дверь постучали, из-за двери высунул голову Олег:
— Не помешал?
— Нет-нет, проходи, тут Ксения пришла, с занимательной историей! — Развеселился Толя. — Беспокоится, что Егор наш пить бросил, подвох ищет и причину.
— Да с братом Серёгой поспорил! — Уверенно заявил Олег. — Тот тоже не пьёт. И правильно сделали, нам больше достанется!
Ксюша поморщилась:
— Вы тут шутки шутите, а мой натащил домой удобрений всяких и химикатов, говорит что спички собрался делать. А у меня душа не на месте!
— Да брось ты беспокоиться, Ксения! — Успокоил её Олег. — Поговорим мы с ним, выясним! Хотя вот как с ним разговаривать по душам, если он не пьет? Иди, в общем и не волнуйся!
Ксюха со скепсисом выслушала оптимистичное напутствие, кивнула соглашаясь и удалилась. «Не волнуйся!» — передразнила она Олега: «Я и не волнуюсь! Если я волноваться начну — все вспотеете! Устроили тут клуб анонимных выпивох прямо в больнице!»
А в кабинете Толян собирал бутылки и наседал на коллегу, какого, собственно говоря — бутылки не убраны? Олег с таким же простодушным недоумением сочувствовал, мол у меня в стоматологии всё прибрано, а в хирургии — бардак. Поняв, что Олега не переспоришь, Толя спросил:
— А ты чо пришел днем, заняться нечем?
— Да, — согласился эндокринолог, — дети в прозекторской, сектантов препарируют, под руководством Марины Сергеевны, зубы я всем в округе повыдирал. Не едут пока. И там это, Светлана бабу просит.
— Ккакую бабу?! — растерялся Анатолий. — У неё же и семья была, и дети? Ты тут заканчивай с пропагандой этой нетрадиционной!
— Да она не себе, детям! — Ещё больше запутал ситуацию Олег. — Пособие надо, тяжело на пальцах репродуктивную женскую систему показывать. Как девчонок на акушерок натаскивать?
— Уф, — выдохнул хирург, — я ваш казарменный юмор не очень. А пособие закажем Серёге, вон у них как кучно пошло, то пусто, то густо. Они этих сектантов собрались к ногтю прижимать, глядишь и пособие появится. Не дай бог конечно…
— Да ладно, до весны далеко, кто-нибудь сам помрет. — С верой в неизбежный ход событий предсказал Олег. — Инфу интересную нашел, читал сейчас со скуки тот мусор, что Егор скинул. И наткнулся на информацию о заговоре против Павла. Там помимо Палена, Панина, Рибаса и десятка сановников, фигурантов известных — большая часть элиты участия принимала! Пофамильно, с инициалами!
— Олег! Как охуенно, что ты нашел эту информацию сейчас! А не при Губине! Удали и не заикайся больше никому! — Толян схватился за голову. — Сейчас сами организаторы не в курсе о предстоящем заговоре и своем в нем участии. А Павлу то данные уехали! Я не удивлюсь некрологам в газете: «В расцвете сил, в результате трагической кончины…» И список…
«Историки хуевы!» — Решительно шагал по коридору хирург: «Лезут везде, вынюхивают! Ещё у них этого бреда про попаданцев гигабайты, ладно хоть не в бумаге! Тут за эти фантазии неиллюзорно застенки тайной канцелярии светят…» Дошел до Светы, сидевшей в смотровой, уставившись в ноутбук. «Совсем страх потеряли!» — Рявкнул про себя Толя, у Светы же вслух спросил: «Ты одна что-ли, что так тихо?»
— В прозекторской все! — Отмахнулась акушерка. — Я с Маней, та перевязку засранцу делает.
— Да? — Удивился Анатолий. — А чего тихо так, где его гнусавые молитвы в голос нараспев во время перевязки? Или наша Маня его того, с досады, на пособие?
— Удивительно, да, — поддержала Светлана, — и ведь второй день так! Запугала скорей всего, или ключик подобрала, это же Маня… — растерялась она.
«Удивительно ей!» — Продолжал кипеть Толя, решив сам выяснить, что Маня вытворяет со старообрядцем — «А сама жопу оторвать не может — сходить посмотреть!» У палаты, в которой держали с огнестрельным ранением сектанта — замедлил шаг и осторожно, крадучись, подошел к двери. Из-за двери доносились два голоса: звонкий требовательный девичий и монотонно бубнивший мужской.
Анатолий приник к двери и прислушался:
— Что ты будешь делать когда проснешься? — Строго спросила Маня.
— Когда я проснусь, буду ведать что бога нет, мыть руки перед едой и гузно, как посерю… — невыразительно монотонным голосом отвечал пациент.
Толян с досадой оглядел дверь — ни глазка, ни замочной скважины, только массивный засов со стороны коридора. Предусмотрительность не лишняя, пациенты попадаются разные. Он вновь прислонил ухо к двери:
— Сейчас я три раза хлопну в ладоши и после третьего хлопка ты проснешься и будешь помнить всё, что я тебе сказала! — Скомандовала Маня и медленно три раза хлопнула в ладоши.
— Всё, доченька?! — Живым голосом поинтересовался древлеправославный. — Спаси тя бог!
— Бога нет! — С нажимом сказала Маня. — Папаша выискался, тоже мне!
— Нет дочка, нет! — радостно согласился с ней пациент.
«Мда, вот такие пироги с котятами, кишочки тянутся и косточки хрустят», — довольно быстро сообразил в чем дело хирург: «а ведь Олег посмеивался, рассказывая что Маня интересуется гипнозом и даже конспектирует с ноута, что нашлось по теме. Сам ведь смеялся, что Маня и без гипноза мертвого, гм, поднимет…»
Анатолий отошел от двери и дождался, когда Маня выйдет, закончив с перевязкой:
— Мария! — Галантно перехватил поднос с инструментом и кулек с обрывками старой повязки. — Я тут совершенно случайно проходил мимо и невольно стал свидетелем. Ты что, действительно гипноз освоила?
— Ну так, — самокритично призналась Маня, сдувая выбившуюся из под косынки прядь волос, лезущую в глаза. — Внушаемых легко, с остальными трудно.
— И многих ты так проверила? — С интересом спросил хирург. — можно узнать выборку и критерии внушаемости?
— Это врачебная тайна! — Отрезала Маня, потом не выдержав, похвалилась. — Слабо внушаемым можно расшатать психику, в пограничном состоянии они легче поддаются внушению! Или измененное состояние сознания, с алкашами работать — милое дело! А хотите, Анатолий Александрович, я и вас в транс введу? — Маня забежала вперед, встала перед ним и уставилась своими зелеными глазами в переносицу Толе.
— Нет, Мария, не стоит! Я у себя, если что! — Вздрогнул хирург, отводя взгляд в сторону и сбегая, добавив напоследок, неуверенно. — Я и внушаемый слабо и вырос на воде, заряженной Кашпировским!!!
Сон в канун Нового года… 31 декабря 1796 г.
«Милый дедушка, Михаил Павлович!» — написал Егор и в задумчивости вгрызся в гусиное перо, — «И пишу тебе письмо. Поздравляю вас с Рождеством и желаю тебе всего от господа бога. Нету у меня ни отца, ни маменьки, а брат Серёга — рожа ментовская, только ты у меня один остался!»
Егор перевел взгляд на затянутое льдом окошко, в котором мелькало отображение бликов монитора и ярко представил себе Губина, купца первой гильдии. Вот он днем
