Нет, жизнь с каждым днём становится интересней и интересней, а город все лучше и лучше.
Сурск, Мышонок, руководитель научного центра
— Ай да молодец, Ведяш, поздравляю тебя! Всё‑таки у нас получилось. Первая радиотелеграфная связь в этом мире действует! Сколько по твоим прикидкам получается дальность?
— Пятьсот километров. Это наша станция может так далеко пробивать, на другую такую же, переносные достают где‑то на шестьдесят километров, корабельные на сто. Это уже проверено. Во всяком случае, до Окска и Камска достаём. И так можем связываться через такие мощные станции на любое расстояние.
— Это хорошо! Напомни мне, сколько твоя группа работала над этой темой?
— Шесть лет только доводили то, что было нарисовано и испытано Виком в первый раз. Он тогда нам рассказал про искровой передатчик на семинаре, а потом мы начали этим заниматься и под его руководством сделали первый образец, работал он на один километр, но мы были так довольны! А потом все началось всерьёз: учили радиотелеграфистов, разрабатывали телеграфную азбуку, отлаживали передатчики и приёмники, создали производство диодов, отработали конструкцию антенны.
— Зато это была такая интересная работа!
— Почему была, Мышонок? Она только началась. Нам Вик столько интересного рассказал, да ты всё сам слышал, ведь на каждом его семинаре бываешь. Вот мы и решили заняться стержневыми лампами и ещё кое — чем.
— Почему я об этом не знаю, что за самодеятельность?
— Не шуми, Мышонок, только вчера родилось предложение, сегодня — завтра должны подготовить план работ и уже с ним придём к тебе.
— Тогда ладно. А что ещё надумали?
— Всё в плане и запишем.
— Ладно, буду ждать. Ещё раз проверяйте связь, готовься показывать её Вику и рисуй цех по производству станций. Думаю, как минимум стационарные должны стоять в самых крупных поселениях, а в остальных селищах будем размещать мобильные. И все корабли ими надо оснащать.
— Понял, принесу проект вместе с планом, почти всё уже готово.
Оставив Ведяша работать дальше, пошёл к себе. И хотя идти было совсем недалеко, каждое из зданий, встречавшееся на пути, напоминало о чем‑то сделанном или ещё ожидающем своей очереди. Старею, что ли, вроде бы рановато. Вон стоит первое кирпичное здание. Большие окна, четыре этажа, полностью газовое отопление — всё в нем было первое. Сколько пришлось повозиться, пока не научились лить большие стёкла в нужном количестве.
Для изготовления рам пришлось делать деревообрабатывающие станки, во дворе стоит газгольдер, проложены трубы, сделаны газовые печи, кухонные газовые нагреватели и плиты. Проложен водопровод. Сейчас это школа — интернат, а поначалу люди даже боялись жить в таком доме. Ничего, привыкли.
Ага, а иду я по тротуару, сделанному из плитки. Все отходы после выплавки железа используются для её получения. А вон виден мост через Суру. Небольшой, пара телег разъехаться может, но нам хватает, зато есть постоянная дорога на Засурье. А сколько мучились, спорили, несколько моделей построили, всё испытывали. И ничего, стоит мост и не качается.
Слышу, слышу, мои патроны бахают. Их ещё сам делал и испытывал. Ох и страшно было! Несколько раз взрывались, хорошо хоть только отдельные, местные взрывы были, и никто от них не пострадал. Три года возились, но сумели сделать новые взрывчатые вещества. Получили пироксилин, нитроглицерин и нитроглицериновый порох. Сейчас все уже понимают, что делают, даже станки появились, а поначалу страшно было.
Но всё равно, Вик велел далеко в стороне и в овраге всё это производство разместить, да ещё валами место огородил и охрану поставил. Мне самому туда подходить и то порой не хочется, вокруг такие волкодавы бродят, мигом на клочки разорвут. А вообще‑то мы много производств по разным местам передали. На карьере поставили острог, теперь там целый посёлок. Недалеко, немного ниже него по течению Суры торф в тех местах нашли. Вот теперь там гонят серную и азотную кислоту, аммиак, цемент, известь, полукокс.
А деревянных заводов мы построили несколько штук. С ними тоже пришлось повозиться, два года отрабатывали технологии и оборудование, зато теперь имеем полный цикл переработки древесины, получаем очищенный скипидар, древесный уголь, уксусную кислоту, канифоль, спирт, ацетон, целлюлозу. У меня даже порой всё путаться в голове начинает, что и куда идёт. Но наши молодые специалисты всё отлично освоили, прекрасно справляются и даже пошли дальше.
Если мы сейчас заканчиваем, вернее почти завершили тот технологический рывок, который заставил нас сделать Вик десять лет назад, то они начинают уже разбег и готовятся к новому прыжку. Скоро будет запущен первый опытный цех по производству вискозы, начинают работу по целлулоиду. И есть ещё несколько проектов, касающихся совсем разных областей. Как‑то так совпало, что они выходят практически одновременно. Завтра будет испытание первого колёсного трактора. Вик назвал его Фордзон — Путиловец. Но про него потом. А в конце недели запуск первых опытных твердотопливных ракет. Модели‑то давно запускали, а вот это уже почти настоящая, в реальную величину.
Сурск, Могута
Притомился что‑то, посижу немного в тенёчке. В школе с мальчишками на сегодня всё, теперь пойду смотреть, что там у меня в опытном производстве творится. Я ведь сейчас, как говорится, на двух должностях. Учу пацанов кузнечному делу и занимаюсь опытным производством. Так получилось, что искусство ковки и позабыли все. Мало кто способен даже обычный нож сковать. Всё на станках, всё по науке, а вот по старинке‑то никто и не может.
Вот и учу, чтобы хоть что‑то знали, не везде ведь есть такие станки как в Сурске. А в глухом селище что делать, где нет ничего? То‑то же. Кузнечное искусство вечно, пока будет у людей металл, нужны будут и кузнецы. А ещё управляю опытным производством. На серийном мне неинтересно, а вот что‑то новое сделать, это пожалуйста. И хоть сейчас новое больше молодые делают, для меня тоже работы хватает.
Тут многие мастера сейчас свои проекты ведут. Но я больше с оружейниками работаю, да с мотористами. Молчун занимается больше техникой для промышленности. Швейную машину он, кстати, сделал, теперь бабы от неё не отходят. Специальный цех построили, теперь они готовы всех одёжкой завалить. Мирослав доволен, у него всегда есть товар на продажу. А Молчун стал вязальную машину делать. Галина его на такое дело сподобила. Говорит, пусть самый красивый узор и не связать на ней, но зато для бойцов простой одёжки будет в достатке.
Много у нас интересного делается, кто‑то станки новые придумывает, кто‑то механизмы проверяет, а вот Тревор, это один из учеников Ведяша, трактор делает. И Вик ему помогает. Трактор‑то будет электрический. Ведь что придумали, спереди поставили генератор, а моторы прямо по центру колёс расположили. И трактор этот всеядный. Работает на дровах, на газе, на скипидаре и воде. Специальную газогенераторную установку по проекту Вика сделали. Дрова сгорают, от тепла работает стирлинг, а выделяющийся генераторный газ закачивают в специальный баллон.
Вот и получается, когда дрова сгорят, можно ещё сколько‑то на газе ехать. Я Вика спросил, зачем это. Он и говорит, что на такой технике можно ездить в любом месте — в лесу, в степи, в горах. Везде можно найти какое‑то горючее, а трактор поедет на всём. Вот сейчас посижу и пойду смотреть, сегодня на испытания эту технику впервые выгоняют. Интересно же.
Камск, Вышеслав
Трудно идёт освоение этих земель. Если возле Камска ещё находятся желающие поселиться, то выше по течению реки таких всё меньше и меньше. Мы заложили кроме Камска ещё острог в устье Пижмы, и ещё ставить будем, пока намечено в устье Вятки и Белой. Соответственно так они и называются: Вятка, Белая, Пижма.
И только в Пижме идут какие‑то подвижки — туда выходят черемисы, да и то немного. Собираемся в этом году ещё пару острогов поставить, в верховьях реки Белой и на Яике, так Вик стал называть Урал — реку, чтобы не путаться, а между ними дорогу проложить. Дело в том, что нашли на Яике какую‑то особенную руду, опять же там, где Вик показал, он назвал её уникальной, природно — легированной. Вот и будем руду возить по Яику, потом по дороге на Белую, и оттуда лодиями к нам по Каме.
А в основном эти остроги выступают в роли торговых представительств, туда приходят местные торговать, но после обмена товарами уходят в свои степи и леса. Занимаются местные в основном скотоводством, а стоит пройти дальше на север — то охотой. Хорошо, что в Булгарии всё спокойно, здесь много постоянных поселений, и отсюда к нам идёт много зерна. Наладились у нас отношения и с хазарами.
Ну как наладились, просто они с нами боятся связываться. Бывают какие‑то набеги на земли булгар, но это маленькие банды, с ними местные справляются сами. А хазар, как говорит Вик, просто принудили к миру. Пришли наши две лодии, в каждой из которых по роте егерей было, в ихний Итиль, дали залп из метателей по берегу, ничего не разрушили, а просто постучались. Хазары сразу забегали и закричали, мол вы кто такие и что вам надо.
