Ревизор: возвращение в СССР 10 - Серж Винтеркей

Пожали друг другу руки. Я вылез, помощник Межуева наклонился к салону, я увидел, как тот ему кивнул — мол, все в порядке. Тогда он полез в карман, и я получил листок бумаги с телефоном Владимира Лазоревича.

Шофер с помощником сели в машину и она, мягко тронувшись с места, уехала. А я, забыв что опаздываю на пары, нашел какую-то скамейку и сел. Надо было как следует подумать.

Итак, выводы из беседы.

Первое — ничего плохого про мебельную фабрику ни Сатчан, ни Самедов от меня не услышат. А больше и не от кого, слава богу, мои выкладки я никому еще не показывал.

Второе — теперь я понял, почему ко мне знакомиться приехал человек такого калибра. Из пушки по воробьям, говорите… ну да, зато он может быть уверен, что все вопросы со мной сразу разрулил. Мало ли, его помощник не произвел бы должного впечатления, или не проняло бы меня, а когда вот такая фигура… Чтобы с таким не проняло, нужна кожа, как у носорога… да и такая же тупость.

Третье — я правильно понял, что меня сейчас пытались подкупить? Этот вопрос про то, не нужно ли мне чего-то прямо сейчас… Ну да, похоже на то. Скорее даже, точно. Попроси я чего-то — имел бы шансы быть зачисленным в состав той группировки, которую контролирует сам Межуев. И что-то привлекательное в этом, несомненно, было. Это всем крышам крыша. Кто же захочет с таким человеком, на такой должности находящимся, связываться? Да и его подход мне понравился — в отличие от предводителя группировки Сатчана, он мне устроил не минутный осмотр стоя, как диковинного зверька в зоопарке, а лично встретился и побеседовал, один на один. Пусть и в машине.

Но, поскольку телефон мне дали, этот путь для меня и не закрыт. Хотя и понятно, что в этом возрасте пользы я для них могу принести мало. Могу, если перейду к ним, оказаться на позиции подай-принеси. В группировке Сатчана моя роль, несомненно, может быть более значимой. У нее масштаб пониже, поближе ко мне, студенту. Нужно быть реалистом.

Да и мне симпатична позиция Д’Артаньяна… Как там — «меня плохо приняли бы здесь, на меня дурно посмотрели бы там» … вроде так было… будет в знаменитом фильме.

Все, по этим вопросам все понятно. Да и мне легче — одно дело обнародовать негатив про фабрику, на которой никого лично не знаешь. Совсем другое — когда там твоя соседка работает главбухом. Нехорошо как-то… Мне с ней еще жить и жить рядом. А если ее посадили бы, каждый раз, заходя в подъезд, вспоминал бы, по какой причине пустует одна из квартир. К отделке которой я лично приложил усилия…

Так, остается еще один момент — рассказывать ли главбуху про обнаруженный компромат. Если сугубо по-человечески — то стоило бы. А если прикинуть с точки зрения моего житейского опыта и возможных последствий?

Знакомы мы с ней мало. И она женщина, что немаловажно. Между мужиками и то возникают недоразумения из-за того, что кто-то что-то неправильно понял, а женщины настолько эмоциональны, что с ними вообще часто невозможно трезво и рационально обсуждать сложные вопросы. Взять хотя бы мою тещу, Оксану — нормальная же была баба, пока ее гадалка не зомбировала. А теперь, туды ее в качель, Терминатор: «включена программа уничтожения Пашки». И все, рациональные разговоры вести с ней бессмысленно.

Так что можно нарваться на проблемы, даже сказать правильнее — самому создать их себе на пустом месте из самых лучших побуждений. Мы же уже переговорили с Межуевым только что — переговорили. Решили все возможные проблемы — решили. А что вообразит главбух, если я расскажу про все недочеты у нее в бухгалтерии, и все ее махинации? Науке это неизвестно. Может вежливо поблагодарить и приняться деятельно зачищать улики и пробелы. А может, выпроводив меня, впасть в истерику и побежать к ближайшему таксофону. Начав звонить директору и другим важным людям, подчиненным Межуеву. Да еще и скажет что-нибудь типа — мне показалось, что он хочет меня шантажировать. Мало ли она мнительная, я же совсем ее не знаю? Я улыбнусь дружески, по-соседски, а она решит, что я цинично усмехаюсь и намекаю на взятку. И что тогда сделает тот же Межуев? Решит, что пацан невменяемый и чрезмерно наглый, и нажмет на гашетку.

Так что нет уж, спасибо. Быть добрым хорошо, но меру нужно знать. С такой крышей, как Межуев, не страшны главбуху никакие проверки, так что какая разница, какие у нее там проблемы в бухгалтерии. Хватит ей и того, что я не пущу в ход собранные материалы.

***

Машина отъехала, а Владимир Лазоревич принялся по стародавней привычке подводить итоги разговора.

Его не обманули — пацан чрезвычайно интересный. Он настолько любопытного молодого человека и не припомнит за последние годы… Да и его досье, что ему быстро собрали и на стол положили, очень необычно. Будучи школьником, выступить инициатором мощнейшей пропагандистской акции по празднованию Дня Победы во всей стране — это мощный старт. А затем — так серьезно засветиться во время работы Комсомольского прожектора. В большинстве организаций его работу просто саботируют, имитируя бурную деятельность, но по факту, не делая вообще ничего, кроме регулярных заседаний и никому не нужной болтовни на них. А тут — такие серьезные и прекрасно продуманные с аналитической точки зрения материалы.

Межуев специально навел справки — до появления Ивлева в Комсомольском прожекторе МГУ никаких серьезных расследований не велось. Все началось после поступления парня в МГУ этой осенью.

А его реакции во время беседы… Так себя ведут только многоопытные, хорошо пожившие люди, которые часто бывали в серьезных переплетах. Такое впечатление, что он во время беседы и слова не сказал, серьезно его не обдумав. Никакой восторженности, которую продемонстрировало бы большинство пацанов, только услышав, с кем они будут общаться. Никакого преклонения … хотя вот это уже было несколько обидно. Настороженность, постоянный анализ, расчет вариантов — вот что увидел Межуев во время беседы. Так себя ведут члены Политбюро, точно знающие, что ни один документ, что приносят им на подпись, не обходится без чьего-то интереса, и постоянно ожидающие подвоха. Невероятно!

Проблему с проверкой на мебельной фабрике можно считать решённой, в той части, что зависит от этого молодого человека. Странно, что он ничего не попросил