И в этот момент меня окликнул адъютант командира роты, лейтенант Фей:
– Корнет Ройхо!
– Я!
Выйдя из общего строя, я подошёл к командиру взвода и адъютанту.
– Ступайте в кабинет полковника Сида, – приказал Фей.
Посмотрев на Винса, я дождался его соглашающегося кивка и прижал сомкнутый правый кулак к сердцу:
– Есть!
Ноги понесли меня в кабинет ротного командира, куда воинов Чёрной Свиты вызывали только по особым случаям, а мозг быстро прокручивал одну мысль за другой и пытался понять, чего от меня хочет полковник.
«Может, проявились мои контакты с бароном Каиром? – задал я себе вопрос. – Вроде бы нет, всё чисто, посланники Жала Канимов осторожны, и, прежде чем выйти со мной на связь, они постоянно проверяются. Документы, захваченные во время нападения на Вейфеля и людей Григов, отправлены по назначению, и от барона Каира передана „большая человеческая благодарность”, которая пока была выражена одними словами. А в остальном ничего особо важного и секретного я на сторону не сливал. – И так вертел ситуацию, и этак и пришёл к выводу, что ко мне не подкопаться. – Тогда зачем я понадобился Сиду? Непонятно. Я служу в Чёрной Свите, веду свои дела, выполняю все поставленные передо мной задачи и от остальных воинов роты ничем не отличаюсь, так что при разговоре с командиром мне остаётся вести себя как обычно, но в то же время быть настороже».
За такими размышлениями я подошёл к кабинету полковника. На входе стояли два солдата в полной боевой экипировке. Меня пропустили в двери, и я оказался в месте, где Сид и капитаны Чёрной Свиты решали, что должны делать они и чем заниматься бойцы роты. Помещение было самым обычным – одно большое окно, два стола, на которых лежали папки с документами, и несколько стульев, на белой стене – подробная карта столицы, в левом углу – массивный деревянный шкаф и пара сундуков. Что касается людей, то их было двое – сам командир Чёрной Свиты и канцлер императорского двора граф Руге, по моим наблюдениям, один из основных руководителей «Имперского союза».
Я представился по всей форме и застыл на месте, а полковник и канцлер оглядели меня с ног до головы, и, указав на стул рядом со столом, Руге сказал:
– Присаживайтесь, граф Ройхо.
Отметив, что меня обозначили как графа, а не как корнета, я присел. Канцлер, который чему-то усмехнулся, расположился напротив меня, взял в руки одну из папок, открыл её, углубился в чтение каких-то документов, и в кабинете повисла тишина. Сид смотрит в окно и наблюдает за выезжающими из конюшни корнетами второго взвода. Я рассматриваю потолок и по-прежнему гадаю о причинах моего вызова сюда. А Тайрэ Руге не обращает ни на кого внимания, просматривает документы в папке и время от времени морщит лоб. Так продолжается около трёх минут, до тех пор, пока Руге не захлопнул папочку. Канцлер двора посмотрел на меня, а я на него. Несколько секунд мы мерялись взглядами, и я не опустил глаза, выдержал взор вышестоящего начальника, и, удовлетворенно кивнув, он отвёл от меня глаза и произнёс:
– У вас хороший послужной список, граф Ройхо, и, несмотря на ваш возраст, за плечами немало славных дел, которыми можно гордиться. Потеря родителей и дома – это серьёзный удар по психике любого молодого человека. Но вы не сломались, смогли уцелеть и спастись, выдержали трёхлетнее обучение в «Крестиче» и без колебаний вступили в организацию имперских патриотов. Затем вы немного, но весьма результативно повоевали, снова смогли выжить, и в имперском Генштабе лежат два ходатайства о вашем награждении, одно от командира партизанского отряда Калагана, а другое от командующего Отдельным Маирским горным корпусом полковника Мурманса.
«Оля-ля, – удивился я, – два ходатайства, про которые я ничего не знал. Глядишь, ещё медальку дадут».
А граф продолжал:
– Но это всё в прошлом, меня больше интересуют ваши нынешние подвиги и успехи. За три месяца службы в Чёрной Свите граф Ройхо зарекомендовал себя с наилучшей стороны. Караулы несёт исправно и без халатности, на занятиях усидчив и внимателен, а главный показатель, конечно, – это ваши похождения в Белом городе. Девять официальных дуэлей и девять побед. Это впечатляет.
– Я стараюсь выжить, господин канцлер, и этим всё сказано, а ко всем приказам моих командиров отношусь всерьёз. Сказано – драться, и я дерусь. Но в целом я человек не агрессивный и приключений не ищу.
– Хитрите, Ройхо. – Канцлер усмехнулся. – Ведь это вы со своими друзьями убили Вейфеля Грига, и не просто так, а ещё и ограбили его?
– Да, мы.
Отпираться от очевидного факта я не стал, слишком много ниточек ко мне от этого дела тянется. Официально ничего не докажешь, но я ведь не в Тайной страже на допросе, так что можно быть достаточно откровенным.
– И зачем вы это сделали?
– Господин канцлер, наверняка вы и сами догадываетесь, почему был убит Вейфель.
– Мы в курсе, что семейство Григ – ваши враги. Однако нас смущает то обстоятельство, что о проведении акции в городе вы не поставили в известность своё непосредственное начальство. Почему вы об этом умолчали?
– Меня с детства приучили к тому, что надо чётко разделять службу и свои личные дела.
– Ну что же, этот ответ кое-что объясняет, и он принимается. – Руге повертел в руках папку – не иначе, моё личное дело – и сказал: – Граф, у меня к вам имеется ряд вопросов, на которые вы должны ответить предельно откровенно. А затем, если результаты опроса меня устроят, я сделаю вам очень хорошее предложение, рискованное, но для вас, несомненно, выгодное. Вы готовы отвечать?
– Готов. – Мой ответ последовал моментально.
– Тогда начнём.
Канцлер вынул из стола сероватый огранённый кристалл из горного хрусталя, и меня немного передёрнуло, потому что это была весьма хитрая штучка, которая определяла, говорит человек правду или лжёт, в «Крестиче» нам про такие артефакты объясняли, да и в магических лавках они продавались. Для меня всё могло сложиться плохо. Но я мобилизовался и подумал о том, что в случае реальных проблем всегда смогу воспользоваться моим тайным резервом, кмитами с боевыми заклятиями, и вырвусь из ловушки. Да и сам магический детектор лжи не идеален, так как может определять лишь прямые ответы «да», «нет» или «не знаю». Эти мысли дали мне уверенность в своих силах, я почувствовал вокруг своего сердца четыре заполненные энергией дольнего мира капсулы-полости, взглянул на кристалл, усмехнулся и расслабился.
Руге, который заметил, что я веду себя совершенно спокойно, несколько удивлённо приподнял левую бровь, переглянулся с полковником, вновь сосредоточился на мне и задал первый вопрос:
– Итак, граф Ройхо, вы знакомы с бароном Каиром?
– Да.
Руге бросает взгляд на кристалл, цвет которого не изменился, и продолжает:
– Вы работаете на него?
– Нет.
«В данном случае я полностью правдив, поскольку не служу Каиру, а сотрудничаю с ним на взаимовыгодных условиях».
– Вы передавали ему информацию о вашей службе в Чёрной Свите и заданиях «Имперского союза»?
– Нет.
С моей стороны это откровенная ложь. Однако на душе по-прежнему спокойно, и кристалл сохраняет свой цвет.
– Если вам предложат поработать на Тайную стражу Канимов, вы согласитесь?
– Не знаю.
– Вы знакомы с баронессой Инной Каир?
– Да.
– Она ваша любовница?
– Нет.
– Она ваша подруга?
– Да.
– Вы знакомы с Рагнаром Каиром?
– Да.
– Он ваш друг?
– Нет.
– Ваш враг?
– Нет.
– Вы готовы выполнять приказы «Имперского союза»?
– Да.
– Вы работаете на кого-то, кто желает зла нашей организации?
– Нет.
– Вы покровительствуете салону баронессы Кристины Ивэр?
– Да.
– За деньги?
– Нет.
– За интимные услуги?
– Нет.
– Вы получаете от баронессы Ивэр информацию?
– Да.
Вопросы сыпались на меня один за другим и были самой разной направленности. Отношение к женщинам и конкретным людям, пристрастия и планы на будущее, родство с Ангусом Койном, дружба с Альерой и Эхартом и так далее. В общей сумме было три с половиной сотни вопросов, которые задавались очень быстро, и это всё напомнило мне о том времени, когда в военном лицее меня гоняли по психологическим тестам. Здесь было нечто похожее, и кристалл ни разу не изменил окрас, то есть, по мнению артефакта, я был совершенно правдив, а раз так, то можно было переходить к следующей фазе нашего разговора. К предложению Руге, которое, как он считал, будет мне выгодно. И удовлетворённый моими ответами канцлер не медлил.
– Граф, у нас есть к вам предложение. Заметьте, не приказ, который вы обязаны выполнить, невзирая ни на что, а предложение.
– Я это понял, господин канцлер, и оценил.
– Вот и хорошо, что оценили, а то я человек занятой, и не хотелось бы своё драгоценное время тратить на пустой разговор. – Руге убрал со стола кристалл и спросил: – Скажите, Ройхо, вы знаете о том, что некогда ваша семья имела в столице особняк?
