совершенно. Пускай это не настоящий МиГ, а только его кабина, но само по себе чувство, что ты опробуешь сейчас этот самолёт, воодушевляет. Это уже не учебно-тренировочная «элочка», а настоящий истребитель.
Как и на тренажёре ТЛ-29, начало работы здесь идёт от момента, когда самолёт уже готов к взлёту.
— Осмотрись в кабине. Привыкни к приборам. Параметры на взлёте здесь несколько иные. Я буду тебе подсказывать, — прозвучал голос Борисова в шлемофоне.
— Понял.
— Посмотри, где пульт управления закрылками и кран уборки-выпуска шасси?
Небольшая чёрная панель с тремя кнопками управления закрылками была слева, как и управление шасси с индикацией на левой части приборной доски.
— Нашёл.
— Закрылки во взлётное положение… стоят у тебя. Теперь держи самолёт на тормозах и выводи рычаг управления двигателем на режим «Максимал».
Начинаю удерживать самолёт, на тормозах, а сам отклонил рычаг, который, как и на Л-29, да и на всех нормальных самолётах тоже находится слева. Обороты достигли 100 %.
— Теперь форсаж, — сказал Борисов, и я переставил рычаг управления двигателем на режим «Полный форсаж». — Температура газов за турбиной выше 450 °C, контролируй открытие створок сопла.
Отпустил тормоза и мой виртуальный разбег начался. Загорелось табло «Форсаж». Изображение набегает гораздо быстрее, чем на предыдущем тренажёре. Засветилось табло «Сопло открыто», что говорит об открытии створок реактивного сопла двигателя. Скорость начала расти.
— Сейчас держи направление. Жди скорость 100–150, и… ручку на себя на три четверти хода.
Отклонил ручку управления самолётом на себя, в ожидании подъёма носового колеса.
— Скорость 180 — поднимается нос, подсказал Борисов.
Как только колесо начало подниматься, чтобы не перетянуть, я отклонил слегка ручку от себя и установил необходимый угол подъема. Как раз сейчас линия горизонта проецируется у основания переднего стекла неподвижной части фонаря.
— Скорость 330… отрыв, — доложил я, заметив как самолёт начал отходить от земли.
— Угол атаки не больше 12° должен быть.
— Понял. 10° у меня, — сказал я, посмотрев в левой верхней части приборной доски на соответствующий указатель. — Высота 25… убрал шасси.
— Поздно. Здесь чуть раньше надо убирать. Они не сразу уходят. Секунд 7–8 надо.
— Понял. У меня давление в гидросистеме растёт…
— Это нормально. Должно быть 210 кг/см2. Как будет, кран шасси в нейтральное положение.
— Установил. Выключаю форсаж…
— Вот как скорость 600 будет, тогда… сейчас выключай.
Первый и второй разворот выполнил слитно с креном 45°. Здесь уже можно посильнее закладывать разворот при полёте по кругу.
— 880й, на втором, высота 600, — доложил я, нажимая кнопку СПУ.
— Понял. К третьему 600. Теперь обязательно проконтролируй в нижней части приборной доски давление в гидросистеме и в воздушной. Не знаешь, сколько должно быть в воздушной? — спросил Борисов.
— Не менее 90 кг/см2. В аварийной — 110 кг/см2.
— Это хорошо. Скорость уменьшай, растормаживай колёса и сними триммером нагрузку с ручки.
Прибрал обороты, при этом нужно не допускать, чтобы возникало скольжение самолета. Проконтролировал выпуск шасси и отсутствие остаточного давления в тормозах.
— На третьем, 600, заход.
— Разрешил, скорость не ниже 500 км/ч держи.
Слишком быстро всё движется. На посадке скорость у МиГ-21 почти в два раза больше, чем у «элки».
— Высота 220. Подходишь к дальнему, продолжай снижаться. Скорость контролируй не более 420 км/ч.
— Скорость 400, снижаюсь, к посадке готов, — запросил я.
Вспотел я знатно. И руки мокрые. Только бы не скользили, когда садиться буду.
Прошёл ближний на 70 метрах, скорость 330 км/ч. Теперь подхожу к полосе. Снова взгляд вперед и влево.
— Обороты, обороты… и не взмывай! «Малый газ». Парашют!
— Выпустил.
— Вот и твоя первая, пускай и не самая настоящая посадка на истребителе.
После этого виртуального полёта, я обнаружил вспотевший лоб и мокрую насквозь футболку. Вроде только недавно спокойно выполнял полёты на Л-29, а теперь придётся привыкать к новой машине. Разобрав полёт и поделившись эмоциями с Иваном Ивановичем, я пожал ему руку и направился на выход.
— Всё получится, Сергей. Главное, будь осторожен и оставь прошлое позади, — сказал Борисов, когда я открывал дверь.
— Вы почему-то все пытаетесь меня уговорить забыть прошлое.
Как тут забудешь своё прошлое, когда у меня за плечами уже было несколько лет взрослой жизни и пару войн. Рад бы забыть, да не получается.
— Просто, ты слишком увлекаешься. Отца и мать уже не вернёшь.
— Это точно. До встречи, Иван Иванович.
Экзамены были мной сданы как всегда на отлично. Только вот теперь я не знал, что делать в отпуске. Ехать домой, значит окончательно рассориться с Женей. И потом доказывай ей, что у тебя ничего не было с Аней.
А может в Москву рвануть и попытаться отыскать товарища Платова? Есть такая чудесная вещь в Советском Союзе, как «Справочное бюро» или «Городская справка».
В своем настоящем мире я уже и не припомню киосков с такими названиями. С появлением всемирной паутины и подсоединением к ней каждого телефона, необходимость в сети таких хранилищ информации отпала полностью.
Дядя мой рассказывал, как он маленьким, бегая по Москве, очень любил заглядывать в справочные и задавать глупые вопросы. В таких киосках сидел работник, с большим количеством адресных и телефонных справочников, расписаний движения общественного транспорта и всяких ведомственных книг. Можно узнать информацию о любом человеке, и стоила такая услуга обычно не больше 30 копеек в зависимости от сложности запроса.
Если с рабочим адресом и телефоном Платова вопрос решить можно, то вот как добраться до Москвы? Но и тут у меня есть подспорье. Летний отпуск он вроде как обязательный для курсантов, а это значит, что мне положены проездные в плацкартном вагоне туда и обратно.
— На Москву? Родин, ты чего там забыл, мой юный друг? — спросил у меня майор Голубев, когда я пришёл к нему с просьбой переписать рапорт на проездные.
— Всегда хотел попасть в столицу и посмотреть на парки, Красную Площадь, Мавзолей…
— Не пытайся юлить. Чего ты там забыл, я спрашиваю? Потом мне тебя как искать там?
— Так я не потеряюсь. Куплю карту, и по ней поеду…
— Вилку ты мне купишь, чтобы я смог лапшу с ушей снять, которую ты мне тут навешал. Меня тут полковник Кузнецов по поводу тебя уже теребит который день. На пару дней раньше просит отпустить, а ты в столицу рвануть решил.
Вот сейчас вообще не понял. Причём здесь я и Кузнецов. Нет, конечно, он мужик нормальный, но зачем я ему?
— Так это… товарищ майор, а вы мне не напомните причину, по которой меня Иван Иванович Кузнецов…
— Родин, мой юный друг, меня начинают терзать смутные сомнения по поводу твоих умственных способностей. Свадьба у меня разве скоро? — воскликнул
