И уже тут сразу увидел их. Через стекло двери. Гена прижал девушку к стенке. Пытался целовать. А она отбивалась. И еще он зажал ей рот.
Оля увидела меня. Замычала, умоляя о помощи. Карие глаза круглые от ужаса. Я не колебался ни секунды.
Вошел в тамбур. Закрыл за собой дверь. Схватил ловеласа за шиворот. Тюкнул для острастки в печень. Оттолкнул от Оли.
Между прочим, здесь стук колес слышался особенно сильно. Гена отпустил девушку. Охнул от боли. Обернулся. Увидел меня.
— Ах ты, сволочь! Куда ты лезешь?
Я опасался только одного. Как бы не зашибить его. Видно, что парень пьян. Завтра, возможно, пожалеет о своем поступке. А если я разобью ему рыло, меня снимут с поезда. И прощай, чемпионат.
Гена надвинулся на меня. Норовил заехать кулаком в лицо. Оля скорчилась в уголочке. Глядела на нас со страхом.
Я легко ушел от удара. Присел, отбил кулаки хулигана. Увернулся в сторону. Гена не успокоился. Снова полез на меня. Еще и ругался, как грузчик в порту.
— Ах ты, падла. Да я тебя сейчас прибью, сволота.
Я продолжал следовать принятой тактике. Уходил от ударов. Отбивался. Потом улучил момент. И сунул балбесу кулак в живот. Уже посильнее, чем раньше. Чтобы успокоить.
Это подействовало. Защиты у Гены никакой. Больше гонору. От тычка в корпус он загнулся. Захрипел. Наклонился, не в силах выпрямиться. Эге, голубчик, так тебя ведь сейчас вывернет наизнанку. Что же, пожалуй, это зрелище чересчур тягостное для дамы.
— Пойдем, Оля, — я схватил девушку за руку. Увел из тамбура. Сзади слышались нелицеприятные звуки.
Мы пошли по проходу. От качки нас болтало туда-сюда. Я держал перепуганную девушку за руку.
— Он позвал просто поболтать. Воздухом подышать, — шептала Оля. — А потом как набросился. Какой подлец, а?
Ага, действительно. Просто феноменально. Но ты тоже хороша, подруга. Пошла с пьяным мужиком в тамбур. Чего еще ожидала? Букет фиалок и стихи при луне?
Мы вернулись на свои места. Я уложил девушку спать. Вагон погрузился в темноту. Я лежал с закрытыми глазами.
Вскоре пришел Гена. Временами покашливал. Ворчал, что завтра порвет меня, как Тузик грелку. Потом улегся и захрапел. Ну хорошо. Интересно, завтра он вспомнит этот случай? Или нет?
Утром я проснулся еще затемно. Сидел на своей полке, медитировал. Отрабатывал мысленно удары и блоки. Очень эффективное упражнение, кстати. Не хуже, чем работа вживую.
Потом умылся. И вернулся к себе. Оля тоже проснулась первая.
— А я видела, как ты сидел с закрытыми глазами, — шепнула она, тоже придя после умывания. Пахла зубным порошком и душистым мылом. — Это что, такое упражнение в карате?
Я кивнул. Какая любопытная. Потом расскажу.
Потихоньку проснулись остальные. Мы быстро втянулись в быт кочевников железной дороги. Позавтракали. После этого болтали. Играли в карты.
Парни проснулись ближе к обеду. Хмурые и невыспавшиеся. Гена, судя по злым взглядам, все хорошо помнил. Что случилось ночью. И жаждал реванша.
Вот только у девушек уже не было желания общаться. Когда один из парней предложил тоже перекинуться в картишки, Катя резко ответила:
— Нет уж, без вас обойдемся.
Парень ухмыльнулся. Рожа помятая. И явно просит кулака.
— А что так? Или вас эти кавалеры устраивают?
И презрительно указал на нас.
— А это уже не твое дело. А будете лезть, мы милицию вызовем, — отрезала Катя.
Это на время утихомирило попутчиков. Но я видел, что это ненадолго. Тогда решил помочь им принять правильный выбор. Для профилактики.
На одной из остановок выбежал на платформу. Нашел у забора штук пять кирпичей. Притащил в вагон, благо проводник не видел. А потом сложил на полу.
— А это зачем? — тут же спросила Катя. — Стену будем строить? От вот этих придурков?
Я покачал головой.
— Вы вчера спрашивали, девушки, что умеют каратисты. Я вам хочу показать одно из наших умений.
Посмотрел на наших соперников. Позвал Гену пальчиком.
— Слышь, герой, иди сюда.
Когда Гена подошел, указал на кирпич.
— Сможешь разбить его кулаком?
Парень взял кирпич, осмотрел. Положил обратно. Недоверчиво усмехнулся.
— Разве что молотком. А ты сможешь, что ли? Голой рукой?
Я поглядел на его приятелей. Те сидели с удивленными рожами.
— Может, кто-то из вас обладает скрытыми талантами? Кто хочет попробовать?
Никто из соперников не пожелал сделать трюк. Только один сказал:
— А ну-ка, дайте я проверю. Этот шустряк, наверное, старые кирпичи принес. Они уже крошатся от времени.
Он подошел к нам. Осмотрел кирпичи. Попытался ударить. Убедился, что кирпичи крепкие.
Это были добротные советские кирпичи. Не хрупкие, как в двадцать первом веке. Готовые развалиться от дуновения ветра. Нет, вполне себе надежный строительный материал.
— Убедились? — весело спросил я.
Потом поставил кирпич на два других. Размахнулся. И с коротким «Киай!» сломал его надвое.
Потом тоже самое сделал со вторым кирпичом. И с третьим. И с остальными. Вскоре на полу лежала горка сломанных кирпичей. Другие пассажиры тоже подошли. Смотрели, как я бью.
— Во дает! — сказал один дядька. — Как в цирке прям.
На ближайшей остановке мы с Егором выкинули обломки кирпичей. Вернулись в вагон. Больше за всю поездку у нас не было проблем с парнями.
Ну, а ночью я сам пошел с Олей в тамбур.
Глава 10. Первый бой
Город Ашхабад утопал в тени деревьев. Несмотря на осень. Здесь стояла жара.
Мы с Егором сразу поехали в Дворец спорта. Где должен проходить чемпионат. В день приезда. А чего терять время? Поезд прибыл на вокзал Ашхабад утром.
Мы шли усталые и потные. Словно после бани. Путешествие по южным краям Советского союза окончательно доконало нас.
Жара страшная. Ветерок только иногда залетал в вагон. Мы неторопливо ехали на поезде. Во время движения еще терпимо. А на остановках все выбегали. Прятались в тени поезда. Потом во время движения запрыгивали на ходу.
Поезд забит местными жителями. Многие в цветных халатах и тюбетейках, как полагается. Другие в брюках и рубашках, вполне современные.
Поразило другое. На наших местах сидело человек пять. На каждом сиденье. Кто-то залез с ногами. Кто-то курил. Или пил терпкий чай.
В ответ на законные претензии никто не спорил. Все согласились. Но попросили отнестись с пониманием.
— Ай-ай, садись, мест на всех хватит, — сказал один аксакал. И великодушно подвинулся.
Пришлось тесниться вместе. До самого Ашхабада. Не устраивать же скандал.
Вокзал, между прочим, симпатичное здание. С местным колоритом. Одноэтажный фасад с колоннами и арками в восточном стиле. Центральная часть увенчана куполом. И шпилем с пятиконечной звездой.
Построили почти сотню лет назад. В 1888 году. В 1948 году разрушился из-за сильнейшего землетрясения. Потом отстроили заново.
Из вокзала мы поехали во Дворец спорта. Такси брать не стали. Те еще разбойники. Что в Москве, что здесь. У нас каждая копейка на счету. А эти обдерут, как липку.
Кое-как узнали, как доехать на автобусе. Ждали на остановке, в тени большого платана. Потом еще минут сорок петляли по городу.
Дворец спорта небольшое отдельное здание. С высокими потолками и большими окнами. Внутри раздавались голоса спортсменов. Мы вошли внутрь. Долго втолковывали на вахте, зачем пришли.
— Какой карате? — спросил пожилой мужчина. Он раздражался, что мы отвлекаем его от чаепития. — Нет никакого карате. О чем вы говорите?
Выяснилось, что здесь никто не слыхал про соревнования. Вот весело. Мы тащились сюда за тысячу километров. Чтобы узнать, что ошиблись?
Егор потребовал начальства. Он хотел закатить скандал.
А я призадумался. Карате еще не приобрело статус официального вида спорта. Все проходит полулегально. Может, это закрытое мероприятие?
Поэтому и плакатов никаких нет. Никаких транспарантов. Видимо, поэтому для проведения и выбрали Ашхабад. Один из самых отдаленных городов от Москвы. Можно было и Комсомольск-на-Амуре. Но, пожалуй, слишком далеко.
