Несколько работников Перпонше притащили огромное деревянное корыто в одну из комнат второго этажа и вскоре наполнили его горячей водой, которую грели прямо во дворе на костре. Уж не знаю, где они раздобыли это корыто — не течет и ладно. Я скинул с себя истрепанные одежды и с огромным наслаждением опустился в воду.
Может быть, зря мы вышли из воды на землю? Плавали бы себе в океанах и проблем не знали. Вода смывает все. Жаль, что я не человек-амфибия, уплыл бы к хренам собачьим подальше от всех людей, только бы меня и видели…
Я настолько расслабился, что задремал, и проснулся только когда вода в корыте начала остывать. Даже про еду забыл, а Перпонше и не беспокоил, видел, как я умотался.
Судя по солнцу, дело близилось к полудню. Это же надо, сколько энергии забрали у меня произошедшие события, что меня просто врубило на пару часов!
На табурете рядом с корытом уже лежало мужское исподнее, аккуратно сложенное в стопочку. На вид чистое, стиранное, хотя явно ношенное. Ну да ладно, не до жиру.
Я быстро надел трусы до колен и нижнюю рубашку, а вот с верхней одеждой все оказалось куда печальнее — ее просто не было. Если, конечно, не считать мои сапоги — единственный уцелевший предмет гардероба. Все остальное можно было выкидывать со спокойной душой. Шляпу я тоже потерял, как и шпагу и кошель. И если бы не Перпонше, остались бы и у меня, как у латыша, только х..й, да душа!
— Перпонше! Что у нас с обедом?
Он, словно ждал за дверью, тут же вкатился в комнату, самолично держа в руках поднос. За ним вошли двое работников, те самые, что прежде приносили корыто, только теперь они тащили стол, который тут же обильно сервировали.
Но меня в данный момент интересовало скорее количество еды, чем ее качество. А всяческой снеди Перпонше и его ребята натащили изрядно.
Я ел и ел, и не мог остановиться. В одной руке я держал жареную куриную ногу, периодически откусывая от нее, в другой — ломоть сыра, потом отдал должное рыбе, жареной в кляре, затем очередь дошла лукового супа, ну и закончил я кишем — несладким пирогом с беконом, яйцом и сыром. Все это я запил слегка разбавленным вином, и только когда на столе не осталось ни крошки, сыто рыгнул и добродушно махнул Перпонше, которые терпеливо обслуживал меня за обедом.
— Гляжу, ты славно обустроился. Портного вызвал?
— Ждет снаружи. Ни в какую не хотел приходить! Говорил, мол, к нему на примерку даже герцоги лично приезжать не гнушаются, но я ему объяснил, что вы совсем голый, без одежды, и если вы явитесь к нему в таком виде, — а вы непременно явитесь, я вас знаю, — то ему же будет хуже.
— Что с оружием? Купил?
— Да, — Перпонше исчез за дверью и вскоре вновь появился, держа в руках рапиру в ножнах и кинжал.
Я быстро осмотрел приобретение и остался доволен. Прекрасная кованная сталь, клинок примерно сто десять сантиметров, вес — около полутора килограмм, отлично лежит в руке. Дага тоже не подкачала — надежное оружие — то, что надо!
— Запиши все покупки в расходы. А сейчас зови портного!
В комнату зашел весьма недовольный лысый мужчина лет пятидесяти. С ним было трое молодых помощников, которые тащили объемный сундук.
— Мэтр Жиль, — представился портной, оценивающе оглядывая меня с ног до головы.
— Шевалье де Ла Русс. Мне нужно одеться!
— Это я уже знаю, — ворчливо ответил Жиль, — и если бы не крайний случай, я ни за что бы не согласился прийти сюда…
— Ваши услуги будут щедро оплачены, мэтр!
— В этом я нисколько не сомневаюсь. Итак, приступим! Что бы вы хотели получить?
Я ненадолго задумался, потом выдал список:
— Камзолы! Три штуки! Один серебристый с узорами, второй — красный, выходной, и третий — темный, на каждый день! И чтобы в каждом были внутренние карманы! Плюс штаны в тон, и чтобы с ширинками, но только строгих цветов! И никаких бантов, широких рукавов и прочей гадости. Рубашек с десяток. Нательное белье. А поверх камзола нужна куртка, такая, знаете ли, вроде кафтана, длинная, точно по корпусу, с разрезами по бокам и сзади.
— Как вы сказали? Точно по корпусу? Интересно! Я так ее и назову «Жюстокор»*.
*Жюстокор (justaucorps с фр. — «точно по корпусу») — тип мужского кафтана , появившийся в 1660-х годах и являвшийся до конца XVIII века обязательным элементом европейского придворного костюма, наряду с камзолом .
— Называйте, как хотите. Сейчас я вам все быстро зарисую. Есть бумага и уголек?
Следующий час я объяснял мэтру Жилю, что конкретно от него требуется. Оказалось, я неплохо рисую. Местная мода мне не слишком нравилась, вещи были неудобные, с множеством застежек и завязок, бантов и лент, поэтому я заказал мастеру то, что было более удобным и практичным с моей точки зрения.
Если таким образом я слегка ускорил прогресс в костюме, не страшно. Все равно мода циклична, так что я бы не удивился, если бы в Москве XXI века вновь стали бы носить то, что носили несколько столетий назад в Париже.
Наконец, мы закончили с мэтром, он обещал все исполнить в самое ближайшее время и доставить вещи сюда, заказ его заинтересовал. А пока же, из сундука были вытащены готовые вещи, которые подручные мэтра быстро подогнали по моей фигуре.
На прощание мэтр поклонился мне и сказал:
— Знаете, шевалье, вы мне напомнили одного молодого человека… нет, не внешностью, вы с ним совсем разные… но ваша манера разговора — он тоже изъясняется странно. Вроде и говорит по-французски, а ощущение, будто иностранец…
— А не тот ли это молодой человек, который придумал ширинку? — уточнил я.
— Именно. Шевалье де Бриенн! Вы с ним знакомы?
— Встречались, — туманно ответил я. — В детстве играли на одних и тех же лужайках!
— Это многое объясняет, — задумчиво покивал мэтр и удалился.
Ох уж этот де Бриенн, в который раз он мне попадается, а когда встретились лично, надо же, разъехались, практически не перекинувшись ни единым словом. Что-то в тот момент меня спугнуло, некое предчувствие. Да и он, судя по всему, не горел желанием пообщаться по душам.
Могло ли быть так, что он мой собрат по несчастью, и тоже гуляет по Франции в чужом теле? Или это бред, и таких совпадений не бывает. Но ширинку-то он изобрел! Говорит это о чем-то или нет? И русский язык знает.
Мне бы вспомнить хоть что-то из прошлой жизни. Может быть, тогда я подобрал бы ключик и к де Бриенну. Пока же в аббатство, в которое он меня приглашал, лучше не соваться, толку от этого не будет.
Ну, встретимся мы, и что спросить? Месье, не вас ли я встретил давеча на Патриарших?
У меня был пузырек от доктора Бомарше, но я так и не решился вновь попытаться пробудить свою память. Да и со временем полный затык — то люди Рошфора меня похитили, то гвардейцы напали, то людоеды пытались сожрать. Недосуг!
На самом же деле я не спешил с адским коктейлем, как Бамарше там его называл — «Пробуждение», еще и потому что не хотел впадать в беспамятство при д'Артаньяне.
Он меня приютил, а я буду изображать припадочного. Некрасиво! Нет, лучше подожду немного, пока обстановка не позволит чувствовать себя более уверенно. А может, остаться у Перпонше и здесь попробовать средство доктора? Вариант. Но не сегодня. Сначала надо завершить текущие дела, решить все проблемы, которых скопилась прорва, а потом спокойно заниматься экспериментами.
Перед тем, как покинуть дом, я отыскал Перпонше во дворе. Он давал наставления высокому курчавому парнишке, но, увидев меня, отослал парня прочь, чему тот был несказанно рад.
— Как бизнес движется? — поинтересовался я.
— Господин? — не понял Перпонше.
— Дела, спрашиваю, как идут?
— Забрал трех лошадей у месье Пьера, как вы мне приказали, через несколько дней куплю еще двух. Отличные лошади! Договорился по поводу экипажей. Сказал мастеру все, как вы объяснили. К концу недели будут готовы, и сразу планирую начать брать заказы. Людишки слегка туповаты и будут воровать, но за этим я услежу.
