— Ты прав дорогой, так и поступим. Ещё нужно сделать для него более удобную жёрдочку, я видела, как он переминался лапами, видимо птице был неудобно сидеть на ровной поверхности стола, — согласилась она.
— С разрешения главы города, мы возьмём это на себя, — сказал ещё один из её самых ярых противников, — для посланника царя, мы изготовим лучший насест.
— Буду только благодарна уважаемому главе торговой гильдии, — склонила голову женщина, улыбаясь про себя. Она так же, как и они поняла, что если царь теперь сможет получать оперативную информацию от неё о делах в городе, то Небамон сможет нажаловаться ему на них напрямую. Так что тирцы после прилёта птицы сильно присмирели и это было понятно всем без исключения.
* * *
— Его величество высказался предельно чётко, иудей, — Усерамон устало посмотрел на очередного главу, прибывшего к нему с просьбой вернуть их святыни, — пока вы все не объединитесь под одним вождём, с кем моему царю можно будет вести диалог, возврата реликвий не будет.
— Но уважаемый глава канцелярии Северного Египта, — тот коленопреклонённый посмотрел на неумолимого, словно скала, египтянина, — мы и так объединили пять колен, большего мы сделать просто не в силах.
— Фьють-фьють, — в окно ворвалась быстрая размазанная тень и перед ошарашенными взглядами всех, кто был в зале приёма, на ручку кресла, на котором сидел Усерамон, приземлился сокол, который был крайне редок в этих землях.
Сотня человек, присутствующая при этом событии, сначала замерла, затем все стали опускаться на колени. Сам же Усерамон сразу увидел, что на лапке птицы находится небольшой пенал. Будучи в курсе всех необычностей связанных с его «любимым» царём, он не сильно-то этому и удивился. Спокойно протянув руки к замершей птице, он достал пенал, а из него небольшой кусочек папируса со знакомым корявым почерком. Чувствуя, что к нему прикованы взгляды всех присутствующих, он сказал.
— Это от Его величества Менхеперры.
Глаза его свиты, а также всех местных округлились.
Пробежавшись глазами по короткой записке, сколько могло поместиться на обоих сторонах, он задумался. В зале можно было услышать, как жужжат мухи, такая тишина стояла, а внимание всех было приковано к посланнику царя и хищной птице, которая спокойно сидела рядом с ним на подлокотнике стула. Зрелище, которое никогда никто из них не видел раньше.
— Его величество приказывает мне завершить все важные дела на Ханаане, — глава канцелярии поднял взгляд от записки на людей его окружавших, — я нужен ему в Фивах.
— Вождь, — он повернул голову к одному из главарей хабиру, — Его величество также приказывает вам вернуться вместе со мной, у него есть для вас работа.
— Приказы Его величества, радость для нас, — радостно оскалившись, тот склонился в поклоне. Хорошо оплачиваемая работа позволила хабиру очень серьёзно разбогатеть и поднять свой статус, так что они даже захватили себе город и оставили в нём жён и детей, а основная масса взрослого населения продолжала работу на царя Египта, который платил золотом и серебром в таких количествах, какого не было здесь просто ни у кого. Для хабиру, царь Менхеперра был самым богатым человеком в мире, а это определённо давало ему статус, который стоило уважать.
Усерамон позвал своего писца, сам оторвал кусочек от листа, который тот принёс, чтобы он поместился в пенал, написал ответ и привязал его к лапке птицы, которая со своим странным свистом, быстро покинула зал, унеся ответ своему хозяину.
После посещения Усерамона соколом, вопросов и просьб к главе канцелярии от местных жителей больше не поступало, что его весьма сильно обрадовало, позволив и правда начать закругляться. Он и раньше планировал это делать, но то одно разбирательство, то второе, а тут, когда пришёл прямой приказ царя, ослушаться его было уже нельзя.
* * *
Наконец, почти все накопленные дела после возвращения были окончены. Оставалось только дождаться результатов расследования по измене, что вели совместно Хопи и Пенре, и тогда можно было начинать реализовывать новые планы, как раз подготовка к ним шла полным ходом, поскольку мастера Аменемхет и Небсений докладывали мне о больших успехах в том, что я им обоим поручил сделать.
Я специально не переключался на новые проекты, поскольку было непонятно, кого придётся казнить из тех, с кем я сейчас спокойно общался, чтобы не спугнуть людей ещё больше, когда Хатшепсут избавилась от своих советников, которые были причастны к одной из частей этого заговора. Остальные на время залегли, но поняв, что была раскрыта только одна часть, продолжили свои интриги. Так что я постарался закончить запланированное, ведь остальных дел было всё равно очень много. Самое длительное из них, было устройство по египетским родам заложников, обустройство их на государственной службе, пусть и на небольшие должности, но чтобы они позволили им вести безбедную жизнь и наслаждаться всеми благами египетской цивилизации, ведь Фивы были сейчас самым богатым городом в этом мире и это было бесспорно. А с учётом того, что вскоре начнётся его глобальное переустройство и город засияет новым красками, я не сомневался, что за ближайшие столетия он станет ещё и самым крупным городом по населению.
Вторым большим делом был перевоз мастеров и налаживание выпуска фарфора с моим именем в картуше в качестве клейма качества. Все купцы и послы царей только что кипятком не писали, стоя в очереди за ним и я наконец изготовил десять комплектов сервиза, на девять из которых устроил аукцион. Объясняя всем, что не могу обделить кого-то персонально, так что пусть победит самый богатый в честной борьбе. Торги за них разгорелись самые ожесточённые, так что я вскоре стал ещё богаче, хотя и так сокровищницы были забиты битком, но кто когда говорил, что золота бывает достаточно? Был конечно один персонаж, но я старался о нём не думать. Последний десятый комплект я предал через посла царю хеттов, как подарок от меня. После устроенного аукциона, он прекрасно знал его цену, поскольку участвовал в нём, но проиграл, так что когда я просто подарил комплект дорогому царственному брату, его представитель долго кланялся и говорил, что лично его отвезёт и передаст от меня.
Почему я не наладил массовый выпуск фарфора из костяной муки? По простой причине. Как только он станет доступным, ведь секрет его производства был только у меня и ещё двух мастеров, которые перешли под руководство Небсения, цена на него тут же упадёт. А сейчас, из-за его редкости и напусканием тумана, что производится он крайне долго и сложно, позволить купить его могли только ну очень богатые люди. Поэтому, как в моё время Ричард Милль создал искусственный дефицит на свои часы, специально производя только ограниченное количество часов в год по заоблачным ценам, так и я решил продавать фарфор под своим именем по бешеным ценам и всего десяток комплектов в год. То, что я оказался прав, было понятно уже по тому, что записывались множество послов и глав родов на следующий аукцион по продаже сервиза из фарфора, который я объявил пройдёт только на следующий год, поскольку к этому времени его только успеют произвести. Не удивительно, что маркетинговый ход из будущего сработал и здесь, ведь внутренняя сущность людей за века не сильно изменилась. Сверхбогатые люди хотели обладать тем, чего не было у других сверхбогатых людей, а в Бронзовом веке до меня символом богатства были либо дворцы, либо прекрасные наложницы, либо храмы. Теперь ко всему этому добавился тончайший и прозрачный на свет костяной фарфор, который казалось был такой хрупкий, что лопнет в руках своего владельца. Но этого не происходило и вызывало всеобщее восхищение и главное зависть у тех, у кого подобных сервизов не было.
Даже я ел из серебряной и золотой посуды, объясняя это тем, что не настолько богат, чтобы позволить себе есть из фарфора, чем очевидно только ещё больше разгонял его цену. Ведь я готов был продать его, чтобы заработать, но не иметь его самому. Очередной отлично работающий маркетинговый ход, увеличивающий и так огромную цену на полный комплект на шесть персон. Он продавался только так, целиком, без дробления.
