Все слуги Фердинанда были мужчинами, и, вероятно, из-за его строгого обучения, они всегда выполняли свою работу без каких-либо лишних движений. И пусть со своей работой они справлялись хорошо, вот только в них не было ничего забавного и интересного.
— Фердинанд, как насчёт того, чтобы взять себе в слуги служительницу?
— Мне не нужны женщины, мечтающие стать моими любовницами. Да и наличие даже одной женщины создаст атмосферу мешающую работе.
Фердинанд сразу же отверг моё предложение, словно говоря, что совершенно не заинтересован наблюдать за чем-то миленьким.
— Арно, покинь комнату. Никого сюда не впускай.
— Как прикажете.
Появление дворянина из другого герцогства, смещение главы храма, изменение имени Розмайн и её удочерение — всё это произошло так внезапно, что нам требовалось время, чтобы это обсудить, прежде чем Фердинанд объяснит ситуацию её слугам и другим священникам.
***
После того, как за дверью перестало ощущаться присутствие людей, Фердинанд медленно вздохнул.
— Каким-то образом у нас получилось достичь наших целей.
— Ну да…
Нам удалось защитить Майн, которая не хотела заключать договор с дворянином и до последнего момента старалась избежать этого. Мы нашли вескую причину казнить главу храма, который всё более явно нарушал закон, а также заключить мою мать, защищавшую его, в её особняке. Вдобавок, мы взяли под стражу связанного с главой храма дворянина, который послужит мощным козырем против герцога Аренсбаха. Это также поможет надавить на фракцию дворян, что поддерживают мою мать.
— Пусть результат и не плох… но вот послевкусие отвратительное.
Если проигнорировать неприятные чувства от того, что удалось поймать с поличным моих родных, а затем разорвать на части любящую друг друга семью, то, можно сказать, что сегодня был вполне удачный день.
— Сильвестр, не нужно так расстраиваться. Это был наилучший исход.
— Просто ты всегда считаешь, что цель оправдывает средства.
За большинство случаев, когда происходило что-то такое, из-за чего меня называли чёрствым или расчетливым, вина лежала на заговорах Фердинанда.
— Мне не нравился ни глава храма, ни твоя мать, — ответил Фердинанд, поморщившись.
Для меня они были семьёй, но для Фердинанда они были лишь помехами. Пусть я и знал это, но все равно мне было неприятно слышать, как он говорит мне это в лицо.
— А что насчёт Розмайн? Ты ничего не чувствуешь по поводу того, чтобы стереть существование Майн и превратить её в Розмайн?
— Я думаю, это самый быстрый и эффективный способ дать ей лучшее будущее, — ответил Фердинанд.
Вот только я заметил, что при этом его выражение лица потемнело. Для дворян, ставивших на первое место выживание и процветание их дома, подобная теплота и любовь, что была в семье Майн, казалась немыслимой. Похоже, что даже Фердинанд чувствовал некоторую вину за то, что разрушил семью, искренне заботившуюся друг о друге.
— Я думаю, что какое-то время её эмоции будут нестабильны, — обеспокоенно сказал Фердинанд.
По его словам, даже простое пребывание в храме в течении зимы привело к тому, что она стала настолько нестабильной, что он мог видеть колебания её магической силы, отчего ему пришлось не спускать с неё глаз. Для столь отстраненного Фердинанда было необычно проявлять заботу о других. Возможно, присутствие Розмайн могло благотворно сказаться на характере Фердинанда, который заботился лишь об эффективности.
— Я оставлю утешение Розмайн, что стала нестабильной из-за разлучения с семьёй, на вас двоих. Я не могу в это вмешиваться.
— Сильвестр, о чём ты?
— Я ауб Эренфеста. Так же, как я не балую своего родного сына, я не могу баловать и приемную дочь.
Если я буду баловать Розмайн, то мне захочется баловать и собственного сына, которому однажды придется нести такое же тяжёлое бремя, что и мне сейчас. Как же надоело, что мне вечно указывают, что я не должен баловать будущего герцога. В отличие от Фердинанда, я не так хорош в том, чтобы подавить свои чувства и действовать, руководствуясь логикой. Слишком много вещей я не могу делать из-за своего положения герцога.
— Ты как и всегда неуклюжий, — ответил Карстед, криво улыбнувшись.
Мне бы хотелось, чтобы такой холодный и расчетливый парень, как Фердинанд, был герцогом. Как жаль, что он родился от любовницы, а не от первой жены.
— Но что куда важнее, Розмайн в порядке? Она одновременно воззвала к верховным богам и вечной пятёрке. Этого должно быть достаточно, чтобы истощить даже здорового человека. Ты уверен, что она не умрёт? — спросил Карстед, бросив взгляд на дверь.
Я скрестил руки и проследил за его взглядом. Обычно нельзя молиться сразу нескольким богам. На это расходуется больше магической силы, а шансы на успех значительно снижаются. Особенно, если молиться ещё и Богу Жизни, который каждый год прячет Богиню Земли, отчего её братья и сестры не любят его. Я не слышал ни об одном случае, когда молитва одновременно ко всем богам была бы успешна, не говоря уже о том, чтобы дать такое благословение сразу нескольким людям.
— Меня смущает, что ей и правда удалось добиться успеха. Я был уверен, что у неё не получится дать такое благословение, — сказал я.
Карстед, который в будущем будет считаться отцом Розмайн, посмотрел в потолок и нахмурился.
— Это было беспрецедентно, но я не думаю, что Розмайн понимает всю важность и ценность того, что она сделала.
— Да, определённо не понимает, — согласился Фердинанд.
— Фердинанд, разве ты сам ни получил её благословение? Это ты научил её использовать магию?
Хотя свет благословения избегал Карстеда и меня, но он достиг Фердинанда. Их взаимоотношения, похоже, достаточно близкие, чтобы и он тоже получил его, но то, что столь важное благословение не получил я, меня раздражало. Я буду её приёмным отцом, а поэтому больше заслужил его, чем он, но когда я покосился на Фердинанда, он просто вернул мне взгляд.
— Хватит уже. Не заставляй меня повторять это снова. Майн могла использовать магию с самого начала.
Первый ритуал Майн был во время миссии по уничтожению тромбэ. Фердинанд дал ей кольцо, являющееся магическим инструментом, которое должно было усилить её и помочь использовать магическую силу. Это я понял. Вот только затем она внезапно дала всему рыцарскому ордену благословение бога храбрости Ангрифа. Сама она сказала, что испугалась, увидев тромбэ, а потому просто хотела помолиться за их успех в битве. А вот это я уже не понимал.
— По её словам она просто старалась подражать манере речи дворян и сама была удивлена, когда это превратилось в благословение. Меня это тоже сильно удивило, — продолжил Фердинанд, — ведь я не учил её использовать магию.
— Она показалась мне довольно опытной. Даже не верится, что она дала это благословение случайно, — сказал Карстед, потирая подбородок.
Карстед и сам получил то благословение. Честно говоря, то, что ей удалось сжать переполнявшую её магическую силу самой, без какого-либо обучения или помощи, а также непреднамеренно дать благословение, просто помолившись об удаче, было совершенно непостижимо.
— Трудно поверить, что у неё получилось случайно дать благословение, но даже если пока забыть о нём, то остаётся вопрос: как она может так умело использовать свою магическую силу в столь юном возрасте?
— Я считаю, что причина в том, что у неё есть воспоминания о жизни в другом мире. К тому же, у неё хорошие способности к обучению, — ответил Фердинанд.
Магическая сила не может быть подавлена незрелым разумом ребёнка. Но хотя Майн и выглядит как маленькая девочка, у неё память взрослой. Фердинанд предполагает, что именно благодаря этому ей и удаётся контролировать магическую силу.
— Будучи священницей-ученицей, она привыкла ощущать движение магической силы во время посвящения её божественным инструментам. И пусть и случайно, она смогла дать благословение, произнеся имя бога. Для неё этого должно было быть достаточно, чтобы понять, как свободно использовать свою магическую силу при наличии магического камня. Кроме того, она видела, как рыцари давали своему оружию благословение Бога Тьмы. Во время молебна ей довелось пользоваться божественным инструментом, давая множество благословений. Похоже, что тогда она и разобралась, как молясь богам можно давать благословения.
