Филиппо сразу же пояснил, что обычно Вертуны ведут себя потише, но Луна ушла и всё такое…
По мере приближения к Красному Вертуну всё больше скал вокруг были покрыты сажей, и стали попадаться обугленные кустарники. Травы здесь вообще не было, зато ветер поднимал пепел и золу из-под ног, стараясь забросить побольше в глаза.
Здорово измазавшись в саже, мы подползли к кривому ряду валунов и выглянули. Впереди был небольшой пустырь, окружённый мелкими скалами и такими же камнями, за которыми мы прятались.
А в центре — он…
Ревущий огненный шар, слепленный из красных вихрей плазмы и оранжевых всполохов пламени, очень напоминал пожар в невесомости. Пару раз мне пришлось видеть такое, и непроизвольно я вздрогнул — огонь в невесомости был очень опасен и практически невосприимчив к тушению.
Красный Вертун едва превышал два метра в диаметре, и почти на треть утопал в земле. Грунт на несколько шагов вокруг давно оплавился, отблёскивая настоящим зеркалом, и заметно чадил дымом.
Внутри меня радостно подёрнулся источник силы, оставленный Одержимым. Он словно подключился к зарядке и стал жадно впитывать энергию — здесь темпы насыщения были гораздо выше, чем там, возле хижины.
Я подумал, что можно будет обойтись и без таблетки пириума, которую я взял на всякий случай, ведь «угольков» рядом с Вертуном должно быть очень много.
Их действительно было так много, что пришлось держать магострел наготове. Тот тут, то там они сидели неподвижно, медленно двигая головами и лениво оглядывая горы.
Моё чутье регистрировало ещё несколько штук спящих, и я сразу же предупредил Филиппо, тронув его за плечо. Старик оглянулся, и я показал ему на небольшой валун, в десяти шагах от нас. Камень как камень, в этом обугленном мире сажи и пепла ничем не отличался от остальных.
Энергии здесь было огромное количество, и я даже чуял, что смогу превратиться в «уголька». Но это надо было оставить на крайний случай.
Старик глянул наверх и вздохнул. Небо чистое, ни единого облачка, светит яркое солнышко, и никаких лун.
— Жаль, Красной Луны нет, тебе было бы легче, — сказал он, спрятавшись обратно за валун и прислонившись к нему спиной, — Подождём Пробоину…
Он откупорил пробку у фляги, глотнул и предложил мне. Я примостился рядом, тоже оглядывая чистое небо. Мы оба знали, что чёрная клякса Пробоины прячется где-то за вершиной, медленно поднимаясь по небосводу в зенит.
Закрутившийся порыв ветра перекинул с пустыря горсть жара вместе с пеплом, и мы с Филиппо едва не чихнули, зажимая носы.
— Я встречал уже Вертуны, — задумчиво сказал я, — В заросших полях, и там не было такого пепелища.
— В бетон, наверное, закатали, — пожал плечами Филиппо, — Гордый человек давно пытается приручить магию.
— Как же его заливают-то?
Меня не то, чтобы это удивляло, но интересовал сам процесс. С инженерной точки зрения…
— Без Привратника никак. Пока он сдерживает магию Вертуна, Безлунные возводят каркас, потом начинают заделывать потихоньку.
Я усмехнулся. Надо же, какая полезная профессия — Привратник.
— И что, Вертун прямо послушный становится? — я с сомнением оглядел скалы вокруг, покрытые сажей.
Кое-где взлобья и утёсы блестели оплавленными краями, и мне трудно было представить, чтобы к Вертуну можно было близко подойти, чтобы невозмутимо работать мастерком и шпателем.
— Нет, конечно, только власть Незримой способна на такое. Привратник лишь немного успокаивает его, — вздохнул Филиппо.
— Не могу представить, чтобы рабочие не пострадали, — проворчал я.
— Так они очень даже страдают, и даже погибают, — с грустью сказал старик, — Но кто же считает жизни Безлунных?
Мы замолчали. Я прикрыл глаза, пытаясь послушать Вертун. Так, что там от меня требуется-то?
Я прекрасно чувствовал его — во внутреннем взоре был он похож на солнце, которое сияет во все стороны лучами энергии. Выбрасывает псионику целыми завитками, будто протуберанцы.
Но это был только источник, на который я не мог повлиять. Смотри, если хочешь, можешь даже накачивать энергию. И всё…
— Для тех, кто не Привратник, он как костёр, — прошептал Филиппо, — Красивый, и может согреть. Но сунешься — сгоришь!
Я кивнул, продолжая с закрытыми глазами рассматривать Вертун, и спросил:
— А Привратник может сунуть руку?
— Нет.
Я вздохнул. Вот ведь философ, не может сразу объяснить, без вот этих своих хождений направо и налево.
— Привратник может подкинуть дров, чтобы разжечь. Или плеснуть воды, чтобы затушить.
Я чувствовал, что Филиппо улыбается, поэтому открыл глаза и возмущённо посмотрел на него.
— Погоди, Тим, есть особые техники. Вот Пробоина поднимется, и начнём.
Ветер снова бросил нам на головы охапку пепла, и старик смачно чихнул. Он сразу же напрягся, прижимаясь к камню, а я вскочил на одно колено, взяв магострел наизготовку.
В молчании прошло полминуты, но никто так и не напал. Да и попробуй услышать, когда Вертун иногда завывает так, что оглохнуть можно.
— Это Карлик, — подал голос старик, усиленно протирая ноздри, — Хотя в этих горах, насколько знаю, даже Ординары встречаются.
— Они крупнее?
— Намного. В самой Красногории Ординаров не так много, они больше окружают её.
Я сразу же вспомнил про южный фронт, где красногорцы бодались с великолунцами. Там вроде был какой-то нюанс, что частично Вертуны помогали армиям против врага — одно дело пытаться пройти через организованного, но двуногого врага, а другое дело через земли, кишащие тварями.
— А Вертуны-Гиганты? — спросил я, — Мне доводилось слышать про Гигантов.
Филиппо потёр подбородок.
— Это поистине огромные Вертуны… Вот, например, юноша, в котором ты находишься. Ты знаешь, что, когда он родился, поместье его рода исчезло в чреве Гиганта?
Я кивнул. Этот разговор мы ещё со стариком не заводили.
Филиппо прочёл вопрос в моих глазах и прошептал:
— Прости Незримая меня за дерзость, но тогда были страшные времена. Даже страшнее, чем сейчас, ведь Великие Лунные Рода убивали друг друга…
— Расскажи.
— Не самое лучшее время… — старик мельком глянул на небо, потом махнул рукой, — Только времени-то у нас как раз завались.
* * *
Всё оказалось немного не так, как я думал. И, пока Филиппо вещал, пришлось немного придерживать очнувшегося Василия — не всё в рассказе ему нравилось.
Филиппо поведал, что двадцать с лишним лет назад, незадолго до событий в краю Великих Лунных Борзовых, он в Чёрном Карауле получил видение от Незримой. Видение это было о том, что в мир придёт Предтеча, который станет Последним Привратником, только если он, Филиппо, исполнит волю богини.
Проблема была в том, что большинство других Караульных получили совсем другое предсказание.
— Как же так?
— Как тебе сказать, — замялся старик, — Незримая и Чёрная Луна… Они вроде бы связаны, но в то же время богиня сама по себе.
Я вспомнил разговор под шатром, где Второлунник спорил с Афанасием и Эвелиной. И Второлунник тоже назвал там богиню Незримую самозванкой…
Перед глазами всплыла картинка, как Эвелина с копьём скакала на мне посреди пустыни и кричала «не хочу возвращаться».
Пазл медленно и со скрипом складывался… Тут меня осенило:
— Незримая сама бежит от Чёрной Луны, получается?
Филиппо поджал губы, заметно покраснев. Будто это был страшный секрет, и его нельзя было даже произносить вслух.
Ну, а что? Если вспомнить религии нашей родной Земли, они тоже имели свойство со временем изменяться. Тысячи лет назад имели значение одни заповеди, а потом другие…
Я махнул рукой:
— Ладно, продолжай. Давай я буду думать, что это просто заговор среди чернолунников.
Старик улыбнулся:
— Просто, да непросто. Когда слышат о знамениях богов и их планах, то все представляют какой-нибудь апокалипсис и тому подобное. Но божественная мысль она на то и божественная, что обычному человеку никогда не постичь её. Эта мысль может двигать людские сердца в течение тысяч лет, — он красиво взмахнул рукой, заставляя меня посмотреть на небо, — И если Лунные две тысячи лет назад вдруг увидели предсказание, что Безлунные станут им равны, разве это не выглядело для них, как страшный Конец Света?
