И одним из самых проблемных оказался Щек, приведший с собой помимо личной дружины в три десятка человек еще две сотни довольно неплохо оснащенных воинов.
«Что делать? — призадумался Рус. — Вдруг все же подстава? Ромеи на это мастера».
Рус невольно заподозрил интригу ромеев. Они действительно дока в способности вносить разлад.
Зачем им это?
Посеять внутренний раздор и через это ослабить славян, а то и вовсе спровоцировать внутренние разборки. Тогда можно будет, фигурально выражаясь, половить рыбку в мутной воде. Бить врага по частям всегда легче.
«А если не подстава и Щек действительно виновен?» — еще сильнее загрузился Рус.
И так могло быть. Он даже склонялся к мысли, что так оно и есть. Очень уж Щек… о себе много мнил, так что мог и забить на клятву.
— Вот гад, мог бы и спрятать флажок, — проворчал Славян.
— Мог и специально засветить…
— Зачем?
— Да кто его знает? — поморщился Рус. — Приедем — спросим. Может мой авторитет уронить хочет. Может надеется перехватить через это власть и стать через это князем похода, разрешив всем грабеж местных, что я запрещаю, и думая, что остальные за это сделают его князем.
— Думаешь?
— Все может быть.
— Но нарушить клятву?!
На это Рус только криво усмехнулся.
— Мог решить, что прощу, не рискну его жестко наказывать, дабы не пометь проблем с полянским союзом племен и конкретно с Кием и Хоривом.
— Хм-м… ну так-то да… могло выгореть, — задумчиво пробормотал Славян. — А прощать ты его не будешь?
— И не подумаю, — жестко взглянул Рус в глаза брату, тем самым дав ясно понять, что и ему выпендриваться не стоит.
Славян отвел взгляд и кивнул, дескать понял все ибо у него самого нет-нет да мелькали мысли в этом направлении, так что говорить об остальных? С радостью кинутся грабить, только спусти поводок!
— Свидетель с тобой? — вернулся Рус к разговору с Мугелем.
— Да. Но зачем он тебе?
— Пусть расскажет о приметных вещах, что взяли с собой… нападавшие, чтобы я мог их опознать и увериться, что это действительно мои люди напали, нарушив мой приказ, а не подстава тех же ромеев. Сам должен понимать, могли и они попытаться нас стравить.
— Ты его накажешь?
— Да.
Мугель кивнул, подозвал паренька лет пятнадцати и тот поведал об украденных вещах. Выходило довольно прилично, тут и бронзовый инвентарь, украшения из бронзы и серебра, и конечно же оружие с доспехами.
Сняв показания и вернувшись, Рус поднял свою уже оснащенную в новенькие доспехи «гвардейскую» тысячу, кою отдал под командование Славяна и выдвинулся в сторону лагеря, где расположился Щек со своим отрядом.
— Щего это ты щ такой щилой прищел, брат? — настороженно спросил Щек, выделяя букву «щ», шепелявя из-за нескольких выбитых передних зубов, за что его собственно и назвали Щеком.
«Твою мать…» — выдохнул Рус.
Он все же до последнего не хотел верить в то, что Щек все-таки виновен в разбое, что это подлая подстава ромеев. Но нет, оказалось, что Щек учудил. Он даже не скрываясь, носил трофейную саблю. Другие его люди из числа дружинников тоже не скрывали взятое: наручи, шейные гривны, доспехи и оружие с украшениями, сразу все на себя нацепили, как сороки какие-то.
— Ты нарушил мой приказ не трогать местных… брат.
— Та ще такова? — даже не сделал попытки отпираться Щек. — Подумаещ побил немного щтепняков. Их тут еще много, на вщех хватит!
Воины Щека подхватили смех своего предводителя. Но быстро заткнулись.
— Ты щам их щколько побил! Дай и нам немного их побить!
И снова «лошадиное ржание», только на этот раз смех был откровенно фальшивый, поняли что встряли по самое не балуй и придется держать ответ по всей строгости закона.
Рус, пылая гневом, едва сдерживался, чтобы не атаковать немедленно и не перебить тут всех.
— Эти степняки мне нужны, Щек. Ты, признав мое главенство, нарушил мой приказ не трогать местных. Из-за твоего воровского нападения они разорвали со мной договор и больше не возят камни.
— Так давай их вщех побьем и защтавим работать, как ты это щделал щ кутригурами! Добыща опять же богатой будет!
«Скотина!» — мысленно зарычал Рус.
— Или тебе этих щтепняков щалко щтало?
— Плевать на степняков. Ты нарушил данную мне перед богами клятву Щек и должен предстать перед моим судом.
— Та пощел ты Рус! Не щтану я тебе щтаваться!
— Ваш предводитель клятвопреступник! — заорал во всю глотку Рус, чтобы его могли услышать все воины, что собрались поблизости. — С этого момента, все кто примет его сторону, так же будут считаться клятвопреступниками и их будет ждать суровое наказание!
— Ах ты! — с криком выхватил Щек саблю.
За ним обнажили клинки его дружинники. А вот среди остальных воинов произошла заминка. Кто-то так же выхватил оружие, наверное родовичи и непосредственные соплеменники Щека, но таких было меньшинство, десятка три-четыре, остальные представляющие другие племена полянского союза племен озадаченно заозирались. Оно и понятно, численное превосходство было не на их стороне. Да и очень охлаждает пыл, когда тысяча отменно экипированных всадников целятся из луков.
Щек быстро понял, что ему в этой схватке ничего не светит и резво бросился прочь.
Непонятно на что он рассчитывал, но уйти ему было не суждено. За ним и его дружинниками устремилась погоня, полетели дротики и кони, получив тяжелые ранения пали, а беглецы оказались схвачены.
19
— Скажи мне, зачем ты это сделал? — спросил Рус у связанного Щека.
— Иди в дупу щернобога!
— Может ты скажешь? — обратился Рус к дядьке Щека, по виду натурального отморозка.
Но тот промолчал, буравя князя тяжелым взглядом.
«Как бы не он является идейным вдохновителем разбоя», — подумал Рус и обратился уже к подошедшему жрецу:
— А ты почему не остановил их? Ведь это была и твоя обязанность наставить их на путь истинный и не дать свершиться клятвопреступлению.
— Я не знал.
«Врет? Нет? — подумал Рус. — Может и не врет. Щек вполне мог нажравшись чего-то, напасть спонтанно, увидел добычу, и атаковал под лихое настроение даже не пытаясь просчитать последствия…»
— То есть ты просто взял и ограбил, без далеко идущих планов? — снова повернулся к Щеку Рус. — Просто потому, что мог? Тупо добычи захотелось? Или ты просто псих, коему людей нравится резать и насиловать?
Щек сверкнул глазами.
«Да ладно, действительно что ли психопат-маньяк?!» — изумился Рус.
Но если подумать, в этом не было ничего удивительного. Ощущение всесилия, власть над чужой жизнью очень многим крышу сносит. Кто служил тот знает ситуацию с «дедами» и их беспределом по отношению к «духам». А ведь у «дедов» власть всего-ничего, а как их корежит! А теперь представьте, что есть реальная власть над жизнью. Такая власть часто делает из людей монстров в человеческом обличье.
— Впрочем, это уже не важно…
Важным было то, как поступить. Любое решение так или иначе скажется в последствии не самым лучшим образом.
Понять и простить Рус не мог просто по определению. Стоит сейчас дать слабину и какая-никакая дисциплина рухнет, как карточный домик. Остальные братья решат, что и им можно забить болт на клятвы и пощипать местных степняков.
Наказать. А как?
Накажешь слабо — решат, что Рус боится мести и его авторитет упадет ниже плинтуса. А он ведь всю эту затею с Крымом затеял еще и для получения авторитета среди воинов, как удачливого и великого, а так же сурового воителя и полководца. На это было завязано много дальнейших планов.
Наказать жестко — проблемы с полянами. Плюс кровная месть от остальных братьев Щека — Кия и Хорива. Тоже не самая лучшая перспектива. В итоге выбирать нужно даже не из меньшего зла, а из равнозначно поганых вариантов.
— Проклятье…
Рус сплюнул, мысленно приняв самое суровое из возможных решение, но в попытке хоть как-то сбросить с себя часть груза, он решил переложить долю ответственности на жрецов. Тем более что они все равно должны сказать свое слово, ведь клятвопреступление это еще и преступление против богов.
