором Анатолий чувствовал себя сантехником Афоней. В прошлой жизни ему не приходилось выступать в роли порицаемого, но дискомфорта он не ощущал, скорее легкое раздражение. Представление на публику решили устроить именно как предупреждение остальным, чтобы не чудили, об этом ему сразу сказали перед началом, чтобы не дергался и не ломал сценарий. Единственное что на ошалелые лица сослуживцев было смотреть забавно, когда им была объявлена причина собрания.
— Вот так вот просто взял, пошел и всех убил⁈
— В натуре Киборг!
Замполит меж тем разорялся:
— … За самовольное оставление части в сложной боевой обстановке в результате чего лейтенант Киборгин подверг опасности свое подразделение, оставив его без руководства, а также сам мог попасть в плен, что в свою очередь сильно могло ударить по батальону и по всему СССР в политическом смысле если бы его принудили пытками сделать заявления против всей советской власти, или что еще хуже — погибнуть, предлагаю командованию батальона в качестве наказания разжаловать лейтенанта Киборгина на одно звание!
Среди офицеров поднялся недовольный гул.
Послышался выкрик:
— Его награждать надо за такое, а не наказывать!
— Точно! Представить его к Герою!
Теперь тональность гула сменилась на одобрительное.
— Правильно!
— К Герою его!
— Его не лишать звания надо, а наоборот очередное давать!
Замполит вскинулся замотал головой из стороны в сторону в попытке высмотреть, кто это сейчас кричал, но понятное дело что не преуспел в этом. Кричащие прятались за спинами сослуживцев.
— Тише товарищи офицеры, не на базаре, — встал со своего места в президиуме командир батальона, видя, что ситуация начинает выходить из-под контроля… замполита.
Ему такое поведение офицеров было только на руку.
— Снижение звания за такой проступок справедливая мера…
Снова послышался ропот.
— Да товарищи, справедливо, но я считаю, что в данном случае нужно отнестись к Анатолию Леонидовичу со снисхождением. Все-таки целью лейтенанта Киборгина было прекратить обстрелы и возможные смерти своих подчиненных, а ранение одного из них спровоцировало его на этот пусть и необдуманный, но… по-своему правильный поступок. Лейтенант проявил решительность и мужество, что говорит о нем как о достойном офицере, что можно только поставить в пример для остальных.
Комбата поддержали одобрительным гулом.
«Еще и свой авторитет среди подчиненных поднял, — подумал Анатолий. — А наш батяня оказывается тот еще интриган… Хм-м, но может оно и к лучшему? Идей у меня по повышению боевой эффективности полно и полковник, как только убедится, что вся эта бодяга в Афгане надолго, станет отличным инструментом их внедрения в жизнь. Тут главное сделать так, чтобы он думал, что сам является их автором, тогда рвать жопу будет на британский флаг, как себе, так и другим, чтобы все внедрялось в кратчайшие сроки…»
— Потому считаю, что нужно ограничиться лишь строгим выговором.
На это офицеры хоть и недовольно скривили лица, но активно возбухать больше не стали. Строгач — это не смертельно для карьеры в отличие от снижения звания, строгач и снять можно, ну или перебить поощрением, а лучше несколькими.
Не успели разойтись после собрания, как Киборгина вызвали в штаб, а вместе с ним и командиров третьих взводов «боевых» рот батальона.
— Товарищи лейтенанты, мне поступил приказ выделить роту для участия в боевой операции…
Как и в прошлый раз для операции в Панджшерском ущелье морпехов дернули в самый последний момент. Только тогда в операции участвовала целиком третья рота, а сейчас, когда на высотах с «опережением графика» организовали опорники и туда закинули по взводу от каждой роты (не снимать же их теперь) приняли решение собрать сводную роту.
— У вас час на сборы. Вас забросят в аэропорт и «сараем» перебросят в Кабул, а оттуда уже на место. Командовать ротой будет капитан третьей роты Аникеев.
Ну, тут тоже ясно, ему пора майора получать и участие в боевой операции, а то и возможная награда только поспособствует этому.
Сборы что называется были недолги. Другое дело, что лейтенанты собрали своих солдат по категории «полная выкладка», вроде ничего лишнего, кроме разве что противогаза и ОЗК, а общая масса тридцать с лишним кило.
Потом погрузились на грузовики и под охраной БТРов отбыли на аэродром под Гератом. С воздуха прикрытия не было и еще долго такие колонны прикрывать не будут, только в начале 81-го года станут развивать данную практику.
Час езды в клубах пыли и вот бетонка, где их уже ждет самолет Ан-12. Не дав толком отряхнуться и умыться, едва бетонку полили скопившимся в мочевом пузыре «балластом», тут же загрузились в дюралевое чрево самолета, едва влезли… и тот раскрутив винты пошел на взлет.
Полуторачасовой перелет закончился благополучно, «стингерами» и «стрелами» еще не шмаляли почем зря, правда сели не в Кабуле, а в Баграме. Тут их тоже уже ждали, только выгрузились и снова погрузка, теперь уже на десантные вертолеты Ми-8, по взводу на борт, и полетели на север.
Через двадцать минут лета уже практически в темноте приземлились у глинобитного городка тысяч на десять населения.
— Где это мы? — спросил один из лейтенантов.
— Джабаль-Уссарадж… — ответил капитан.
Конечно, это никому ничего не сказало.
Прибывшим показали, где разместиться и брать воду. Поставили палатки и вскрыли сухпайки ибо ужин давно прошел.
Капитан Аникеев вернулся назад из штаба, хотел доложиться, но никого из руководства операцией на месте не оказалось.
Анатолий знал, что капитан Хабаров Леонид Васильевич, командир 4-го десантно-штурмового батальона 56-ой отдельной десантно-штурмовой бригады, что так же являлся командиром первой тактической группы из двух, в которую так же входил афганский пехотный батальон (правда в этом батальоне числилось всего пятьдесят пять человек), сейчас совершает очередной обманный маневр с целью окончательно запутать Ахмад Шаха и раздробить его и без того невеликие силы, что на данный момент составляли около полутора тысяч человек плюс-минус. Это действительно немного, учитывая, что в районе ущелья проживает больше ста тысяч народа.
Еще одним источником слива дезинформации являлись афганские офицеры. В их присутствии советские офицеры в разговорах между собой обсуждали атаку на Бамиан, а подготовка штурма Панджшера дескать лишь имитация.
Вообще изначально проведение операции по зачистке Панджшерского ущелья планировалось на первые числа апреля, может даже на День дурака, но если бы все прошло как планировали, то в дураках оказались бы сами шурави. Дело в том, что в высоких штабах все хотели сделать без привлечения не то что тяжелой техники, но даже авиации. Ага, вот так, войти в ущелье на легкой броне и пострелять духов из стрелковки.
