— А. Это, должно быть, разница между простолюдинами и дворянами… — предположил один чиновник, похоже, неправильно истолковав мою попытку показать, что я не могу доверять им играть столь ключевую роль в предстоящей работе, которую они даже не понимают. Я представила себе на их головах «колпаки дураков» (как в старых американских фильмах и мультфильмах, неуспевающему ученику на голову надевался остроконечный колпак свернутый из бумаги с надписью «дурак» или «тупица», и он сидел в нем за партой или же ставился в угол); как по мне так они полностью доказали свою неосведомленность и следовательно непригодность.
— Можно сказать и так. Во-вторых, я не собираюсь возлагать важные обязанности на тех, кто не попытается разобраться в деталях нашей работы. Я сама буду обучать чиновников, занятых в производстве бумаги и печатном деле, — заявила я с улыбкой.
Фердинанд бросил на меня удивленный взгляд: — Розмайн, возьми себя в руки. Это не тебе решать, — сказал он. Эту отрасль возглавлял сам Ауб Эренфест — с моей стороны было откровенным неуважением взять на себя руководство, не посоветовавшись с ним, но я отказывалась стоять и смотреть, как компания Плантен и Гутенберги на моих глазах превращаются в ничто.
— Кто же будет решать подобные вопросы, если не я? Сколько чиновников знакомо с книгопечатанием и производством бумаги? Сколько из них проводили время с ремесленниками и купцами и есть ли в них силы и знания для дальнейшего развития новых ремесел?
Фердинанд, за два года моего сна вы наверно обучили таких чиновников? Или может Ауб Эренфест? Они просто необходимы, если вы планируете развивать новые отрасли, не так ли? Я была бы не прочь увидеть их и я очень рада, чтобы мне не пришлось воспитывать их самой, — сказала я, зная, что таких чиновников не существует, потому что те, кто находился в одном помещении с нами, были некомпетентны.
Все таки, я очень плохо умела скрывать свои мысли. Сильвестр отвел взгляд, ведь по существу он как обычно пренебрег двумя отраслями промышленности, доверив всю работу Фердинанду, который в данный момент ожесточенно растирал виски.
— Я думаю, что Юстус за последние два года смог неплохо разобраться в этих ремеслах, — сказал Фердинанд, но голос его был похож на тихий стон.
— Тогда пусть он тоже занимается обучением чиновников которые будут заниматься новыми ремеслами, и пусть он будет образцом к которому они должны будут стремиться, — ответила я. Он был чудаком и почти всю свою жизнь посвятил сбору разведданных, но не выказывал особого предубеждения по отношению к простолюдинам и был одержим новыми вещами. Он был идеальным кандидатом для работы в этих новых отраслях.
Я с улыбкой кивнула, довольная тем, что так неожиданно получила такого умелого работника, но Фердинанд только покачал головой: — Нет. Он слишком полезен для меня. Я не позволю тебе украсть его.
— Розмайн, Юстус служит Фердинанду. Ты не можешь использовать чужих вассалов без разрешения их лорда. Выбери кого-нибудь из здесь присутствующих чиновников, — добавил Сильвестр. Он давал мне полную свободу выбора, но для меня это было бесполезно; я не нуждалась в некомпетентных.
— Ауб Эренфест, я с самого начала занималась печатью и производством бумаги. Эти отрасли — мои дети; они достигли своего нынешнего размаха только потому, что я так нежно их лелеяла. Печать и производство бумаги, а также инструменты, необходимые для того и другого, всегда делались большими группами простолюдинов. Дворяне никогда не были вовлечены в эти дела,
и я совершенно не намерена поручать своих детей тем, кто не может понять важность компании Плантен и вовлеченных в новые ремесла мастеров ремесленников. Такие некомпетентные чиновники будут только навязывать им необоснованные требования, втаптывая их в грязь своим невежеством. У них нет таланта ни к чему, кроме уничтожения других.
— Другими словами, ты не желаешь кого-либо из собранных здесь чиновников?
— Правильно. Я понимаю, что мы испытываем нехватку умелой рабочей силы, но я была бы очень признательна людям, у которых есть хотя бы крупица мастерства и мудрости.
Сильвестр поморщился, когда я начала перечислять, какие свойства я ожидаю от чиновников: отсутствие предубеждения к посещению храма, способность нормально общаться с простолюдинами и интерес к новым вещам.
— Знаешь, это совсем не те черты характера, которыми должны обладать чиновники.
— Я это понимаю. Для получивших традиционное образование чиновников было бы неестественно иметь привычку работать вместе с простолюдинами. Кто-то, кто знающ и умел по вашим меркам, ауб, может быть не компетентен по моим.
— Я понимаю. — Сильвестр кивнул и скрестил руки на груди. — Тогда ладно. Я оставляю подготовку рабочих для производства бумаги и типографскойпромышленности на тебя, Розмайн; никто в Эренфесте не знаком с этими ремеслами лучше. Кроме того, я не знаю, какие ресурсы тебе для этого понадобятся.
— Прошу прощения, можно я ненадолго отвлеку вас? — Спросила Эльвира, прервав молчание и приложив руку к щеке. — Могу ли я предложить обучить для новых ремесел чиновников из низших и средних дворян, которых гибы используют в качестве чиновников в своих провинциях?
Неожиданное предложение заставило всех посмотреть на Эльвиру. Почти все аристократы в кабинете родились и выросли в Квартале Аристократов; можно с уверенностью сказать, что, за исключением самой Эльвиры, воспитанной, как дочь Гиба Хальденцелле, среди них не было землевладельцев.
— У них было больше возможностей общаться с простолюдинами, чем у тех, кто вырос в Квартале аристократов, и если мы сообщим им, что они могут наполнить казну своих провинций участием в развитии новых ремесел, они, несомненно, серьезно отнесутся к обучению.
— Это отличная идея. Я тщательно изучу эту возможность, — сказала я, но у меня было такое чувство, что это только усложнит взимание платы с гибов за технологии, которым их обучат. Я переговорю об этом с Бенно позже; мое решение должно было основываться на том, насколько
будут компетентны эти чиновники
В ту ночь мне приснился сон. Я шла одна по длинной, не мощеной дороге, которой не было видно конца. Одинокая звезда сияла в небе, на подобии Полярной звезды и я шла в её направлении.
Сначала я была одна. Но потом ко мне присоединилась моя семья, Лютц, Бенно и Марк. Дорога становилась все более и более оживленной. Лютц нес меня на спине, Папа — на плечах, Бенно и Марк — на руках. Все они помогали мне на этом пути. Мы все болтали, продолжая наше путешествие, и смеялись вместе над всякими глупостями.
В какой-то момент к нам присоединились Фран и Гил, а затем там появился и Фердинанд. К этому моменту под нашими ногами уже проросло небольшое количество травы. Она была мягкой и смягчала мои шаги. Я продолжала идти вперед, по очереди держась за руки с Лютцем и с моей семьей, но трава продолжала становится все выше. В конце концов она стала такой высокой, что я с трудом могла продвигаться вперед.
Я поджала губы, досадуя на траву. Меня заставляли идти по другому пути, чем Лютца и остальных, но мы, по крайней мере, двигались в одном и том же направлении, поэтому я продолжила свой путь к сияющей звезде.
Они уже слишком далеко…
Я все еще могла держаться с ними за руки, но они постепенно отдалялись. Теперь они также шли и чуть быстрее. Я бежала изо всех сил, чтобы только не отстать, но при каждом шаге, мои ноги ужасно путались в траве.
Подождите! Вернитесь! Не бросайте меня!
Чем дольше я шла, тем больше наши пути расходились. Все они смеялись и улыбались разговаривая друг с другом, но никто из них не заметил, что я отстала. В какой-то момент наши ладони разъединились. И я осталась одна.
Папа, Мама, Тули! Подождите меня! Лютц! Лютц! Не оставляй меня!
Трава теперь была высотой с меня. Я отчаянно расталкивала её в сторону, мои рыдания не поддавались контролю, когда я мчалась по своей тропинке, отчаянно ища их.
