Погода стояла чудесная. Солнце уже село за горизонт, но воздух, врывающийся в окошко, был чистый и свежий. Даже после захода солнца еще долго было светло. Когда стемнело окончательно, мы остановились у заправки, потом перекусили в кафе неподалеку. Многие надписи на придорожных плакатах, повествующих об успешном строительстве коммунизма в стране, шли на русском и латвийском языках. Подкрепившись, мы поехали дальше.
Мало того, что мы хотели избежать столкновения с остальными мотоциклистами, так еще и вдобавок зверски устали. Поэтому мы намеревались как можно быстрее добраться до пункта назначения и устроиться на отдых. Я ни о чем так не мечтал, как окунуться в горячую ванну и потом рухнуть в постель.
В итоге, наше путешествие наконец завершилось и ближе к полуночи мы въехали в Ригу.
Глава 10. Перекрестный удар
Утром рука чувствовала себя превосходно. Вот чего я опасался больше всего, так это травмы. Того, что травма перечеркнет все те усилия, что я предпринял для того, чтобы попасть на Олимпиаду.
Хотя, если вдуматься, пока что я еще ничего особо не сделал. Думал, что попаду на главное спортивное шоу планеты просто так, за былые заслуги. И возможно, где-то морально не был готов, что за получение олимпийской путевки тоже придется бороться.
В последнее время я даже серьезно нарушил режим тренировок, ссылаясь на подготовку «Волги» к гонкам и необходимость проводить больше времени со Светкой. Эх, Егор Дмитриевич мне за это бы голову снял, а сейчас пока что все сходило с рук.
Проснулся я в своем номере в гостинице от настойчивого стука в дверь. Открыл, а на пороге Худяков.
Лицо удивленное и тоже слегка помятое. Готов побиться об заклад, что вчера после нашего разговора он пропустил пару стаканчиков у себя в номере.
А может, даже и не пару. И не стаканчиков. Хотя нет, во время соревнований много он тоже не пил, умел держать себя в руках. А то сейчас не сумел бы подняться пораньше.
— Ты чего это, дрыхнешь, что ли? — изумленно спросил он. — На пробежку не вставал еще?
Да, каюсь, сегодня я опять пропустил утреннюю пробежку и тренировку. Проснулся было в пять утра по привычке, но потом подумал, что сегодня не мешало бы отдохнуть после вчерашнего трудного переезда и перевернулся на другой бок.
Потом заснул так крепко, что даже не слышал собственного храпа. И вот теперь проснулся от визита тренера.
— Да рука что-то побаливала и я подумал, что лучше отлежаться, — на ходу придумал я причину. Хотя, как уже успел заметить, рука чувствовала себя отлично. Никакой боли. Поэтому я счел нужным добавить и поднял кисть вверх: — А вот сейчас все хорошо. Уже не болит.
— Да, серьезно что ли? — неприятно поразился Худяков. — Все равно надо показаться врачу. Как бы тебя не сняли с сегодняшнего поединка. Смотри, с этим шутить нельзя. Может, у тебя там трещина в кости. Я еще вчера подумал об этом, когда твои билеты увидел.
Да, вчера мы успели встретиться и многое обсудить. А особенно предстоящие поединки. Их будет пять, и все с самыми именитыми и опытными боксерами страны.
Да, заруба на ринге предстояла жесточайшая. Например, сегодня мне выпала честь сражаться с Олегом Линьковым, у него титулов и регалий больше, чем средневекового принца крови.
Многократный чемпион РСФСР, бронзовый призер прошлогоднего чемпионата Европы, серебряный призер чемпионата СССР, победитель многочисленных Спартакиад, вроде соревнований социалистических стран или дружественных армий СССР. И прочая, прочая, и прочая.
Опытный и матерый, как говорится. Старше меня лет на семь. Правда, как я заметил, золотых наград у него немного. С чего бы это, спрашивается?
— Он очень грамотный боец, — сказал Худяков вчера, когда мы обсуждали первый поединок. — Знаком почти с любой ситуацией на ринге. Переиграть его будет очень трудно. Но, я думаю, ты все-таки техничнее его.
Мы разговаривали еще час и выработали кое-какой план. Лег спать я около двух часов ночи.
— Сейчас рука в порядке, я чувствую, — заверил я тренера. — Пойдем завтракать.
Я умылся и переоделся. Мы спустились вниз в кафе при гостинице и подкрепились яичницей с сосисками и ароматным кофе. Я искал глазами Карпеева, но мой приятель еще с раннего утра должен был уехать на специально построенный автодром в местечко Бикерниеки.
Там и проводились гонки. Наверное, он еще до сих пор там, оформляет наше участие.
Худяков выпил крепкий кофе без молока и пришел в себя. Он посидел на месте минут пять, прислушался, что происходит в организме и, наконец, бодро сказал:
— Ну вот и отлично. Давай, заканчивай жрать, поехали на соревнования.
Я поднял руку, призывая его немного подождать.
— Минутку, я только звякну домой.
Я позвонил домой и убедился, что Светка уже проснулась и позавтракала. В трубке слышался звонкий лай щенка. Тетя Галя готовила обед, а дядя Миша еще спал.
Потом я хотел позвонить Маше, но передумал. Потом, после турнира. Заеду, постараюсь помириться. Сейчас, когда я готовлюсь еще и выступать на гонках, разговор с девушкой совершенно бессмысленный.
Наши отборочные турниры проходили в новеньком Рижском Дворце спорта по адресу Кришьяна Барона, 75. Снаружи здание Дворца спорта было облицовано алюминиевыми плитами, интерьер отделан светлой керамикой и акмиграном.
Приятно проходить соревнования в свежем здании. Надеюсь, сегодня я вырублю соперника.
В одном из залов, выделенном для проведения турнира, уже собрались боксеры. Их собралось немало, около полусотни человек, поскольку отбор проводили в каждой весовой категории. Некоторые лица мне были уже знакомы, некоторых я видел в первый раз.
Между прочим, когда мы искали зал, то наткнулись на другие помещения, где проводились точно такие же отборочные соревнования для гимнастов и борцов. Судя по всему, этот Дворец спорта выбрали для проведения первого этапа отбора.
Нам кратко объяснили правила и отправили проходить регистрацию. Зрителей почти не было, что делало соревнования похожими на учебные поединки.
Я сменил одежду в раздевалке. Рядом переодевались другие боксеры. После жеребьевки выяснилось, что у меня есть еще пару часов до того, как наступит моя пора драться с противником.
Линькова я уже видел краем глаза. Боксер чуть выше среднего роста, спокойный, уверенный, только переносица немного изогнута, видимо, ломали несколько раз. Глаза карие, волосы русые. Толстые губы.
Пока мы ждали начала боя, я думал, как быть с соперником. Как и обычно, перед началом я чувствовал легкое волнение.
Зрителей нет, разборки чисто между своими. Тот, кто победил, получит право поехать в Мюнхен в следующем году и выступать от имени СССР. Линьков грамотный и техничный. Опытный. Его можно поймать только на очень изощренный прием.
Оставшееся время я смотрел выступления других боксеров. Подмечал фишки и приемы соперников. Наконец, настало время и моего боя.
Когда после всех процедур, вроде взвешивания и осмотра, я взошел на ринг, то до сих пор не мог отделаться от ощущения, что все это учебный, ничего не значащий поединок. И в случае чего, этот бой всегда можно будет переиграть.
Я тряхнул головой, стараясь избавиться от этого дурацкого ощущения. Линьков до ринга ходил вроде спокойно, общался со мной дружелюбно и даже уважительно.
А сейчас вдруг задвигался стремительно и резко, как злобный зверь. Заработал руками в воздухе, нанося короткие загребущие удары, свирепо поглядывая на меня. Ух ты, какое преображение. Надо же.
Я, по своему обыкновению, постарался сделать жалкое и испуганное лицо, будто бы впечатлен его демонстрацией ярости. Уставился в пол, изредка поднимал взгляд, смотрел на Линькова мельком и тут же опускал взгляд вниз. Короче говоря, строил из себя испуганного мальчишку.
Рефери позвал нас, объяснил правила, убедился, что мы готовы.
Линьков презрительно усмехнулся.
— Хватит ломать комедию, Рубцов, — сказал он. — Я уже прекрасно знаю твои повадки. Ты меня не проведешь.
