Девочка молчит, задумавшись. Гермиона — это она? Видимо да, женщина выглядит уверенной. Внезапно в сознании девочки вспыхивают яркие образы. Просторный дом из красного кирпича. Родители. Книжные полки. Школа. Глупые одноклассники. Испорченное пальто. Магазин, лестница. Удар и темнота. Она — Гермиона. И это плачет ее мама:
— Милая, ответь что — нибудь!
— Со мной все в порядке, мама. Только голова немного болит, — По правде, голова у Гермионы раскалывается.
Эмма Грейнджер улыбается сквозь слезы:
— Теперь все будет хорошо. Скоро поправишься.
К разговору присоединяется отец Гермионы. Но вскоре доктор выгоняет всех из палаты, мотивируя тем, что девочке нужен покой.
Гермионе жаль расставаться с родителями. Но она рада наступившей тишине и возможности подумать. Потому что она не уверена в том, что она — это она.
Гермиона чувствует себя странно. Она помнит свою жизнь, но, кажется, она помнит что — то еще. Вновь в мозгу взрывается вихрь образов. И их гораздо, гораздо больше, чем в первый раз.
Незнакомый и, в тоже время, знакомый город. Немолодая пара — родители? Школа, друзья, вечера с гитарой. Институт, девушки. Она — парень? Да, понимает Гермиона. Перед ее глазами проносится вся жизнь парня по имени Иван из далекой страны. Родился, учился, закончил университет, не женился. Отслужил в армии. Похоронил родителей. Встретил на улице грузовик. На этом все. Ничего особенного, если честно. Жизнь как жизнь. Не слишком счастливая, но и не ужасная. Законченная.
Некоторое время Гермиона невидящими глазами смотрит в потолок, пытаясь совместить две жизни в своем сознании. Получается не очень.
— Кто я? — срывается с ее губ вопрос. Не то, чтобы она рассчитывала на чей — то ответ. Ей нужно разобраться самой.
Она Гермиона? Или тот мужчина? Гермиона вытягивает правую руку. Рука определенно детская. И знакомая. С телом, в общем, понятно. Остается разобраться с разумом. Девочка еще раз вспоминает разные моменты из жизни Гермионы. Потом моменты из жизни Ивана. Их гораздо больше, но в них нет ощущения реальности, ярких эмоций. Такое впечатление, что она вспоминает длинный сериал про жизнь молодого человека. Очень подробный сериал, но все же — кино.
Что из этого следует? Кем она себя ощущает? Ответ очевиден:
— Я Гермиона! — громко провозглашает девочка. И хмыкает про себя: — Ага, Гермиона. Версия 2.0, улучшенная и дополненная.
Блин, вот откуда у нее такие ассоциации? То есть, понятно откуда. Главное в разговоре с кем — нибудь такого не ляпнуть.
И все же, что с ней произошло? И кто виноват?
С «кто виноват», как раз, более — менее понятно. Есть это воспоминание о бесконечной пустоте и обитающим в ней Кем — то. Воспоминание, кстати, одно, а не два, как можно было бы ожидать.
А вот то, что произошло… Переселение душ? Причем из будущего или вообще из другого мира. Там точно были штуки, которых Гермиона никогда не видела. В конце концов, многие верят в параллельные вселенные, про это и книги пишут. Фантастические, правда, но не суть. А может это проснулась память о прошлой жизни? А что, миллиарды людей верят в реинкарнацию, может быть они правы? Правда, почему тогда прошлая жизнь была в будущем? Хотя, кто сказал, что путешествие во времени и параллельные миры — препятствие для реинкарнации?
А может, не стоит ломать голову? Практической ценности эти размышления не имеют. Гермиона ощущает себя — собой. И ее это устраивает.
При этом Гермиона понимает, что она сильно изменилась по сравнению с собой прежней. Все ее детские проблемы кажутся…детскими. Ужасные одноклассники представляются не ужасными, а просто детьми. Порой жестокими, какими бывают дети, но детьми. Да, они ее не понимали. Но и она их не пыталась понять. Их интересы никогда не совпадали.
Гермиона чувствует себя взрослой. Хорошо это, или плохо? Она подумает об этом позже. А сейчас ей нужно решить, что делать. Ей нужен план. Нет, не так. Ей нужен План.
Недели тянулись одна за другой. Гермионе разрешили вставать. Она, наконец, увидела себя в зеркале. Ну что сказать? Худенькая девочка, осунувшаяся после лечения. Крупноватые зубы. С волосами неясно — их нет. Вместо волос голову украшает бинтовая повязка. Состригли при операции. Ну и ладно. Отрастут потом.
Наконец, повязки сняли. На голове обнаружился короткий ежик каштановых волос. Спереди, надо лбом, серебрилась седая прядь.
— М-да, видимо встречи со смертью даром не проходят. Считай, легко отделалась, — сказала своему отражению Гермиона, увидев эти изменения.
В конце концов, Гермиона отправилась домой в компании радостных родителей. На дворе стоял конец февраля 1986 года.
Радовало одно, в школу пока можно не ходить. Врачи рекомендовали реабилитацию после травмы.
Родители ни на минуту не оставляли любимую дочь одну, работая в своей клинике посменно. А Гермиона думала о том, что делать со школой.
Как она сейчас понимала, прежняя Гермиона вполне могла бы перепрыгнуть через пару классов. Она всегда была умна, кроме того, у нее была почти фотографическая память. Ей было достаточно прочитать учебник один раз, чтобы запомнить его практически дословно. Только раньше Гермиона не понимала, что это довольно необычно и не все так могут. Что давало лишний повод считать одноклассников дураками.
Сейчас, вооружившись приобретенными из другой жизни знаниями, Гермиона вполне могла бы сдать экзамены за всю младшую школу. Может, и за среднюю, но зачем слишком светиться? Да, знания были из другой страны и программа не вполне совпадала. Но и ей предстояло не диплом бакалавра защищать, а всего лишь сдать SAT’s. Вопрос в том, как это все организовать? В школу не хотелось категорически. У Гермионы были другие планы.
Проблема оказалась легко решаема. Любящие родители не могли отказать дочке в просьбе нанять репетитора «Чтобы не отстать от школьной программы». А дальше было дело техники.
— Буду косить под вундеркинда, — усмехнулась Гермиона в своей комнате.
Сначала миссис Уорингтон, вышедший на пенсию педагог с сорокалетним стажем, давала девочке, перенесшей клиническую смерть и тяжелое лечение, щадящие задания. Но быстро заметила, что выполнять их для Гермионы не составляет труда. А когда старая учительница застала ребенка в библиотеке, увлеченно читающей Достоевского в оригинале, стало ясно, что разговор с родителями назрел.
С Достоевским Гермиона прокололась. Ей хотелось проверить, сохранилось ли в полной мере знание русского языка.
Пропев: «Перемен! Требуют наши сердца. Перемен! Требуют наши глаза», Гермиона поняла, что говорить она может. Но непривычные звуки режут горло. И акцент присутствует. Так что придется тренироваться.
Писать получалось, хоть буквы выходили довольно корявыми. Правда, в той, другой, жизни, почерк тоже был не ахти.
Осталось что — то почитать. За неимением интернета, пришлось зарыться в библиотеку. Там обнаружился том Достоевского. Старый, первое издание. С ятями и всем таким. Вот когда она увлеченно разбиралась с книгой, и нагрянула миссис Уорингтон.
Пришлось срочно сочинять легенду для родителей. В ее создании помогли нашедшиеся в библиотеке англо — русский словарь, разговорник и старый учебник русского языка для моряков Королевского Флота. Видимо, остался от дедушки, который во Вторую мировую водил конвои в Мурманск.
В общем, история о том, что Гермиона самостоятельно изучает русский язык от скуки, родителей удовлетворила. Они давно привыкли к странностям дочери.
В тот же вечер произошел разговор миссис Уорингтон с родителями Гермионы.
— Мистер и миссис Грейнджер, боюсь, я не смогу в дальнейшем заниматься с Гермионой по оговоренной нами программе.
— Что — то случилось? Гермиона всегда любила учиться, — мистер Грейнджер был удивлен.
— О, я не сомневаюсь. Дело в другом. Я не могу обучать Вашу дочь школьной программе, потому что она ее уже знает.
— Вы уверены? Гермиона умная девочка, но ей нет и семи лет, — миссис Грейнджер тоже была озадачена.
— Вполне. Я давала Гермионе задания ее класса. Она едва скрывала скуку, расправляясь с ними. Я взяла на себя смелость предложить несколько заданий из выпускных экзаменов. Она разобралась с ними так же легко. Я думаю, она вполне может сдать экзамены за младшую школу.
Дэниел и Эмма переглянулись
— Мы всегда знали, что наша дочь умнее своих сверстников. Но не подозревали, что настолько.
— Можете поверить моему опыту. Такие одаренные дети встречаются, хоть и довольно редко. Если Вы позволите дать совет, то я бы рекомендовала организовать девочке сдачу экзаменов экстерном. И в дальнейшем — индивидуальную программу обучения. В обычной школе Гермионе будет скучно.
— Это довольно неожиданно, — отец Гермионы с сомнением посмотрел на миссис Уорингтон, — Дело не столько в учебе. Мы переживаем, что Гермиона практически не общается с другими детьми. Ей необходимо социализироваться.
