моей руке пока не светится. Пока. Я намерен исправить это недоразумение. Уже скоро. Это значит, что я уже сейчас должен заботиться о своей репутации. Понимаешь? И уж тем более я не позволю помыкать мной всяким столичным шляпам».
Я усмехнулся.
Сказал, чтобы позлить старика: «Кто к нам с мечом придёт, тот от фаербола погибнет. Ну… или пострадает от «слабого живота». Такие вот дела — смирись с этим».
«Зря ты упрямишься, парень. Сам себе создаёшь проблемы. Пойми: иногда лучше сразу сдаться, чтобы потом не стало значительно хуже».
«Шёл бы ты… в дом, старый, — сказал я. — Узнай, что там, да как. Пробегись по этажам, принюхайся. Доложи обстановку. И найди Шишу. Барбос уверен, что девчонка в этом здании. Позаботься о том, чтобы мне не пришлось до утра шерстить этот бандитский притон».
* * *
«…Ещё двое, етить их, в коморке у лестницы на второй этаж. Делают энту… ингаляцию. Оружия у них не вижу. Хотя нет — вона ножичек на столе. Иду дальше. На лестнице пусто. Темно. Но есть светильники на стене. Заправлены маслом — сможешь зажечь. Повернул направо. В первой комнате никого. Ух ты ж, сколько тут всего! Как в лавке старьёвщика. Они тута что, награбленное складывают? Я думал, что столичные бандюги такое потрёпанное барахло у людёв не отымают. Сколько рваного шмотья!..»
«Прекращай заниматься ерундой, старик, — сказал я. — Мне от тебя не наводки на ценности нужны».
«Разве ж то ценности? В кошелях у этих столичных бандитов я и серебра почти не видел. О золотишке и вообще помалкиваю. Вона сколько деньжищ прятал в своём сундуке наш персильский атаман, етить его. А здесь… тьфу. Такой роскошный с виду домина, а набит ерундой. Ни тебе злата и серебра, ни красивущей иноземной посуды. Зато энти твои ингаляторы в кажной комнате. Болеют все разом? Бывало и у нас такое — эната, как её: эм…пидемия. Так неужто нормального лекаря позвать не могут? Не бандиты — позор…»
«Мы с Боссом замёрзнем, пока ты суёшь там во все щели свой нос».
«Интересно ж, как люди живут. Я в Персиле многое повидал. А тут… любопытно. Опять какой-то порошок. Сухая трава. Так. Что энто у нас? В следующей комнате ещё двое бандюг. Мужик и баба. Ух, что творят! И без всяких твоих магических штуковин. О! Как энто она? Совсем уж скорбными умом стали энти столичные извращенцы. Ты чего с ней творишь, негодник? Разве не видишь, что промахнулся? Ты ж ей там!.. А она-то, она!.. Только зенки таращит! По роже его тресни, не терпи! В глаз ему плюнь, чего пену, етить тебя, пускаешь?!»
«Вали оттуда, старый извращенец! Вуайерист, фигов. Ищи Шишу!»
* * *
«Вота она, — сказал призрак. — Жива. С виду — целёханька».
«Где?» — спросил я.
«На втором этаже, етить его. Четвёртая дверь направо».
«Что делает?»
«Лежит на кровати. Не спит».
«Иду за ней».
Я встал со ступени, отряхнул штаны. Просидел на крыльце не меньше пятнадцати минут, пока призрак обследовал дом. Слушал разведдонесения старого пекаря, наглаживал по шерсти клифского волкодава. Никого за эти четверть часа не насторожило наше с Боссом присутствие. Никто не выглянул из дома Шляпы поинтересоваться, что мы забыли в этом дворе. И уж тем белее никто не попытался нас с крыльца прогнать.
Будь мы сейчас в другом мире — подумал бы, что охрана следила за мной через монитор. Но здесь же… я сомневался, что у столичных бандитов имелась аппаратура для наблюдения. Это у княжеских кланов могли быть магические прибамбасы с функцией камер слежения (допускал такую возможность). Ну а подчинённые столичного ночного царька, похоже, просто расслабились. Шляпа — он и есть шляпа.
— И этот товарищ ещё пытается на меня наехать… — пробормотал я.
Покачал головой.
— Всё, Босс. Идём в дом. Быстро заканчиваем там наши дела — тихо и спокойно. И возвращаемся домой.
Зевнул.
— Может, успею ещё поспать.
Почувствовал в животе холод — дверь в дом Шляпы приоткрылась. Сквозь щель я увидел тёмный коридор, почувствовал запах «ингаляций». Не поинтересовался у профессора Рогова, какое именно плетение разрезало запоры на двери. Важно лишь то, что теперь мы с Барбосом могли войти в дом. Поначалу я думал выбить дверь эффектным «воздушным тараном» или «кулаком тьмы» (наверняка умею каставать подобные заклинания). Но потом решил, что раз Шиша цела, то я не так уж и зол на столичных бандитов.
Я не испытывал желания разнести дом в щепки. Если бы явился сюда днём, то возможно и покуражился бы. Но сейчас я потирал глаза, зевал и мечтал о подушке, а не о геноциде прихвостней Шляпы. Хотел забрать отсюда свою юную продавщицу, да вернуться на площадь Дождей. Я так и не накормил клифов ужином. Да и сам не отказался бы перекусить перед сном. А утром снова придут строители: внутренняя отделка магазина не завершена. Да и для себя я запланировал много дел на завтра (пожалуй, уже на сегодня).
«Усыпляй всех, до кого дотянешься, мэтр, — сказал я. — Кроме меня, Барбоса и Шиши, разумеется. И каждому, на кого повесишь «сон», добавь «слабый живот». Это им за то, что заставили меня ночью бегать, да ещё и с пустым желудком. Действуй, профессор».
Дверь скрипнула. Распахнул её настежь. Свет уличных фонарей проник в дом, осветил часть длинного коридора, загромождённого безликими вещами. На стенах сверкнули стеклянные плафоны светильников, блеснули отполированные доски пола, на потолке зашевелились тени.
Я шагнул через порог, уже примерно представляя, куда должен идти: не впервые оказался в этом притоне. Различил впереди тёмный провал в стене — помнил, что там за поворотом брала начало ведущая на второй этаж лестница. Не спешил к ней: посматривал под ноги, привыкал к слабому освещению.
Услышал, что Барбос последовал за мной. Пёс постукивал когтями, шумно принюхивался, недовольно фыркал. Растворённый в воздухе дымок не пришёлся клифу по нраву. Внутри волкодава заработал мотор — пока ещё едва слышно, но половицы под моими ногами уже слегка вибрировали.
— Спокойно, Босс, — сказал я. — Наше дело сегодня — пришёл, забрал Шишу и свалил.
«Как там наша потеряшка, старикан?»
«Не спит. Но и не рыдает».
«Хорошо, — сказал я. — Иду к ней».
Поравнялся с дверным проёмом ближайшей к выходу из дома комнаты. Оттуда на меня уставился незнакомый мужик — высокий,
