Я упрямо смотрю на главу рода, ожидая ответ. Поиграв в гляделки, он немного отходит, усаживаясь обратно.
— Связано, — неохотно говорит дед. — Слишком много следов демонов и странных происшествий. И мы пока не знаем, как распознать одержимого с хоть какой вероятностью, не говоря уже о стопроцентной. Немногие способны почувствовать силу хаоса в человеке.
— Дверги!
— Что дверги? — не понимает он.
— Их оружие, — торопливо объясняю. — Боги, это же все было в отчетах. От моего кинжала одержимые шарахаются, как от огня. Попросите их, договоритесь. Не на оружие, так на изготовление амулетов каких-нибудь, не знаю.
Все задумываются, а я облегченно выдыхаю, испугавшись, что кто-нибудь захочет рассмотреть кинжал. И получат одержимого под самым носом. Надо срочно избавляться от хаоса. Ну или вытрясти из жреца все, на что способна эта сила. Может, я могу чувствовать «своих»?
Хтонь, как же все не вовремя происходит!
В итоге все соглашаются с моим предложением. Связаться с союзниками, устроить тайную операцию и договориться с двергами. Любая их безделушка даст огромное преимущество. Пусть и не каждый заговорщик одержимый, но для начала неплохо будет вычистить мерзость.
А меня полностью перестают мучать сожаления о нарушении клятвы. Сработай она и остался бы совершенно беззащитным. Теперь же я смогу постоять за себя, если кто-нибудь решит ко мне сунуться.
Никаких дополнительных артефактов или амулетов мне, по понятным причинам, дать не могут. Учись хорошо, кушай кашку и спи с открытыми глазами. Вот и вся суть наставлений.
Дед остается с родителями, а нас с Яром отправляют домой на машине. Там меня ждет катер, который отвезет обратно в академию, враз переставшую казаться мне отличным местом.
Брат немного приходит в себя, но недостаточно для обычных шуток. И если раньше меня бесил его юмор, то сейчас бесит его отсутствие. Озадаченный и молчаливый Яр для меня слишком пугающее зрелище.
Пока мы едем, я пытаюсь его растормошить, но без толку. Бросаю это бесполезное занятие и тоже ухожу в себя, рассеянно наблюдая в окно за пролетающим городом. Опять он там, за стеклом, такой мирный и живой, а я тут, думаю о его изнанке.
Обычно пустынные улицы вдруг собирают пробку и мы встаем. Водитель высовывается, опустив стекло и сообщив нам, что впереди авария, лихо выворачивает в переулок, объезжая.
Нам остается буквально пару поворотов и минут пять до дома, как мы натыкаемся на вставший поперек дороги мусоровоз. Загрузка идет полным ходом и работники лишь отмахиваются от нас.
Следующий поворот и снова препятствие — пустая брошенная среди дороги машина. Мы переглядываемся с Яром, оба насторожившись. Водитель, выматерившись и сразу же извинившись, включает заднюю и возвращается в переулок, выезжая на пустую улицу.
— Яр, кажется, что-то не так, — я кручу головой по сторонам.
Брат тоже высматривает угрозу, но улица пуста, никто нас не преследует и путь свободен. Нам нужно лишь проехать перекресток и через три дома свернуть на набережную.
Машина разгоняется, водитель тоже явно нервничает.
Как я не пытаюсь себя успокоить, что нам осталось буквально чуть-чуть, тревога растет. Чувство приближающейся опасности кричит, раненной птицей трепыхаясь в голове.
— Накинь защиту на всякий случай, — Яр тоже призывает силу, сосредотачиваясь.
Призываю Белый доспех, чувствуя себе перестраховщиком. Солнечный город не выглядит опасным. Впереди загорается зеленый и водитель поддает газу, ускоряясь еще больше. Мне уже плевать на нарушение скоростного режима, хочется быстрее оказаться под защитой родной земли и отпустить тревогу.
Движение сбоку я даже не вижу, а чувствую, как что-то огромное несется прямо на нас.
— Стой! — кричу я, судорожно растягивая защиту на водителя и вливая в нее всю силу.
Боковой удар в капот выбивает из меня воздух и концентрацию. Капот машины сминает, нас закручивает и отбрасывает в сторону, стекла взрываются миллионом осколков, впиваясь в лицо, руки и ноги. В нос ударяет резкий запах бензина.
Нас сталкивает с братом лбами, выбивая искры из глаз. Я успеваю лишь злобно крикнуть «суки!» прежде чем меня поглощает темнота.
Глава 11
Кап. Кап. Кап. На миг мне кажется, что я все еще на севере и мы опять валяемся среди леса в перевернутой тачке. В ушах заложило и протяжно тихо звенит. Сквозь этот звук прорывается еле слышный стон и я открываю глаза. Передо мной Яр — морщится, трет глаза, все руки и лицо в крови.
Шевелюсь осторожно, но резкой боли не чувствую. Похоже, не считая мелких осколков, воткнутых равномерно по всему телу, серьезных ран нет. Ну или я пока о них не в курсе.
— Яр! Ты в порядке? Яр! — хриплю я пересохшим горлом.
Брат фокусируется на мне, медленно. Как бы его головой не приложило, но может это просто шок. Он неуверенно кивает.
— Выбираемся!
Машину одним боком внесло в стену дома, вторую дверь, с моей стороны, искорежило и заклинило. Мне приходится полулечь, упереться в брата и выбивать ее ногами. С трудом и скрежетом, но она поддается и мы выбираемся.
— Ты точно в норме? — я пытаюсь рассмотреть голову брата, чтобы понять откуда столько крови.
— Да, — он отмахивается. — Царапина. Вызываю наших и лекарей. Я вытащу Мишу, ты займись второй машиной.
Яр тут же кидается к водителю, я лишь замечаю, что тот вроде тоже шевелится. Надеюсь мне удалось его защитить. Мое же внимание переключается на то, что в нас влетело. Меня шатает, но я упрямо иду к грузовику. Долбанный звон превращается в гул и я мотаю головой, чуть не падая. Зараза, хорошо мы лбами вдарили друг другу.
— Эй, ты в порядке? — слышу окрик брата за спиной.
Показываю ему, что со мной все хорошо и поднимаюсь на высокую подножку. В кабине только водитель, лежит рожей в руль, из уха идет кровь, голова рассечена. Этот танк покрепче, от прямого тарана только сплющило перед и даже дверь открывается, хоть и с усилием, но без проблем.
Осматриваю и нащупываю пульс на шее. Сбиваюсь, считая. Слишком высокий — шок, возможно внутренние травмы. Надо вытаскивать, хрен пойми сколько времени прошло, но может и рвануть.
Башка еле соображает, пытаясь вспомнить, чему нас учили в пустыне. Перехватываю подмышки и кряхчу, таща мужика наружу. Чуть на падаю вместе с ним, оттаскиваю на другую сторону улицы и укладываю на землю.
Беглый осмотр не выявляет никаких открытых ран или переломов, зрачки на свет реагируют, дыхание учащенное, но не сбивчивое. Все, до приезда медиков его лучше не кантовать.
Хотя мне безумно хочется вернуться к машине, найти аптечку и привести его в сознание нашатырем, чтобы допросить.
Яр вытащил нашего водителя и я бреду к ним. Ни одной живой души на улице нет, словно вымерла или что-то отогнало всех людей. Раскидываю поиск, отчего головокружение усиливается.
Терплю, рыская по округе. Хтонь, слишком много потоков и остаточной силы. Мы посреди центра города и тут одаренные на каждом шагу, фонит отовсюду. Но силы хаоса я не ощущаю.
Но вот от чего фонит больше всего, так это от грузовика. Делаю шаг в ту сторону и тут то он и взрывается. Меня валит волной жара на асфальт, над головой со свистом что-то проносится. Усиливаю защиту, включаю морозилку и прикрываюсь, пережидая.
Издалека уже слышится вой сирен, а позади звук тормозов и топот ног. Меня подхватывают под руки и едва успеваю увидеть, что это наши люди, прежде чем ударить силой.
Меня с Яром буквально несут к автомобилям, пока остальные разбегаются по периметру.
— Да стойте вы! — я пытаюсь вырваться. — Водитель, его нужно допросить! Нельзя его без присмотра оставлять.
Спорить с этими ребятами бесполезно, нас молча запихивают в машину и она тут же с визгом срывается с места. Три минуты и мы уже на своей территории, пробежка под конвоем до особняка и там я наконец выдыхаю, оседая прямо на пол.
— Не кипишуй, — Яр садится рядом, — Таковы правила. У них строгий приказ — сначала доставить в безопасное место. Там остались наши люди, они разберутся. Дед наверняка уже в пути и тоже скоро будет на месте.
