Глава 7
Прямо из Дворца спорта Егор позвонил Папанычу домой.
— Не спите? И не ложитесь. Дело срочное. Сейчас отвезу жену и приеду.
Подполковник говорил вполне трезво, что не исключало литра пива в дебрях организма. Егору это было не важно, лишь бы не ушёл в отказ.
Элеонора попыталась сдержать возмущение, что её дражайший куда-то собирается в ночь.
— Думаешь, я просто так лабал на сцене, горький любитель вместо музыкантов-профи? Дорогая, это о-пе-ра-ци-я. Или оперативная комбинация. Хотя в ночь на субботу мне гораздо больше нравится комбинация другая — чёрного цвета и полупрозрачная. Обожаю её стягивать с тебя.
— Если бы обожал — не променял бы меня на о-пе-ра-цию, — передразнила девушка, чей симпатичный профиль выражал искреннюю обиду. — Так хорошо вечер начался! Думала — продолжим.
— Продолжим. И у тебя будет целый час на подготовку.
— Нет уж. Вернёшься — ступай тихо. Не разбуди.
Сменив её за рулём у своего дома, лейтенант помчал в район Сурганова, где жил начальник розыска. Превышал, насколько это позволяла лёгкая заднеприводная тарантайка, чьи создатели не слышали об ABS. Не боялся объяснений с ГАИшниками, сопровождавшихся обычно размахиванием милицейской ксивой да песней Маугли «мы с тобой одной ментовской крови — ты и я», потому что даже для ГАИшников наступило время «на горшок и в люлю».
Папаныч открыл сам и вышел на площадку, не пуская внутрь квартиры, что сулило непродолжительность рандеву.
— Чего?
— И вам здрасьте.
— Давай уж на ты. Вроде определились. Только не тяни.
В домашних трениках с пузырчатыми коленками и в мятой байковой рубашке он менее всего напоминал грозу уголовников города.
— Я, похоже, раскрыл угон пяти машин. Тебе же полоскали за них мозги?
— Само собой.
— Значит так, подполковник. Нет, полковник, за бежевую «волгу» точно звезда положена. Организует гонки молодой человек по кличке «Баклан». Имя, фамилию и прописку, надеюсь, узнаем завтра. Уже чуть поздновато. Держи сокровище, — Егор сунул ему исписанный лист. — «Баклана» сдал Гена Кожемяков — родной племянник нашего дорогого Первого Секретаря ЛКСМ БССР. Юноша сидит в американке, растирает кулачком грязные слёзы по рожице и строчит повинки. Я помог ребятам Сазонова взять его с поличным при сбыте наркоты.
— Иди ты…
— Сам в ахрене. Прикинь, столько первосортного кокса уйдёт в унитаз! Хотел спереть часть — не вышло.
Только сейчас вспомнил про нычку на кладбище, рядом с бекетовским пистолетом Макарова. Стоит перенести тайник. Можно прихватить немного, Элеонору угостить, она не пробовала… Нет, лучше не надо.
— Слушай… Тут фамилии… Кожемяков — ещё полбеды.
— Это не только автогонщики, но и любители наркоты. ЦК КПБ и горком партии находятся в ожидании грандиозного шухера.
— Может и нет, — задумчиво ответил мудрый Папаныч. — Сазонов им всем предъявит компру и придержит. Попробуете рыпаться поперёк воли КГБ — ваши детишки строем идут на Колыму.
— Это их игры. Давай дойдём до финала с автогонщиками. Зуб даю, кто-то из этого списка знает Баклана ближе, чем Кожемякин. Или автогонщиков. Слишком много народа в деле. Короче, Склифосовский. Поднимай с утра свою шарашку в ружьё. И по списку, а там — по адресам, которые тебе укажут «золотые мальчики». Если кто-то окажется несговорчив, сразу звони на Комсомольскую. Ничего, что суббота, Виктор Васильевич и его архаровцы будут ковать железо, не отходя от кассы.
— Хорошо. Приезжай к десяти в управление.
— Ну уж нет, — осклабился Егор. — Я половину законного выходного дня занимался оперативной работой. За твоё управление, кстати. Мне за раскрытие нихрена не светит, это же не следственная деятельность — не написал ни одного протокола. А вот когда розыск всех растрясёт, вызову повесткой и добросовестно запишу показания. Как машинописька с высшим образованием. Завтра даже телефон отключу. До понедельника, полковник!
Элеонора действительно выключила свет и лежала, не шевелясь. Но когда он, вымывшись, залез к ней под одеяло, то обнаружил подругу в той самой заказанной комбинации и тонких чёрных чулках. Как ей было не жарко?
Естественно, жарко стало обоим.
х х х
— Где тебя носит?
Когда вечером воскресенья Егор включил телефон в розетку, он тут же разразился трелью. Казалось, что очень сердитой, будто звонок способен передать эмоции звонящего.
Выждав первый вал, он же девятый, как на картине Айвазовского, лейтенант признался:
— Да так. Отдыхал, Виктор Васильевич. Тренировался утром на «Динамо». С невестой в кино ходил. Потом в гости. А что-то случилось?
— Какого чёрта ты поднял на дыбы весь уголовный розыск? Что, менты до понедельника обождать не могли? По городу все цэковские телефоны вскипели, папочки-мамочки кипятком писают, как отмазать своих чад. А мы даже по наркоте не успели всех отработать!
— Виноват, товарищ полковник. Но не я, а Аркадий. При нём и при свидетеле, втором его офицере, я пообещал предупредить начальника розыска. Аркадий ничего не имел против.
Кажется, при двух операх Егор брякнул совершенно о другом — о розыске повешенного с целью проверки на инсценировку суицида. Но поди проверь эти мелочи…
— Аркадий своё огребёт. Но ты! Ты же — шалопай, но умнее Аркадия. Почему как всегда думал задницей, а не головой⁈
— Мне лестно слышать, что моя жопа умнее офицера госбезопасности. Что теперь делать?
— Уже ничего. Сегодня сняли стружку с Сахарца и Вильнёва, что распустили молодняк, и ты лезешь куда не просят. Готовься получать благодарность по службе.
Сазонов кинул трубку, не прощаясь.
Что любопытно, из Первомайского РОВД номер не набирал никто. Или пытались выдернуть с утра, чтоб кинуть с одной гранатой против двух танков, потом выпить за упокой толком не начавшейся карьеры.
Случившееся никак не отменяло дело на перспективу. Егор сгонял к Кабушкиной, получив увесистый пакет с золотым ломом.
Торгашка с мужем жила в трёшке на Пулихова, в элитном доме, окружённом сплошь обкомовской и горкомовской публикой, выменяла эту квартиру на две двушки. Извинялась, что цены на золото начали расти.
— Егорушка! Спасибо тебе за «Песняров». И сам ты хорошо смотрелся, жаль — в глубине.
— Это чтоб подследственные не узнали.
— Всё шутишь… За золото три шкуры дерут. Не ты один всполошился из-за Андропова.
Валентина выглядела как на работе — при макияже, ухоженная. Только в чёрной шевелюре, покрытой прозрачным платком, проглядывали пластиковые бигуди. Щипцы для завивки до Минска пока не добрались. По крайней мере, до дома директора «Счастья».
— Я не из-за Андропова. Если бы вытащили наследство Бекетова раньше, скупал бы тогда. Ещё раз, при Андропове ничего с деньгами не случится. А к восемьдесят пятому обзаводитесь вызовом в Израиль от существующих или выдуманных родственников. Упс… Вашим деткам придётся отслужить в ЦАХАЛ.
— Ври, но не завирайся. Катя — девочка!
— А вы спросите у знакомых, кто поддерживает связи с израильтянами. Служат — правда. Но это не страшно. Большой войны там пока не предвидится. Заодно найдёт себе парня-офицера из местных. Шолом!
Она покачала головой с вечным еврейским недоумением — Егор действительно делится ценнейшей информацией или просто прикалывается на национальной почве.
Вернувшись к себе, Егор не пошёл в дом, а, взяв лопатку, принялся ковырять мёрзлую землю, очистив кусочек под яблоней. Присыпал пакет с золотом, сверху накидал снега и льда. Это не купюры, золото не плесневеет и не ржавеет.
Не заржавели за выходные и эмоции его двух начальников.
— Лейтенант Евстигнеев! — Сахарец перехватил его в коридоре. — Шутки, разговоры, предупреждения закончились. Считайте себя отстранённым. На пятиминутку идти не нужно. Ждите на рабочем месте. Вами займётся инспектор по личному составу.
— Слушаюсь!
Открывая ключом дверь, он прикинул, не явится ли тот недотёпа из КГБ, планируемый Сазоновым на «укрепление органов внутренних дел». Раздевшись, выгрузил из сейфа уголовные дела, быстро перелистал, запрятал в стол сомнительные бумажки, расписался, где забыл сразу после заполнения протокола. Потом начал сшивать дело об угоне, до сего момента представлявшее собой только стопку листиков, соединённых скрепкой, с постановлением о возбуждении в качестве первого документа. За этим занятием его застал обещанный чин из «полиции внутри полиции», и это был не экс-офицер управления Сазонова, а совершенно незнакомый, причём в форме внутренней службы, не милицейской.
