Я стал вниманием.
– Ну, а отца-то ты своего не помнишь?
– Э-э… нет. Я ж ещё не родился, когда он без вести пропал. А мама толком ничего не рассказывает. Только спрошу – плакать начинает.
– Оно и понятно, что плакать. Женщина ведь. Представляешь, как ей тяжело было тебя на ноги поднять.
– Угу, – кивнул пионер, не совсем понимая куда Генеральный клонит.
Тот же не спеша произнёс:
– А между тем, Саша, отец твой, гхм, не без вести пропал. А погиб.
– Да ладно?! – ошарашено прошептал я.
– Вот тебе, гхм, и ладно, – подошёл к столу, взял стакан и хлебнул чая. – Погиб геройски. При выполнении воинского долга.
– Э-э…
– Отец твой служил в секретном военном учреждении и погиб при выполнения сверхсекретного задания.
– Э-э… Ик…
– Раньше ни матери твоей, ни твоей семье мы этого рассказать не могли, гхм. Сам понимаешь – секретность. Сейчас же, гхм, с течением времени, кое-что рассказать уже можно. Разумеется, гхм, не всё, – продолжил мистифицировать он.
– А где и когда он погиб, – решил прояснить я важный вопрос, ибо что-то не верилось мне в столь неожиданный поворот в семейной трагедии.
А поворот, нужно сказать, для реальности совершенно не типичный. Такого в жизни просто не бывает. Такие сюжетные линии живут и размножаются лишь в романах, да причём с ярко выраженной «сантабарборической» сюжетной линией.
– Ни место, гхм, ни время я тебе, гхм, не скажу. Ты парень взрослый, гхм, должен понимать. Военное дело оно такое… И секретность там такая, что многим знать не положено. Но биографию, гхм, и личность твоего отца мы установили полностью. Принято решение, гхм, наградить его посмертно. Со всеми причитающимися почестями и пенсией за все годы, – вновь ошарашил меня Брежнев. – Когда тебя повезут домой с тобой генерал поедет, гхм. Вот он твоей матери, гхм, и вручит, гхм, награду.
– Э-э, большое спасибо, Леонид Ильич, – еле ворочая челюстью, сказал я, не в силах понять правда это или вымысел.
Об истории своего отца я толком ничего не знал. Мама не любила поднимать эту тему. Да, был такой Сергей. Познакомился с мамой, а потом я родился. После этого этот Сергей исчез. Ни ответа, ни привета.
«Так что ж получается? Всё это время он где-то воевал? Гм… Охренеть можно. Не знаю, как сложится дальше, но даже хотя бы для разгадки этой семейной тайны стоило попасть в 70-е».
* * *
В пять часов вечера открыл дверь квартиры и, дабы не пугать маму, крикнул:
– Мам, я дома. Я не один.
Та, услышав мой голос, вышла из комнаты и, увидев ввалившуюся вместе со мной честную компанию, остолбенела. В глазах её застыл не то, чтоб страх, но даже, можно сказать, самый настоящий ужас. Оно и понятно, не каждый день сын возвращается домой в сопровождении двух генералов и трёх полковников.
– Саша, что случилось? Что ты натворил?! – тут же схватила она меня и, подтащив, прижала к себе, после чего резко спрятала за спину, пытаясь одновременно затолкать в соседнюю комнату и закрыть за мной дверь, типа: «тут никого нет».
– Мам, да всё нормально, – держась за косяк двери, упирался я. – Это товарищи по поводу нашего папы пришли. Гм… В смысле приехали.
– Папы? – удивилась мамуля и, перестав меня толкать, перевела взгляд на военных: – А что с папой?
– Уважаемая Вера Сергеевна, – начал было сопровождающий меня генерал-лейтенант, но я его прервал и пригласил пройти товарищей в большую комнату.
Прошли.
– Уважаемое семейство Васиных… – торжественно начал свою речь один из генералов.
Вручение награды прошло относительно торжественно и даже, можно сказать, церемониально.
Нам вручили медали и почётные грамоты. Сказали, что через пару дней позвонят, чтобы оформить пенсион. Оставили номера для экстренной связи.
Когда же почётная кавалькада, отказавшись в сотый раз от чая, нас покинула, мама вновь начала плакать, постоянно смотря на медали и грамоты, при этом причитая:
– Я знала, что он меня не бросил.
Я тоже был в растроганных чувствах. В своей жизни я отца ни разу не видел, но, тем не менее, мне тоже было грустно. Я сидел рядом с мамой и смотрел на красивые награды в её руках, пытаясь успокоить. Но она успокаиваться не собиралась, а ворошила воспоминания, рассказывала каким он был. Говорила, что всегда любила его…
Наконец через полчаса мне всё-таки удалось восстановить душевное спокойствие мамули. Она вытерла слёзы, тяжело вздохнула и, встав с дивана, понесла документы и награды к шкафу, чтобы убрать. Но прежде, чем сделать это, решила посмотреть на них ещё раз.
– Награждается медалью «За труд», старший сержант Васин Сергей Александрович, – прочитала она, вздохнула, кашлянула и, повернувшись ко мне, спросила: – Саш, а ты не знаешь, почему они отцу фамилию Васин сделали? Ведь Васина моя фамилия. Мы не расписаны с ним были. И он мою фамилию не брал. Как впрочем, и я его. А его фамилия другая – Александров. Так чего же они его Васиным сделали? Ты не знаешь?
– Ой-ё-ёй… – тяжело выдохнув, произнёс я, в очередной раз, обалдевая за сегодняшний день, и добавил: – Так положено, мамулечка. Так положено. Секретность.
Поднялся, поцеловал её в щёчку и пошёл к себе в комнату, дабы там, как можно быстрее, отойти ко сну и хотя бы на некоторое время покинуть этот окончательно сошедший с ума мир.
* * *
А где-то на Севере, на славном острове Врангеля, экспедиция геологов-разведчиков расположилась в большом бараке на поздний завтрак, ведь разница во времени с Москвой была десять часов.
На длинном деревянном столе, покрытым газетами, было расположено всё, что нужно для завтрака любому геологу перед предстоящей небольшой экспедицией: несколько открытых банок с килькой в томатном соусе и тефтелями в том же соусе, варёные яйца, вяленная красная рыба, порубленный батон «Докторской» колбасы, хлеб и трёхлитровая, уже початая, банка спирта.
– Опять вьюжит. Никуда сегодня не поедем. Наливай, – войдя с мороза и отряхивая унты, произнёс начальник экспедиции.
– Вот и отлично, значит, продолжаем гулять, – поддержал его рядовой состав в количестве восьми человек (четыре женщины и четверо мужчин).
Завтрак постепенно перешёл в обед, обед же плавно перетёк в ужин. Кто-то уходил, кто-то спал, кто-то просыпался, но в любое время за столом кто-то был, ел или пел. К ночи все выспались и приступили к позднему ужину. Начальник экспедиции проверил сводку погоды на утро (вьюжит и пурга), а потом констатировал, что и на следующий день экспедиция выйти не сможет.
– Значит, продолжаем отдыхать.
Выпили, закусили и тут один из бородатых геологов по имени Сергей, который почти восемнадцать лет назад приехал на Север на заработки за длинным рублём из самой Москвы, опрокинул пол гранёного стакана 90 % напитка, поставил тару на стол, вытер бороду и усы. Затем, неожиданно схватил, стоявшую у стены, шестиструнную гитару и, заиграв, под привычные подпевания геологов, запел их – геолого-разведывательную:
Bésame, bésame mucho,
Сomo si fuera esta noche la última vez.
Bésame, bésame mucho
Que tengo miedo tenerte y perderte después
https://youtu.be/qEli8vMISN0?t=25 Besame Mucho
Глава 12
4 января 1978 года. Среда
Саша
Проснулся. Оделся. И побежал. Ну да, пробежка, среди московских сугробов. А что делать – надо. Хочешь, не хочешь, а спорт обязательно нужен. А то заплыву ещё жиром, как в той далёкой моей первой жизни. В этом же втором шансе физическими упражнениями я намерен заниматься всю жизнь. Ведь что такое физкультура? Движение. А движение есть жизнь. Отсюда соответственно следует вывод, что чем меньше движения, тем меньше жизни. В этом времени нет компьютеров, нет интернета (разумеется, кроме моих заначек) поэтому народ, в основной своей массе, двигается намного больше, чем его будущие поколения. Поэтому и болезней, типа остеохондроз и подобной фигни, тут у людей меньше. А значит надо заниматься физкультурой и всё будет чикибамбини. Вот и бегу.
