— Я упал в воду, — пожимаю плечами.
— Так громко? — слегка запинается Саша, непонимающе оглядываясь.
— Тут сильное эхо, — продолжаю я с каменным лицом.
— Ик, — подводит итог нашему разговору рыжий.
Ухожу я молча и нелепо. Мокрая одежда прилипает намертво, отмораживая тело и сковывая движения. Поэтому вместо гордой походки получается очень дерганная.
Захожу в дом и шарахаюсь, чуть не падая со ступенек. Посреди небольшой гостиной, в полной темноте сидит бледный Володя и смотрит в стену. Тьфу ты, как призрак. Унимаю колотящееся сердце и иду в горячий душ.
Когда я возвращаюсь, Истровский сидит на том же месте и в той же позе. Я пододвигаю стул и усаживаюсь напротив. Володя медленно переводит взгляд на меня.
— Расскажешь, что ты видел? — спрашиваю я и прорицатель наконец моргает.
— А ты расскажешь, что происходит? — неожиданно злобно парирует он.
Я в замешательстве только и могу, что открывать и закрывать рот, не зная, что ему ответить. Но, что бы он не увидел, мне нужно это выяснить.
— Володя… — осторожно начинаю я, но отмахивается.
— Зачем ты так стремишься попасть на север? Нас там ничего хорошего не ждет, вот что я видел. Плохо, все плохо, — он вдруг хватает себя за голову и начинается качаться взад-вперед.
Я тянусь к нему рукой и он резко откидывается в кресло:
— Не трогай! Не хочу еще и про тебя лично. Надоело!
Так, похоже сейчас у него начнется истерика. Довели голоса в голове, или картинки, уж не знаю, как дар прорицателя работает.
— Володь, успокойся, — резко и громко говорю я и парень замирает.
— Спокоен я, спокоен, — бурчит Володя. — Плохо мне здесь. Видения странные, мешает что-то, давит. Я ничего уже не понимаю. Почему я вижу, что нам нельзя ехать на север? Почему я вижу, что нужно это сделать? Что происходит?
Хтонь, на парня жалко смотреть. Наверняка ему кажется, что он сходит с ума, не в силах свести видения с реальностью. Не зная фактов… И я решаюсь рассказать. Хотя бы про родителей и в общих чертах про разговор с императором. Тщательно избегая того, почему вдруг именно мне дали такое задание.
Я надеюсь, что поиска и кровной связи будет достаточно. Но прорицатель даже не обращает внимания на мои осторожные объяснения, вскакивая на ноги.
— И ты молчал? — возмущается он. — Игорь, да что с тобой такое? Мы встали на твою сторону против службы безопасности. Вместе были в пустыне. Пропали твои родители, а ты не стал нам говорить об этом? Да каждый из нас без каких-либо сомнений пришел на помощь!
Во мне начинают кровавую битва два чувства. Стыда, потому что он имеет право возмущаться. И злости, потому что я лишь хотел уберечь от лишнего дерьма… Кого? Друзей, подростков? Какие они, к демонам, подростки, после всего произошедшего?
Я бешусь, меня распирает от слов, которые хочется высказать. И вдруг вспоминаю деда, как он в попытке меня защитить скрывал информацию. Вот хрень!
— Не хотел ввязывать вас в новые неприятности… — упрямо бурчу я.
— Для начала нас об этом спросил бы, — впечатывает он меня моими же словами. — Каждый нас в состоянии сам принять решение, во что ввязываться, а во что нет. Взял бы слово и рассказал бы прямо.
Зараза очкастая! Хотя нет, уже не очкастая, так он и не нашел свой вечный аксессуар. Ладно, уел. Хочется послать все и всех куда подальше. Ломает меня так, что кулаки сжимаются.
И откуда только столько проблем с доверием, когда вокруг одни милые приятные люди, да? Я пытаюсь разозлиться на Володю, у меня не получается и я плююсь прямо на пол.
— Хрен с тобой, ты прав. Не маленький, сам разберешься, — сквозь зубы соглашаюсь я. — Только вот остальным знать не надо. Раз ехать на север опасно, то я поеду один. И уж извини, но это мне решать. Вы останетесь тут или поедете дальше по развлекательной программе.
— Нет, — решительно сообщает он.
— Володя… — мне кажется, что уцелевшие зубы начинают крошиться от усилий.
— Нет, потому что если не поедем мы все, то будет еще хуже, — он останавливает меня жестом. — Я объяснял уже про свой дар. Расскажу еще кое что. Есть такие штуки, как развилки. Будущее можно увидеть в многочисленных его вариациях. И самое сложное — в каждый момент времени отслеживать, как уже свершившиеся события повлияли на эти вариации. Но есть и ключевые события.
Он замолкает, поднимает глаза и закусывает губу, пытаясь сформулировать.
— Когда ты вышел против Магнуса, что-то произошло. Не только ваша драка, но еще несколько событий сошлись в одной точке. За ней творится демоны знают что. Но одно ясно точно — если ты поедешь один или не поедет никто, то всем конец. Если мы поедем все вместе, то…
— То что? — не выдерживаю. — Что нам угрожает? Кому?
— Все что-то потеряют, Игорь. Нам всем придется заплатить свою цену, но больше всего — тебе.
Опять эта драная цена! Ну вот никак не помогают эти предсказания. Третий раз я уже слышу, а толком понять, что это означает не могу.
— Ты хочешь сказать, что видишь мою смерть? — мрачно спрашиваю.
— Нет, — устало говорит он. — Я хочу сказать, что вижу какой-то п…ц. Извини. Меня очень утомляет эта чужая сила, чужая земля. Каждый раз, когда я пытаюсь что-то разглядеть в потоках времени, мне словно молотом Тора по голове дает. Знаю только, что нам всем надо туда. И тут даже дело не в тебе. Не только в тебе. А значит…
— А значит нужно всем рассказать правду, — признаю я.
Ну вот и закончился отпуск, нда. Какое-то время я с удовольствием раздумываю над тем, чтобы их всех вырубить и отправить по домам. Отговариваю себя тем, что местные точно не поймут моей заботы.
— Есть у меня к тебе еще один вопрос… — вспоминаю я одну из неразгаданных загадок.
Уж слишком яро интересовалась Инга по поводу моей ночевки в горах. И отмазывалась сказками, а передо мной сидит как раз любитель таких историй. У Володи от моего рассказа нездорово загораются глаза и он кивает, едва дослушав.
— Конечно, я знаю эту легенду! — радостно восклицает он и сразу серьезнеет. — Ну то есть, я надеюсь, что это только легенда. Похоже на хульдру. Волшебные создания, живущие в горах. Мужчины влюбляются на всю жизнь, и остаются жить с ними. А если сумеют уйти, то умирают от тоски.
Пфф, приехали. От тоски меня пока умирать не тянет, а вот вернуться да, и сильно. Но это перебивает стремление попасть в Ютунхеймен. Пока перебивает. Вот что за чужая сила, о которой говорил Олег.
— А, ну, вылечиться от этого можно?
— Ты хочешь сказать… — прорицатель мечется между восхищением, недоверием и сочувствием. — Ну вроде как никто и не хотел. Честно говоря известно только, что если плохо обращаться с хульдрой, то она может сильно навредить. Проклятие наслать, или что-то подобное.
Понятно. Кто в здравом уме побежит от такой красавицы, демоны с ней, пусть и хвостатой. Может с хвостом и удобнее… С усилием отгоняю очередное наваждение.
Ничего плохого я ей, к счастью, не сделал, как и хорошего. Значит, пока это не стало проблемой, надо это решить. Не хочется в момент, когда прижмет, думать только о ее чудесном теле.
***
Утро начинается с громогласного рога, призывающего на завтрак, и идеи. Денек сегодня явно выдастся тот еще, значит начнем его со свежего конфликта. Ингу я вылавливаю после завтрака и затаскиваю за какой-то угол.
— Пришло время для культурного обмена, — зловеще сообщаю ей я, зажимая у стены.
Но блондинка явно на своей волне, потому что начинает скромно улыбаться, краснеть и томно прикрывать глаза.
— Эй, очнись, — я щелкаю пальцами. — Сейчас ты меня отведешь к настоящей сейдконе, а не той, которую вы туристам показываете.
Милашка тут же превращается в фурию, фыркает и изображает негодование:
— Опять ты за свое! Нет тут никакой «настоящей» сейдконы.
— Угу, так я и поверил, — я останавливаю ее попытки отодвинуть меня. — Нет альвов, сейдконы, видений с орущими мостами, хульдры и богов, которым…
Я затыкаюсь и даже испытываю какое-то странное чувство смущения. Ну не говорить же ей, что врезал богу? Во-первых, это я от неожиданности. Да и он, думаю, просто не ожидал, поэтому и пропустил удар. Нечего было меня топить. А во-вторых, так мы с северянкой точно общий язык не найдем.
