Из ее личных достижений только раннее Мастерство Огня, которого, кстати, у Киры официально нет.
— Что-то не так, принцесса? — тоном, как будто у своей подружки погоду спрашивает, задал вопрос Кира, смотря на слегка затянувшуюся паузу в их диалоге.
— Может быть ты соблюдешь хотя бы минимальные правила приличия и снимешь маску, перед венценосной особой? — почти шипя, но сохраняя ледяную маску, спросила принцесса. Он ее раздражал с каждой минутой все больше и больше.
— Оу, точно, — неловко сказал прославленный воин, на счету которого за сотню трупов, убитых им лично. Сначала он снял капюшон, открывая взор на типичные для аристократии нации огня волосы. Правда прическа была нестандартной. Никакой стрижки, просто взятые в небольшой хвостик волосы. Маска быстрым, явно отточенным до автоматизма, движением, была снята следом за капюшоном, открывая взор на довольно харизматичное молодое лицо.
Особо ничего нового Азула не увидела, лицо довольно характерное для аристократии народа огня со всеми полагающимися описаниями: выраженные скулы, аккуратный нос и остальные типичные признаки. Этим ее не удивить, в конце концов она выросла в окружении схожих лиц.
Немного выделялись глаза. Вместо стандартных черных глаз, которые характерны для многих представителей Народа Огня, у него были карие. Это не то чтобы сразу бросалось в глаза, но от внимательного взгляда Азулы и более мелкие вещи не укроются.
Как например небольшой странного вида топорик, который находился уже под его плащом. Заметить его было сложно, но он мелькнул буквально на несколько секунд во время движения Киры, и этого было достаточно.
Сильно его рассмотреть ей не удалось, все-таки времени было мало, но увидеть, что это был не стандартный войсковый топор и что он явно ручной работы — получилось.
— Ну, как? Понравилось? — ухмыльнулся глуповатой лыбой, по мнению принцессы, Кира.
— Пойдет для сопровождающего, — легко отмахнулась Азула, по крайней мере внешне. Внутри у нее горит пламя раздражения и злости. И она ее выместит на нем, о-о-о, как она выместит.
Хотя для ее целей он подходит. Было бы намного хуже, если бы он лебезил и важничал. Встречала она таких даже среди матерых вояк, которые перед ней начинали на одно толковое предложение выдавать кучу ненужных комплиментов. Либо впечатлить хотели, либо показать себя в хорошем свете с последующем повышением, но дела с ними иметь невозможно. И наоборот, встречала принцесса и родительских сынков насильно протолкнутых на разные должности, которые в лучшем случае могли не сильно горячим огоньком полыхнуть, а потом убежать за спины нормальных солдат. А строили из себя реальных боевых офицеров-ветеранов и расписывали свои подвиги так, что казалось пусти трех таких на тот же Ба Синг Се и через месяц все будет готово.
Конечно, это две крайности, чаще всего они так или иначе перемешаны в разных пропорциях, но все сходится к тому, что они пытаются выставить себя в как можно лучшем свете перед принцессой.
Может быть даже с какими-то фантастическими замыслами о женитьбе. В конце концов, возраст подходящий, многие аристократические фифочки уже подбирали себе мужа получше. И глупцы видимо думают, что Азула тоже присматривается к кому-то. Наивные. Ей это все не интересно. Как вообще можно в одном предложении на полном серьезе ставить ЕЁ, Принцессу Азулу, и замужество, беременность, ребенка.
Фу.
Ее цель стать лучшей и покорить этот мир, а не страдать ерундой, как остальные аристократочки. В этом вопросе Азула намного более благосклонно смотрит на обычных жителей, где такое половое распределение кануло в лету и в армии служат и мужчины, и женщины. Причем абсолютно на равных условиях.
— Ты знаешь в чем суть нашего похода? — сосредоточила свой прищуреный взгляд принцесса, смотря прямо в глаза своему подчиненному.
— М-м-м, ну Ба Синг Се будем брать? — пожал плечами Кира, — а по возможности, наверное, еще и аватара?
— Хм, — все, что ответила Азула. Предположение с вторичной целью пусть и логично, но она ожидала услышать от него то, что ему говорили, а не домыслы, как и полагается солдату, — и у тебя, конечно, есть идеи как это сделать?
— Да нет, — опять пожал плечами солдат.
«Повторяется» — мелькнуло в сознании Азулы, — «Либо волнуется, либо просто привычный для него жест»
— Походу, что-нибудь придумаем. Лично я знаю про тот город-крепость только то, что он окружен большими стенами. Хотя и мы не титаны, чтобы пытаться просто пробить их, не так ли? Так что по ходу сформируем план, как будем внедряться туда. Может революцию устроим — угнетаемые классы всегда есть, а может просто тихонько прирежем царя и скажем, что так и было. Посмотрим.
— Иди отдай приказ, чтобы отправлялись, — бросила Азула, переведя взгляд на море, — а потом возвращайся сюда, посмотрим, чего ты стоишь в прямом столкновении.
— Как прикажете, принцесса, — улыбнулся Кира, шутливо козырнув, и двинулся сразу в каюту к капитану, тут же утратив все эмоции на лице.
«Какой… интересный экземпляр», — прищурено глядя вслед Кире, размышляла Азула, — «За ним следует приглядеть. Больно мне не нравится его ветренное отношение ко всему происходящему. И то, с какой он легкостью говорит про революцию. И что такое титаны?»
Когнитивный диссонанс.
Это было фактически первое, что пришло мне в голову, как только я осознал себя.
В чем диссонанс? Ну, для начала, в том, что годовалый ребенок не должен знать этих слов. И, наверное, сарказмировать в мыслях тоже не должен. Да что там, этих мыслей в принципе быть не должно, в годик-то.
Но то ладно, вопросы философские, можно будет подумать на днях, делать-то все равно нечего. Лежишь, рассматриваешь одинаковое окружение, кушаешь и испражняешься. Жизнь, конечно, супер.
Спасает разве что тот факт, что я ребенок и все мои силы, видимо, уходят на сверхтяжёлые, в кавычках, нагрузки на мозг, поэтому бодрствую я часа два в день, а все остальное время сплю, отдыхая от творящегося абсурда.
Абсурдом я считаю еще и тот факт, что вполне четко себя осознаю и даже вполне разумно мыслю. Я бы, наверное, и окружение моё как-нибудь обозвал бы, но детский мозг — это детский мозг, как я могу нормально размышлять — не знаю, но хоть как-то запоминать окружение уже выше моих сил. Абсолютно ничего в голове не откладывается. Может, трать, конечно, я меньше сил на мои мысленные комментарии и больше на попытку рассмотреть что-то или запомнить речь, было бы и получше, ну а я скажу, что как есть — так и есть. Не собираюсь я в мои часы бодрствования только и делать, что вслушиваться в то, что мне там сюсюкают или втыкать в стену, запоминая, где я конкретно лежу размышляю.
Зато времени на свои мысли у меня куча. Кто я? Где я? Почему я? Что я? Ладно, на последний вопрос я знаю, вроде как, ответ, я — человек. Обо всем остальном понятия не имею.
Бог с ним с именем, хотя что такое «Бог», я не могу найти ни одного воспоминания в своей голове, но хотя бы какие-то расплывчатые черты самого себя я должен же знать? Вот только слова и их сочетания и всплывают, и то я не уверен, я же не вслух говорю, может быть это простые мыслеобразы, которые мне кажутся осмысленной речью. Но тогда, опять же, мыслеобразы всплывают.
Что не должно быть у ребенка, который еще не осознал окружения, опять же. В этом я, пожалуй что, уверен. Но ситуации это не меняет.
Очень хочется узнать про себя хоть что-то. И про себя ребенка, которому опять пора спать, и про себя того, кем я был. А я уверен, что кем-то я был. Как-то аргументировать это я не могу, даже для себя. А чисто для понимания, аргумент, «ну видно же» в голове звучит как неплохой. Но даже такого нет. Просто твердая уверенность, что раньше я кем-то был. Вот был и все тут.
И чертовски интересно кем.
Что я такого сделал, чтобы заслужить… что это? Вторую жизнь? Конечно, кто его знает, как дальше все повернётся, может это будет наказанием, но пока что выглядит так, как будто награда, скорее. Дай, кто-нибудь, чтобы так это и было.
* * *
Прошло три года. И я теперь
