— Ну, Тертый, ну, пакостник, — Кудряшов и валютчик вышли навстречу. Из-за газона. Кустов и голых деревьев. Мент злобно смотрел на парнишку. На ходу. И не сразу заметил меня. — Придумал тут мне сказку. А я и уши развесил. Как дурак. Смотри, еще раз так пошутишь…
Парнишка махал руками. Пытался оправдаться.
— Я не знаю, куда он девался, — виновато говорил он. — Здесь был. Может, отошел куда. А, вот же он, Одиссей. Смотрите, Яков Васильевич.
Да, он первым заметил меня. И уже успел указать пальчиком. Я остановился. А
Кудряшов подошел ближе. Оглядел меня. С головы до ног. Словно скотину на продажу.
Наверняка боролся с искушением. Арестовать или нет. Прикидывал, дадут ли внеурочное звание. За мою поимку. Или просто благодарность по службе? Никудышную. Вместо сотни от меня.
Наконец, решил, что я слишком мелкая сошка. Чтобы ловить меня. И протянул руку.
— Ну ты даешь, Витя. Чего ты такое устроил? Что все бегают. Будто петух в задницу клюнул?
Я уже знал, что говорить. Легенду. В которую все охотно поверят. И которую можно распространить. Через бегунка. Через Тертого.
— Подставили меня, — глухо ответил я. Зонт держал над головой. Огляделся. Двор пустой. Дождь моросит. Лужи, грязь, холод. И хреновое настроение. — Позавидовали слишком быстрому взлету. Вот так вот. На самом деле я вообще не при делах.
Кудряшов кивнул.
— Ясно. Ну, ты мамочке жаловаться будешь. Что там за цирк решил устроить? Какое-то представление. Я тебе что, клоун, что ли? Давай, рассказывай.
Я отдал остаток денег Тертому. Отправил прочь. Он больше не нужен. Пусть идет. Лесом. Вернее, городом.
Отошел с Кудряшовым подальше. На спортивную площадку. В центре двора. Рядом с песочницей. Полной мокрого песка.
— Значит так, дядя Яша. Скоро состоится встреча утюжника. С клиентами. Ты сможешь взять его. Арестуешь. Конфискуешь товары. Покупателей отпустишь. И утюжника тоже.
Кудряшов настороженно слушал. Фуражка намокла.
— А в чем подвох? Зачем это тебе? И кто этот утюжник?
Я вздохнул. Как бы все объяснить? Красиво и убедительно?
— Этот утюжник — Кузя. Оптовик из «Белки». Знаешь такого? Он у меня забрал товар. Я хочу его немного напугать. Чтобы он вернул мне. Вот и все. Что тут непонятного?
Кудряшов изумленно посмотрел на меня. Как будто увидел гнома. Или единорога.
— В смысле, Кузя? Как так? Что, и ты тоже? Только не надо мне тут втирать! Ты его и так арестовать хочешь! Подставить моими руками!
Я не понял. Недоуменно посмотрел на разъяренного милиционера.
— Ты о чем, дядя Яша? Я что-то не догоняю. Ну-ка, объясни.
Кудряшов приблизился.
— Как это, не догоняешь? И хочешь сказать, будто не в курсе, что Кузя сам хочет тебя подставить? Именно на этом складе. Я уже слышал краем уха. Что наши готовят какую-то операцию. По поимке крупного спекулянта. Но даже и не предполагал. Что это про тебя. А ты, значит, хочешь сделать ответный ход? Только я не пойду против своих. Меня же уволят. Из-за срыва операции. Как ты понять не можешь?
Я молча стоял. И не мог выполнить и слова. Это что же такое? Значит, Кузя тоже решил меня подставить?
Вернее, это сделал Косой. Его руками. Решил сдать ментам. Как раз, когда я приду за товаром. Вот паскуда.
Я подумал. Кудряшов продолжал брызгать слюной. От ярости. Я поднял голову. И посмотрел на него.
— А где эта операция должна пройти? Ты что-нибудь слышал?
Кудряшов замолчал. Опустил голову. Усиленно закрутил шестеренками. Внутри черепа. Потом выдал:
— Не так далеко отсюда. В Китай-городе.
Точно. Как раз там, где и склад. Тогда все сходится. Значит, эта сволочь Кузя и вправду решил сдать меня.
Я бы пришел. А там меня ждала бы засада. Тщательно спрятанная. Хорошо, что я решил устроить спектакль. И узнал их секрет. Заранее.
Впрочем, чего еще ожидать от Косого? Клятв в дружбе и верности он не давал.
Я для него конкурент. Который вторгся в его бизнес. И которого надо устранить. Как можно скорее. Причем желательно чужими руками.
Так что, тут все понятно. Я почувствовал, будто осенний холод схватил меня за шею.
— Спасибо, дядя Яша, — сказал я. Достал купюры. Отдал милиционеру. Быстро, чтобы никто не видел. — Вот тебе полтинник. За то, что подсказал. Верную информацию. Тогда забудь пока. Все, что я тебе говорил. Я не буду проводить спектакль. Но к Кузе на склад все равно прогуляюсь.
Кудряшов кивнул. Пристально глядел на меня. Пытался пронюхать, что я задумал. Я погрозил ему пальцем.
— Не вздумай болтать своим. Или Кузе. Или Косому. Пусть они сидят в засаде. Думают, что я попался. Пусть ждут. А я в ответ сделаю свой ход. Понятно? И не надо мне мешать.
Мент кивнул. Струя воды с края зонтика попала ему за воротник. Он поежился.
Мимо прошла бабка с авоськой. Неодобрительно посмотрела на нас.
— Ладно, — сказал Кудряшов. — Я тогда пошел. Увидимся еще.
Торопливо пожал мне руку. И побежал со двора. Я подождал минут десять.
Проклинал, что время летит так быстро. А у меня осталось совсем немного. До встречи с Кузей.
Потом тоже вышел на Горького. Нашел неподалеку телефон-автомат. Набрал номер Коренева.
— Мне нужна ваша помощь, — сказал я, когда тот взял трубку. — Вы хотите поймать крупную рыбу?
Глава 10
Тишь да гладь
Дождь все еще накрапывал. Не такой частый, как утром. Мелкий. Но такой же надоедливый.
— А он точно придет на встречу? — спросила Аманда. Оглянулась вокруг. — Что-то никого не видно. Неужели что-то заподозрил?
Да, место пустынное. Не самое приятное.
Издали доносились трезвоны. Гудки и стуки. Колеса бились о шпалы.
Мы находились в настоящем складском помещении. В одном из складов Краснопресненского трамвайного депо.
Одноэтажное продолговатое помещение. Светлое, снаружи железные стены. Внутри утепленные. Разделены на секции железными перегородками. То есть, заборами из ячеистой сетки.
Справа в строке подсобки. И даже уборная есть. Я уже успел зайти туда. Проверить. Что все работает, как надо.
Спрятать здесь товар — ловкий ход. Какая-то светлая голова придумала. Здесь и так полно людей. И полно товаров. Коробки, станки, агрегаты.
Мы ждали в уголке. Среди большого помещения. Стены выкрашены в синий цвет. На стене плакаты. «Товарищи, соблюдайте технику безопасности при разгрузке!». «О любой неисправности немедленно сообщи мастеру!».
Вокруг нас тихо. Только где-то вдали, в другом конце помещения слышались голоса. Вернее, даже эхо голосов. Гулкое эхо.
Кузя, однако, опаздывал. Уже минут пять как. Делать нечего. Пришлось ждать.
Аманда, впрочем, не скучала. Наоборот, ходила с горящими глазами. Ей все в диковинку.
Увидела трамвайное депо. Собственными глазами.
Хотела осмотреть остов трамвая. На территории. Еле отговорил. Нам нельзя отклоняться от маршрута. Только склад. И точка.
— Ну смотри, Витя, — сказал мне Коренев. — Как всегда, по краю ходишь. По лезвию. Трамвайные депо — режимный объект. Туда иностранцам вход запрещен. Тем более, журналистов. Но партия дала добро. И наше руководство. На эту операцию. И только поэтому туда пустят твою любимицу.
Да, за час мне удалось провернуть почти невозможное. Согласовать операцию с КГБ. А те — с идеологическим сектором горкома.
Посыл простой — добропорядочного гражданина Орлова оклеветали в буржуазной прессе. Намеренно. В отместку за разоблачение шпиона. Смешали имя с грязью.
Теперь мы хотим дать опровержение. И для этого предоставим настоящего спекулянта. Который наворовал кучу добра. Нафарцевал. Ух, какой негодник.
Предоставим на растерзание. Иностранным журналистам. Вернее, журналистке.
Той самой, что сейчас ходит вокруг. Восхищенно бормочет: «Wow, how interesting!» (Ого, как интересно!). И щелкает фотоаппаратом.
Между прочим, камера непростая. Миниатюрный черный Minox. Легко помещается в руке. Или в дамской сумочке.
