Иннокентий набычился.
«Ну и мода у них!»
— Слушай, примерь тогда лучше мужские рубашки. Многим девушкам они идут.
— Точно!
Настя снова себя проявила, как истовая дисциплинированная отличница, не подумав, тут же рванула к другому шкафчику, где висели рубашки отца. Так в юбке и лифчике и остановилась посередине комнаты, как вкопанная, несказанно удивив Иннокентия. Он восхищенно уставился на полуголую девушку. Лифчик был смешным и белым, а её тело чуть подернуто первым загаром, контрастно выделяясь на фоне белья.
«Обалдеть, держите меня семеро!»
— Ой!
— Все, я отвернулся!
Но Кеше увиденное понравилось. Грудь — два с половиной, лучший для молодой девушки размерчик, плоский живот, точеные плечи. И зачем, спрашивается, это все прятать под уродской одеждой? Видимо, сейчас в нем говорил человек из будущего. В двадцатые годы следующего века женщины без стеснения оголяли все, что только можно. А новые купальники практически ничего не прикрывали.
Настя в этот раз появилась зардевшаяся, но глазки шаловливо играли.
«Ну и Настя Дмитриевна, ну и комсорг!»
— То, что доктор прописал. В ней и будем снимать. Только я бы рукава закатал и здесь не застегивал все пуговицы.
— Какие, Кеша?
— Вот эту.
— Расстегни сам.
«А куда делись её очки? Какие у нее васильковые глаза!»
Он не заметил, как расстегнул еще несколько лишних пуговиц, и снова показался белый лифчик. Затем руки сами собой прошлись по ее шее и плечам. Их обоих резко притянуло друг к другу. Лишь через минуту Иннокентий смог оторваться.
— Ты…
— Я…
Дальше началось форменное безумие. Вниз вмиг полетела вся одежда. Крепкие руки спортсмена приподняли девушку за попку и поволокли в сторону большого дивана. Он касался губами её шеи, груди, перешел на живот, неожиданно поняв, что «девушка созрела».
Занавес!
А началось все с необычного невинного происшествия. В один из дней Васечкина вызвали в контору прямо с очередной заявки. Оказалось, что пришел фотокорреспондент из городской газеты. Хотел снять его портрет для номера. Видимо, следствие здорово продвинулось и газетчикам разрешили дать заметку о знаменитом происшествии. Нельзя же постоянно держать такую новость втайне! Кеше вовсе не улыбалось быть в центре внимания. Но судя по лицам руководства, это даже не обсуждалось. Значит, пойдет в карму. Как уже начал понимать Петров-будущий, в этом времени на социальный рейтинг здорово влияла общественно-полезная работа. Партия, Ленин, комсомол имели вес не менее значительный, чем тяжеловесы из промышленности.
Он дисциплинированно прошел к шкафчику и переоделся. Благо, с утра достал свежую рубашку. Галстука, правда не было, этим его облагодетельствовал сам начальник ЖЭКа Сергей Петрович Вяземский. Он редко появлялся на рабочем месте, перманентно пропадая на бесчисленных совещаниях.
— Вязать умеешь? Эх, молодежь, учись, пока я жив. Но, вообще, Васечкин, ты молодец! Поднял репутацию нашего ЖЭКа на областную высоту. Так что дарю!
Дареному коню в зубы не смотрят, да и галстук был импортным. В СССР на теме зарубежного шматья полный бзик. За джинсы попросту убить готовы. Правда, в будущем подобный бзик перейдет на статусные автомобили. Петров неплохо как-то заработал на желании некоторой части южного населения иметь пусть и не новые, но немецкие автомобили марок БМВ и Ауди. Когда граждане неизвестной национальности массово побежали в автосалон по причине того, что «конструкторы» из битых автомобилей начали разваливаться прямо на ходу, то салона уже и след простыл. Или джигиты всерьез считали, что по такой цене можно купить что-то стоящее?
Лох не мамонт!
Фотографом был серьезный мужчина предпенсионного возраста. Скорее всего очередной «заслуженный работник». Но во всяком случае дело он свое знал туго. Моментально сориентировался, высмотрел место для съемки и быстро выстроил нужную ему позу. Никаких бесконечных щелчков, что присуще мастерам цифрового фото. Пленку в редакции явно экономили. Сделав три кадра у окна, фотограф начал менять объектив. И вот когда Иннокентий, наконец, заметил, каким фотоаппаратом пользовался мастер, в его голове знатно замкнуло. Вот оно! Как он мог забыть! Чему он удивлялся?
В руках опытного фотокорреспондента была дальномерная камера. И камера непростая, а самая настоящая легенда немецкой прецизионной промышленности — Лейка. В отличие от большинства других подобных раритетов, у «Лейки» имелась возможность менять объективы. Почему-то у многих фотолюбителей в голове засела мысль, что сменные линзы есть лишь у «зеркалок», то есть современных зеркальных аппаратов. А Кеша откуда-то помнил, что у старых немецких объективов был потрясающий световой рисунок и изумительная резкость. И с этими знаниями в своей голове еще предстояло разобраться.
— Это у вас «портретник»?
Фотокор удивленно обернулся.
— Разбираешься?
— У деда похожий был.
— Ну да. После войны много чего навезли.
— А можно вопрос? Почему не «Зенит» или «Практика»?
Фотограф задумался.
— Душа не лежит, да и привык. Я же, — он бережно провел пальцами по потертому чехлу, — с ним по сути сроднился.
— Понятно. Что мне дальше делать?
Фотокор улыбнулся. Иннокентий знал по своему прошлому, что хороший и покладистый клиент на вес золота.
Вечером дома Васечкин сразу же полез на антресоли.
«Есть!»
Странно, что он здесь еще не ползал, так бы вспомнил раньше. В небольшом затертом чемодане лежал целый фотонабор. Старая немецкая камера с объективами и другими нужными для получения фотографий приспособлениями. Не «Лейка», Contax III, и к нему шли объективы известной фирмы «Карл Цейс». Кеша бережно достал камеру и дёрнул рычаг. Работает! Спуск! Этот звонкий щелчок тут же пробудил в нем воспоминания.
Надо же было такому случиться! Дедушки и Васечкина, и Петрова увлекались фотографией. И оба снимали на старые дальномерные аппараты. Разве что у деда Петрова было их несколько. Немецкий навроде этого, ФЭД и Киев-4. Дедушка любил повесить их все на себя и в таком виде появиться на каком-нибудь городском или районном празднике. Его частенько принимали за фотокорреспондента и пропускали везде. Он и дал первые уроки фотомастерства внуку Кеше.
Этот же оболтус получил от деда наследство и даже не потрудился распаковать его. Кстати, за такой раритет даже в эти годы у коллекционеров можно получить неплохие деньги. Но нет, сначала используем камеру по назначению. Итак, что мы имеем:
Фотокамера дальномерная с форматом кадра 24×36. В голове всплыли наставление деда Васечкина — Затвор фокальный, вертикальный, с выдержками «В», ½, ⅕, 1/10, 1/25, 1/50, 1/125, 1/250, 1/500 и 1/1250. Видоискатель — оптический, совмещенный с дальномером, который, в свою очередь, связан с приводом вращения объектива. Крепление объективов — байонетное, специальное для этих аппаратов. К камере идут два объектива знаменитой оптической фирмы. Васечкин внимательно изучил цифры на них и прикинул. Так, этот «штатник» Carl Zeiss «Sonnar» 2/50 mm, а этот «портретник» Carl Zeiss Jena Sonnar T 85 mm f/ 2. В принципе для большинства задач они подходят. Разве что ландшафты остались за бортом, но Киев 2 точная копия этого немецкого чуда техники. Так что наверняка можно найти аналог. На вид фотоаппарат исправен. Но это пока не снимешь пленку в разных режимах, не проверишь…
Два старых фотобачка для проявки пленок. Кеша внимательно их осмотрел. Доверия не внушают. Не так много они и стоят в случае чего.
Фотоэкспонометр «Ленинград» 2. На переднем торце прозрачное окошко, за которым располагается подвижный селеновый фотоэлемент. На верхней стороне шкала со стрелками сзади, и круглый калькулятор в центральной части. К нему прилагался стильный кожаный чехол с замшей внутри. Полезный грамотному фотографу гаджет был относительно новым. В отличие от фотоувеличителя, который, то ли неудачно сложили, то ли доломали в дороге. Короче, его фактически нет.
