А значит, мне следовало куда-то на день пристроить клифов. Брать их с собой «на дело» не хотел: собачки не добавили бы мне очков к скрытности. Но и запирать трёх волкодавов на несколько часов в тесной комнате трактира посчитал не лучшей идеей. Усомнился, что собаки на такое согласятся. Хорошим вариантом было бы оставить клифов в моей новой пекарне. Потому я отложил очередной поход к крематорию до того дня, когда стану полноправным владельцем столичной недвижимости.
Столичный пекарь навестил меня в таверне, как и уговаривались, вечером на третий день после заключения сделки. Заверил, что вывез из пекарни не только свои вещички, но и весь хлам, скопившийся там за годы, которые пекарня считалась собственностью его семьи (не иначе как придумал, кому продать весь тот мусор). Пожелал мне удачи, дал несколько ненужных, но, что удивительно, бесплатных советов. И вручил связку больших до блеска отполированных металлических ключей.
Утром мы с волкодавами сытно позавтракали и пешком отправились вступать во владения домом в Норвиче. Клифы шагали рядом со мной неторопливо, вальяжно — не иначе как почувствовали себя полноценными столичными жителями. Да и я теперь не считал себя провинциалом: уже три дня как имел право хвастаться столичной пропиской. Картину нашего величественного шествия мог бы испортить суетливо сновавший по улице мастер Потус. Я в очередной раз порадовался, что призрака кроме меня никто не видел.
Постэнтический слепок личности старого пекаря вчера вечером обрушил на меня шквал советов и нотаций на тему того, что я должен сделать для скорейшего открытия пекарни. Будь его воля, я уже ночью бросился бы на поиски строительной бригады, способной сделать в магазине ремонт; а на рассвете толкался бы на столичном рынке в поисках тазов, мисок и прочей кухонной дребедени. Вот только я в своих планах расставил иные приоритеты: первым делом хотел побывать в логове Мясника.
Мастер Потус без устали сыпал советами и прочим словесным мусором. Старик искренне полагал, что его сгоревшая персильская пекарня — лучший образец успешного предприятия. Уговаривал меня не мудрить и на первых порах повторить всё то, что я делал в Персиле — завлечь жителей окрестных кварталов вкусным и дешёвым хлебом. «Не рассчитывай, парень, что из богатых районов ломанутся к тебе за покупками, — говорил он. — В центре Норвича своих кулинаров хватает».
Вот только я со словами старика не соглашался. Объяснял, что прибыл в столицу не чернушкой торговать. Моя цель не разбогатеть — обзавестись связями и знакомствами, чтобы найти путь к заветному перстню мага. Доказывал старику, что с дешёвым провинциальным ассортиментом на витринах не получу известность среди княжеских кланов. Привлечь богатых и влиятельных покупателей можно только чем-то необычным; нужно выделиться из толпы прочих пекарей!..
Увлёкся спорами с привидением.
И не сразу понял, что меня окликнули.
Продолжал мысленно доказывать призраку свою правоту и шагать к видевшейся впереди витрине теперь уже моего магазина.
— Мастер Карп! — снова раздался по правую руку от меня смутно знакомый голос.
Клифы повернули головы, насторожили уши.
Вслед за волкодавами обернулся и я.
По площади Дождей прогуливались голуби. Они гонялись друг за другом, исследовали каждую веточку, каждый камень. Рядом с пересохшим бассейном не работавшего фонтана в центе площади суетились дети — чем-то походили на тех же голубей. Детишки занимались своими делами, не замечали меня и клифов (даже клифов!). Все, кроме одного. Точнее, одной: чумазая коротко остриженная девчонка прижимала к груди грязную котомку, сверлила меня взглядом.
— Здрасте, мастер Карп! — сказала она.
Я узнал её.
Но не сразу поверил своим глазам.
В удивлении приподнял брови и произнёс:
— Шиша?
Мне показалось, что встреча в столице Крельского царства с малолетней атаманшей из Персиля озадачила не только меня, но и клифов, и даже мастера Потуса.
Призрак навернул вокруг девчонки круг, рассматривая ту со всех сторон. Волкодавы подбежали к Шише — обнюхали её, словно не доверяли своим глазам.
Девочка не обратила внимания на суету моих спутников. Смотрела мне в лицо, будто пыталась понять мою реакцию на нашу с ней встречу. Её большие карие глаза влажно блестели; смотрели радостно, но с затаённой тревогой.
— Мастер Карп! — воскликнула Шиша. — Возьмите меня к себе работать!
— Куда? — не понял я.
— В пекарню. Ведь вы же купили вон ту пекарню?
Девчонка указала рукой на окна первого этажа теперь уже моего дома. Я взглянул на них с удивлением, словно впервые заметив. Мимоходом отметил, что свет в магазине не горел. За стёклами витрин больше не виднелись стеллажи с хлебом. А над дверью, где ещё пару дней назад висела невзрачная вывеска, теперь красовалось лишь пятно не выгоревшей на солнце краски.
Спросил:
— Как ты об этом узнала?
Девчонка пожала острыми плечами.
— Мне дядечка сказал, — сообщила она. — Ну… энтот, который вам её продал.
Моя операционная система слегка подвисла — процессор в голове обрабатывал информацию медленно и со скрипом.
Похоже, Шиша объяснила мою заторможенность по-своему: решила, что её ответ меня не устроил.
Поспешно добавила:
— Я встретила того дядечку вчера. Рядом с поварской гильдией. Два дня вас там ждала. Расспрашивала всех, не встречали ли они в Норвиче мастера-кулинара, что ходит везде с тремя здоровенными собаками. Вот. Вчера мне сказали, что вас видели. Что вы теперь здесь. Вот. Сижу тут со вчерашнего вечера.
Девчонка указала на сухой бассейн фонтана в центре площади.
— Ждала меня? — переспросил я. — Зачем?
Следил за глазами девочки — те оставались карими, не чернели.
— Хочу у вас работать! — сказала Шиша. — Возьмите меня к себе, мастер Карп!
Голуби шарахнулись в стороны, испугавшись её звонкого голоса.
Клифы озадаченно приподняли уши.
Девчонка сунула за пазуху руку — извлекла оттуда медный кругляш, висевший на тонкой верёвке. Новенький, блестящий. Показала его мне. Я узнал пробитую насквозь монету — знак Крельской торговой гильдии. Такой же я видел у Лошки. Да и замечал на груди всех прочих торговцев. Вот только ни разу не слышал, чтобы его выдавали детям. Сразу же вспомнил о том, как сам заполучил кольцо поварской гильдии.
— Откуда это у тебя?
Шиша горделиво приосанилась.
— Получила, — сказала она. — Мастер Карп, так вы меня возьмёте?
Отметил, что дети у фонтана прекратили игрища. Больше не бегали, не визжали. Сбились в кучу, приоткрыли рты. Прислушивались к нашему разговору. И разглядывали клифов — тыкали в сторону волкодавов руками, перешёптывались. Они напомнили мне ту самую ватагу ребятни из Лисьего переулка, которой верховодила атаманша Шиша. Такие же чумазые, одетые в стиле беспризорников.
Шиша дожидалась моего ответа. Затаив дыхание, не моргая. Прижимала ладонью к груди знак торговой гильдии. Посматривали на меня и клифские волкодавы. Собаки насторожили уши, лениво помахивали хвостами. Даже голуби проявили ко мне интерес. Птицы перестали носиться по площади. Склоняли на бок головы, пялились на моё лицо своими глазами-пуговицами.
«Долго ты будешь тут торчать, парень? — спросил мастер Потус. — Хватит изображать тугодума. Люди же смотрят! Подумают, что ты идиот, етить тебя».
Я достал ключи. Поманил Шишу к себе. Девчонка улыбнулась. Улыбка у неё вышла открытой, счастливой. Ко мне Шиша не побежала — зашагала чинно, с достоинством, как и полагалось солидному человеку, бывшему атаману. Но выглядела она вовсе не солидно — походила на беспризорницу. Невольно вспомнил о своих дочерях, оставшихся там, в другом мире. Вздохнул.
— Пойдём-ка отсюда, — сказал я. — Поговорим в доме. Расскажешь, как ты здесь очутилась. И чего от меня хочешь. А заодно и посмотрим, что за пекарню я прикупил.
Глава 2
От Шиши я узнал, что несколько поколений её предков по женской линии работали в сфере торговли. Бабка до сих пор торговала мясом на персильском рынке. Мать — продавала овощи в лавке на Весенней улице (в Персиле). Старшие сёстры в прошлом году тоже успели обзавестись жетонами продавцов. А вот Шиша ещё недавно не желала идти по стопам родни. Не видела ничего интересного в работе за прилавком. Она мечтала стать грозным криминальным авторитетом — главарём уличной банды.
