землю попавший в рот тухляк и протирая кулаками глаза от мелких гнилых ошметков. — Хоттабыч, твою так! Хоть бы предупредил, показушник хренов!
— Миль пардон, мадам! — Не обращая внимания на ругань товарища оснаба, я подскочил к старушке, забрызганной тухлой зомбячьей требухой с ног до головы. Только глаза «светились» на её лице, густо измазанном черной мертвячьей гнильцой. А запах стоял — просто непередаваемый!
— Не суетись, бородач! — неожиданно весело рассмеялась фрау Габриэлла. — Не сахарная — не растаю! Лучше вдарь еще разочек, если сможешь, а то вторая партия, того и гляди через забор перевалится! Только ограду смотри, не повреди! — предупредила она меня.
Вот, молодец бабка! Прямо-таки железная леди! Если бы не моя супружница, которая, правда, еще и знать не знает, что она моя — вот ей-ей женился бы на этой бойкой старушенции! И плевать на то, что немка! Хотя, поговаривали знающие люди, что немки в постели чрезмерно холодны и безынициативны, не то, что жаркие француженки. Но и не такие бревна, как надменные англичанки. Эх, жаль, попробовать не довелось… Если выживу и хоть немного омоложусь, как Кощей обещал, обязательно к своей благоверной вернусь, чтобы вновь завоевать её любовь! Одна она у меня такая, другие и близко не стояли! Главное — надежды не терять!
А пустое пространство возле ограды вновь полностью забили мертвяки, не сделавшие никаких выводов из печальной участи, постигшей их, таких же тупых, собратьев. Я окинул оценивающим взглядом примерный фронт работ, «скрутил» свою силу в полукольцо, чтобы охватить ударом еще и «флаги» поместья и немного придержал Гравитационный Молот над нашими головами, стараясь как можно точнее прицелиться. Остаться без какой-никакой защиты, пусть и состоящей из обычного кованого забора, который до сих пор не сумели преодолеть даже самые шустрые Зомби, отчего-то не хотелось. Воздух под чудовищным напором гравитации протестующее загудел.
— Предупреждаю! — памятуя о претензии командира, выкрикнул я во все горло и опустил Силу на очередную партию гниющих отбросов.
Съеденные тленом черно-синюшные тела относительно свежих мертвяков, а также тела их, более потраченных неумолимым временем собратьев, «сложились» с сочным хрустом и влажным чпоком. Меня обдало отвратно воняющей жижей куда сильнее, чем в предыдущий раз. А вот фрау Габриэлла и командир, сделав соответствующие выводы, вовремя укрылись за небольшим стволом толстого дерева, произраставшего во дворе.
Я «отозвал» Гравитационную Аномалию, опоясавшую поместье Хартманов полукругом, дожидаясь очередного подхода Ходячих. Можно было, конечно, накрыть и большую площадь, но насколько? Даром тратить драгоценную Силу совсем не хотелось, хоть её у меня как дурака махорки. Все-таки я надеялся на душевную встречу с Адольфом Алоизычем и его прихвостнями, хоть и вероятность этого была невысока. Однако, если вдруг такое чудо произойдет, мне могут понадобиться все Резервы.
Будет огромным фиаско, если для победы не хватит какой-нибудь малости. Потому что возможностей главного нациста никто из нас не представлял. На что способен этот Монстр, не смог разузнать ни один из «Штирлицев», внедренных разведкой, как в структуру СС, так и в руководство вермахта. Так что рассчитывать в этом случае придется только на себя любимого. Даже командир мне здесь ничем не поможет. Думается, что масштаб Сил в этом противостоянии, ежели оно случится, там будет совсем иного порядка. Так что расслаблять булки не стоит!
На этот раз очередная волна «убогих» накапливалась у ворот куда как дольше предыдущих. Да и состояние Ходячих было намного плачевнее, если не сказать больше — никакущим, словно к нашему поместью стягивались все более и более древние Умруны. Вон тот «красавец» без нижней челюсти в треуголке на лысой черепушке, покрытой пучками редких волос, в некогда богатом и расшитом золотом камзоле, явно лет триста как где-то вялился — на мумию натурально похож. Да и остальная мертвая братва не далеко от него ушла. А вон там, с краю, и вовсе наблюдается какой-то рыцарь в кольчуге, шлеме и драном грязно-белом плаще с красным крестом, распихивающий товарищей по несчастью щитом и мечом. И судя по голым желтым костяшкам, вся его требуха сотлела и рассыпалась прахом столетий этак семь назад, если не больше.
— Командир, ты это видишь? — Я ткнул пальцев вдоль забора, указав на крестоносца, явно вернувшегося из загробного мира. — Такое ощущение, что свеженина закончилась и поднимаются все более древние захоронения.
— Не удивлюсь, если вскоре скелеты неандертальцев и кроманьонцев из земли полезут! — согласился со мной командир.
— Не переживай, Петрович, этих тоже с говном смешаем! — крикнул я, охаживая повышенной гравитацией очередную партию скопившихся у забора Зомби. Эти почти не брызгали зловонной жижей, а в основном весело хрустели, словно ломающиеся сухие веточки. — Габриэлловна! — окликнул я старушку, тебе навоз перепревший не нужен? Под огурчики-помидорчики? Под капустку, например?
— Да не! — отмахнулась бабулька. — На кой мне столько говна? А вот соседи, из тех, кто фермерствует, с удовольствием возьмут!
— Ох, Габриэлловна, боюсь, что после сегодняшней веселухи, соседей у тебя не останется! Вот совсем!
— Пусть тогда катятся в ад, твари безбожные! — громко рыкнула фрау Габриэлла. Я даже не ожидал, что такое немощное тело может издавать такой громкий звук. Хотя, возможно, что она тоже из слабеньких неинициированных Одаренных. Ведь взялся же у Робки откуда-то дар Мозголома. Может, как и от преставившегося отца, так и от боевой мамашки. — Сколько я с ними ругалась, чтобы они бедных остарбайтеров не третировали, да не истязали на непосильных работах! Ведь они, нелюди, к ним хуже, чем к скотине бессловесной… А это же люди! Живые люди…
— Похоже, что живых в этом районе больше не осталось, фрау Габриэлла! — произнес я, в который уже раз прессуя скопившийся Ходячий мусор у прутьев ограды. — И какая же стерлядь нам все это устроила?
Я планомерно утюжил оставшихся мертвяков, размазывая их раз за разом по сырой земельке, пузырящейся тухлым фаршем и щедро сдобренным костяным крошевом разной степени сохранности. Воздух, основательно насыщенный миазмами разложения, сгустился до такой степени, что хоть ножом его пластай и на хлеб намазывай. Дышать стало не просто трудно, а совсем невыносимо. Трупный запах заполонил всю округу, а земля, наверное, пропиталась продуктами тлена на метры в глубину. Даже, если все закончиться благополучно, проживать в этом поместье будет просто невозможно. Этот мертвячий дух будет выветриваться не один месяц.
Ручеек Ходячих практически совсем иссяк. И сейчас к ограде подбирались лишь отдельные «инвалиды» в очень плачевном состоянии: истлевшие, буквально до самых костей. Однако, даже полностью лишенные мышц, они продолжали ковылять в нашу сторону, словно им тут медом намазано. Правда,
