Я взглянул на сцену другими глазами. Первое — этот тип явно парачеловек, махоу — как говорят здесь. Маг. Судя по всему — маг воды. Второе — моя милая Майко судя по всему — тоже. Я не видел ее лица, но ее спина бугрилась мышцами, которым позавидовал бы иной бодибилдер, а кожа на шее, ногах и руках стала коричнево-красного цвета, словно терракотовые кирпичи. Конечно, человек может обгореть на солнце до такого состояния или попросту подкраситься, но ведь буквально только что она была нормального цвета. И, да, мышцы у Майко продолжали расти.
— Тебе придется ответить за все. Хах! — в этот момента Майко прыгнула вперед и мне на долю секунды стало жалко тощего типа в шляпе — столько в этом прыжке было животной энергии, первобытной силы, что я даже немного зажмурился, представляя, как она сметет его, воткнет в стену и переломает все кости. Однако Тощий даже не сдвинулся с места. Вода вдруг встала стеной между ним и Майко, словно живая, из воды вырвались жгуты щупалец и схватили ее в воздухе. Майко зарычала и задергалась в захвате, но водяные щупальца держали ее крепко.
— Нет! Отпусти ее! — крикнул я и вскочил на ноги. Тощий повернул свою голову.
— Слышишь? Отпусти ее немедленно! — я стал осторожно подходить к нему. Комната и без того была маленькой, мне стоило сделать пару шагов и я был уже рядом с беснующейся в захвате Майко. Она рычала и пыталась вырваться, перегрызть крепко сжимающие ее жгуты водяных щупалец, но тщетно. Контраст между ней, извивающейся и дергающейся, изрыгающей проклятья и спокойно стоящим Тощим, словно бы показывал, насколько различаются их силы. Он стоял так, словно бы не прикладывал никаких усилий, буднично, не обращая внимания на Майко и ее попытки освободиться. Вокруг нас бушевала вода, вставая стеной и грозя погрести под собой.
— Интересно. — сказал Тощий: — и что ты сделаешь, если я не сделаю этого?
— Очевидно. — сказал я, стоя прямо перед ним, так близко, что я мог рассмотреть, что у него из ноздрей росли редкие волосы: — я заставлю тебя сделать это.
— Вот как? — Тощий поднял одну бровь, изображая удивление.
— Именно. — у меня не было шансов. Вообще. В принципе. Судя по всему, этот тип — так называемый маг стихии воды. Я видел таких по телевизору, есть целая семья на Хонсю вот таких вот фокусников. И на море с такими лучше не сталкиваться даже в составе авианосной группы. Везде, где есть вода — лучше с ними не иметь дело. К слову сказать, человеческое тело на восемьдесят процентов состоит из воды, смекаете? Короче — в дальнем бою у меня вообще нет шансов.
Да, я подозревал что у меня есть способность к регенерации, но это не поможет мне победить — наверное это просто развлечет его, пока он будет отрезать руки и ноги водяным хлыстом — струей воды под гигантским давлением. У меня есть небольшой шанс задеть его на ближней дистанции, но это опять таки вряд ли. А вот заболтать гада до той поры, пока соседи, обеспокоенные шумом, гамом и прочими безобразиями вызовут полицию, — можно попробовать. Единственный способ не стать жертвой — заинтересовать его. Уверен, что если я закроюсь руками и буду умолять пощадить, плакать и кричать, — я стану ему неинтересен.
Поэтому, хотя у меня трясутся руки и подкашиваются ноги в коленках — я смотрю ему прямо в глаза. Поэтому я веду себя вызывающе. Только так у меня и Майко будет хоть маленький, но шанс. Шанс что я буду ему немного интересен — как необычная букашка в траве.
— Давай, иди сюда! — я поднял руки, вставая в стойку: — если не трусишь. Будь мужчиной.
— Да, конечно. — впервые за это время я увидел, как Тощий улыбнулся. Вернее, уголки его тонких губ едва поднялись. Это все. Не улыбалось его лицо, не улыбались глаза. А потом водяной хлыст отрезал мне руки. Все произошло так быстро, что я даже ничего не почувствовал. Только что вот у меня были руки и вдруг — раз! И их нет. Только нелепо выглядящие культи и кровь, брызнувшая вдруг. Ну, все — подумал я. Все — значит все. Конец моей новой жизни. Даже если Тощий не будет делать больше ничего — я истеку кровью за несколько минут, а перевязать рану — это смешно, но у меня нет рук. Только культи — примерно по пять сантиметров выше локтя. Глупо. Глупо и смешно, решил тут героя сыграть, вот и Майко не помог и сам помер. Дурак.
Именно с этими мыслями я и умер.
Глава 7
Когда ты просыпаешься, или просто открываешь глаза после потери сознания — ты сперва не соображаешь кто ты и где находишься. Потом уже из долговременной памяти загружаются сведения — тебя зовут Синдзи Ямасита, тебе шестнадцать лет, но на самом деле тебе было далеко за сорок лет на момент смерти и зовут тебя совершенно по-другому, но это было в другом мире и другом времени, а находишься ты в своей комнате. Вернее — своей с Нанасэ комнате и тебе очень хочется спать. Просто свернутся клубочком и продолжать видеть сны, не обращая внимания на шумную возню и сдавленное рычание Майко.
Майко! Я повернул голову, и увидел, как Тощий выламывает Майко руки, а та стонет и пытается вырваться из стальных захватов водяных щупалец. Что-то отвратительно хрустнуло и Майко закричала, выплевывая кровь изо рта и извиваясь в судорогах. Я словно бы взлетел в воздух, вскочил на ноги и мгновенно оказался рядом с Тощим, тот обернулся, его глаза расширились, но я не дал ему времени подумать, оценить обстановку, сделать хоть что-то.
Прежде чем он смог поднять руки я ввинтил в его подбородок лучший апперкот, какой когда-либо наносил. Тумс! — и голова Тощего дернулась назад, он стал падать, ударившись затылком об угол кухонного шкафа и опрокинув на себя стопки тарелок и стаканов. Едва лишь его голова коснулась пола, как водяные щупальца, удерживающие Майко, упали вниз бессильными жгутами, рассыпаясь на капли. Я еле успел подхватить Майко на руки, чтобы та не ударилась.
— Все хорошо, Майко-сан. — сказал я ей, глядя на прокушенную от боли губу и нелепо вывернутое плечо.
— Синдзи-кун. — сказала Майко, глядя прямо мне в глаза: — твои руки, Синдзи.
— Руки? — переспросил я, пребывая в каком-то ступоре. И вдруг до меня дошло. У меня не было рук! Водяной ублюдок отрезал мне руки к чертям собачьим! Или мне это просто померещилось? Я осторожно опустил Майко на пол, она охнула и попыталась сесть, держась за плечо. Рук у меня не было. На их месте были культи, правда и вид у них был такой, будто с момента их отрезания прошло уже около года — все зажило, никакой крови и торчащих обломков костей, просто гладкая культя как у инвалидов, просящих милостыню на рыночной площади. Культи. Я теперь без рук.
Стоп, но как же я тогда ударил этого гада? Как я смог подхватить Майко? Мир перед моими глазами вдруг закрутился и свернулся в точку, словно бы кто-то вдруг выключил старый телевизор.
Включился мир снова во всем белом — белые стены, белый потолок, белый шум в ушах и какие-то темные мошки в глазах. Я проморгался, пытаясь восстановить зрение. Зрение восстановилось подозрительно быстро, я сел и огляделся. В этот момент меня вдруг словно молотом ударило. Руки! Мне же руки отхреначило начисто! Я должен чувствовать боль, должен чувствовать … много чего должен чувствовать, отсутствие рук в конце концов!
Быстрый взгляд подтвердил то, что я чувствовал — руки были на месте и вполне себе исправно функционировали, пусть и обмотанные бинтами, словно бы белые варежки одеты. Я попробовал сжать, разжать кулаки, покрутил кисти рук, поводил ими из стороны в сторону. Вроде работает. Под бинтами не видно, какие есть там повреждения и есть и вообще. Воображение услужливо подкинуло мне картинки обожжённой кожи и гноящихся струпьев на сгибах суставов, или вовсе содранной кожи, обнаженной плоти с торчащими костяшками и сухожилиями.
Да ну, отмахнулся я от собственного воображения, никаких ожогов не должно было быть, это же вода, раз — и отрезало нахрен. А то, что сейчас у меня есть руки — значит, что моя регенерация работает на все пятьсот процентов, а то и побольше. Хотя… а что, если я попал в лапы к ученым-экспериментаторам, которые быстро присобачили мне вместо рук какие-нибудь механические клешни или щупальца, а регенерация лишь помогла мне их не отторгнуть и сейчас какой-нибудь профессор смотрит на меня в комнате с односторонним стеклом и дьявольски хохочет, подготавливая плановую вивисекцию.
