– Ну, что молчим, носы повесили? – подмигнул девушкам весельчак Сима.
– У тебя, Сима, в жизни две радости, – надула губки наша красавица Лена, – первая – это пивом налиться…
– А вторая? – подвинулся к девушке Бронштейн.
– А вторая, – вместо девушки ответил Дима, снимая Симину руку с плеча своей невесты, – широко известна в узких кругах.
Ага, это Костюшин на любвеобильность Бронштейна-младшего намекает. Сам Дима у нас образец моногамности, пример для подражания – они с Леной Цой с первого дня учебы влюбились друг в друга и с тех пор не расстаются ни на минуту. Настоящая любовь, с первого взгляда. Впрочем, не влюбиться в Лену трудно. Комсомолка, спортсменка, да и просто красавица! С комсомолкой я не пошутил – Лена состоит в молодежном движении пропрезидентской партии «Единая Россия» и является настоящей патриоткой своей страны. Она, кстати, и в Школу экономики попала по правительственной программе обучения кадров. Только вот фамилия у нее подкачала. Цоев в Корее как Ивановых в России, но родина у нас многонациональная, посему и к Лениной фамилии партийные функционеры придираться не стали. Цой так Цой. Тем более ничего азиатского в чертах ее лица нет – большие голубые глаза, густые брови, светлые волосы. Я засмотрелся на Димину подругу и очнулся только после того, как Вика провела рукой перед моим лицом.
– Леша, ау! Ты еще с нами?
– Ах, да. – Я с трудом отвел взгляд от выреза на Лениной блузке. – Слушай, Дим, а где сейчас твои мать, братья и сестра?
– Мать лечится в швейцарской клинике, – ничуть не удивился моему вопросу Костюшин, – сестра учится в МГУ, а братья работают у меня в «Эвкалипте»…
– Знаем, знаем, – встрял в разговор Сима. – Компашка по выбиванию долгов. Мне оттуда даже один раз звонили.
– О, как! – удивился Костюшин. – Наверное, задолжал какому-нибудь банку?
– «Квантуму», – брякнул я, и наша компания, включая сына еврейского банкира, согнулась от смеха.
– А вы зря смеетесь, – вытерев слезы, сказал Сима, – вы еще не знаете моего папу. Я просрочил всего лишь пару выплат по кредиту, – отдыхал на Сейшелах с девушкой, – так он перепродал мой долг по автокредиту за «Мазератти» «Эвкалипту». Представьте, меня сразу же нашли, в тот же день!
Бронштейн-младший гордо оглядел нас, явно довольный возможностью ввернуть в разговор новейшую модель «Мазератти» с функцией вертикального взлета и Сейшельские острова. Мне же Симина история здорово напомнила собственную. Нет, не в смысле дорогих спорткаров и роскошных курортов, а в плане строгих родственников. Отец с матерью погибли в автомобильной катастрофе – воспитывал меня дядя. После того как я окончил экономфак МГУ, брат отца, вице-президент российского банка «Тира», предложил получить европейское образование. И даже согласился дать денег для оплаты магистратуры в престижном западном университете. Разумеется, в долг. Вот такие у нас взаимоотношения в семье – ничего даром или просто так. Дядя считает, что если что-то достается слишком легко или тем более бесплатно, то потом мало ценится. Двадцать тысяч фунтов, или сорок тысяч долларов по текущему курсу, за год учебы в Лондонской школе экономики показались мне не такой уж большой ценой за те знания, что можно получить только в финансовой столице Европы. Я прикинул, что, вернувшись домой с дипломом LSE, утрою свою стартовую зарплату и рассчитаюсь с дядей за пару лет. Эх, если бы были живы родители… Стал бы я залезать в кабалу, пусть даже к родственнику?
Сдав в Британском совете английский язык, я послал свои документы в Лондонскую школу экономики. И ура! Через два месяца пришел официальный ответ. Западные буржуины с радостью готовы взять с меня денег за учебу, а взамен предлагают «билет первого класса в путешествие, которое зовется жизнь». Это не я придумал, это бывший премьер Британии Тони Блэр сказал. Цветисто, но по сути все верно. Ученье свет – неучей тьма. И вот я, двадцатипятилетний Алексей Попов, русский, не женат, не состоял, не был, не привлекался, оказался весной 2017 года на берегах туманного Альбиона. Биг-Бен, Тауэр, Трафальгарская площадь – все бегом, ибо началась учеба. Первое же занятие – ба! – да в моей группе еще четверо русских. Лена, Дима, Сима и Вика. А еще русскоговорящий преподаватель из Израиля с говорящей фамилией Дыбенко. Конечно, мы его сразу прозвали Дыбой. Вел Дыба ужасный предмет – «математическая статистика фондового рынка» и гонял он нас в хвост и гриву.
Сегодня состоялся наш первый экзамен по этому предмету, и, успешно отстрелявшись, мы завалились в ближайшее питейное заведение под названием «Бэчелор» или «Холостяк». Я был в «Холостяке» первый раз и, оглядевшись, решил, что тут миленько. Мне вообще нравилось за границей, а уж Лондон так вообще вне конкуренции. Вот взять, например, этот паб. Ведь забегаловка, пивнушка по-нашему. Ан, нет. Помещение отделано со вкусом – темными дубовыми панелями, с массивными железными люстрами, в зале простая и удобная деревянная мебель – никакого московского кича. По залу летает последний писк моды – миниатюрный дрон-вертолет. Аккуратно облетая люстры, он развозит пиво.
Но главное люди! Все улыбаются, шутят, у стойки можно легко перекинуться парой-тройкой слов с посетителями. Основные темы в разговоре с незнакомыми людьми – погода, а если собеседник мужчина – футбол. Лица открытые, доброжелательные, совершенно нет этого нашего совкового угрюмо-настороженно-недовольного выражения лица. Громких пьяных криков и прочего жлобства тоже нет. Даже пара официантов, и те – солидны и полны собственного достоинства. Вот, например, седой бармен, который только что наливал мне пинту пива. Явно товарищ не из провинции приехал денег срубить по-быстрому – слишком породистое лицо. Кроме того, такой профессионализм, с которым он обслуживает посетителей, нарабатывается годами и передается детям, как хорошая специальность. Люди будут всегда пить алкогольные напитки, а значит, будут нужны те, кто их будет обслуживать. Ну, разве что роботы рано или поздно вытеснят людей из этой профессии…
– Наш Алеша Попович опять выпал из общения, – толкнул меня локтем захорошевший Сима. Оказывается, пока я занимался прикладной физиогномикой, мои друзья обсуждали, как провести выходные.
– Сима, я тебе уже говорил, что Алешей Поповичем меня дразнят с первого класса школы. Я скоро куплю пистолет и начну отстреливать тех, кто вспоминает эту кличку рядом со мной!
– Миллион пардон, Добрыня Никитич ибн Илья Муромец. Ввожу в курс дела. Девушки стоят за то, чтобы махнуть на уик-энд в Париж. Так сказать, увидеть город и умереть. Наш финансовый гений хочет осмотреть старое здание Лондонской биржи. Я тоже склоняюсь к бирже. Твои предложения?
Судя по выражению лиц, биржа явно не вызвала отклик в нежных девичьих сердцах. Я даже знаю почему. Этот отклик могут вызвать только бутики на Елисейских Полях.
Бродить по темным залам биржи мне не очень хотелось, в Париж надо несколько часов ехать на магнитном поезде под проливом Ла-Манш, и я внес новое предложение.
– Давайте махнем в Стоунхендж!
– Да ну его, – протянули хором Лена с Викой. – Мы уже там были!
– Действительно, – авторитетно поддержал Костюшин слабый пол, – я тоже там был в мае. Груда огромных камней, одни большие, другие поменьше. Плюс пока я там круги наматывал, дождь зарядил. Промок весь. Потом, весь этот монумент сильно раздут прессой. Я понимаю, что реклама – двигатель торговли, а вокруг Стоунхенджа куча коммерсов кормится, но не до такой же степени! Толпы народа, визжащие дети… Нет, еще раз нет!
– Дим, ты не понял, – решил не сдаваться я. – Завтра какой день?
– Какой?
– День летнего солнцестояния, 21 июня!
– И что? Ожидается широкая распродажа пива по льготным ценам?! – вставил свои пять копеек неугомонный Сима.
– А то! Власти Уилтшира в этот день снимают ограничения и пускают всех желающих внутрь памятника. Встречать рассвет. Сегодня самая короткая ночь в году.
– И?
– Что ты заладил: «и» да «и». Сегодняшней ночью вокруг Стоунхенджа соберется куча народа. Всякие странные фрики, хиппи – ну, как на Вудстоке. У них в эту ночь типа фестиваля или мистерии. Песни поют, танцы танцуют, стихи читают. Есть даже друиды!
– Друиды? – заинтересовался Сима.
– Ага. Говорят, в эту ночь даже съезжаются маги и волшебники со всех концов света. Таинственные заклинания! Старинные обряды! Давайте прямо сейчас махнем туда встречать рассвет. Говорят, что если в эту ночь зарядиться положительной энергией от древних камней, то весь год волосы будут блестеть, кожа лосниться, – я подмигнул Лене, – а глаза сверкать.
– Ты, Леша – коварный соблазнитель, оказывается, – первая поймала закинутую мной приманку Лена.
– А кто поведет машину? – Вика, как всегда, оказалась самой прагматичной. – Мы же все выпили.
