Наверное, временное помутнение рассудка у меня наступило…
— А, на какой срок в агенты полиции по вольному найму поступить можно?
Как такое сказал, сам не пойму. Ум за разум зашёл.
— Срок не оговаривается. По желанию.
Ранее стоявший у окна переместился к столу. Из стопки бумаги взял один лист и положил его на свободное место ближе к краю столешницы. Мне на бумагу пальцем указал, подходи мол и пиши заявление.
Во как… Я ещё не согласился в агенты пойти, а он мне уже подписку оформить предлагает.
Видно совсем у них плохо с кадрами…
Ни, кто я, ни откуда, степень моей благонадежности не проверили…
Я, как во сне, сделал шаг к столу.
Тут, оба здесь присутствующие одновременно… захохотали. Даже нет — как лошади заржали.
Друг на друга смотрят и заливаются во всю моченьку. Как меня тут и нет.
Я даже и растерялся. Ничего понять не могу…
Оказалось, пошутили так надо мной. Мля…
У меня от этого хохота сразу прояснение сознания наступило. Ещё и обиделся я на находившихся в кабинете. Так бы им морды и начистил.
— Всё, свободен. — сидящий за столом кивнул на дверь.
— Документы верните… — я себя еле сдерживал.
— На. Забирай.
Из кабинета я вылетел как пробка. Не помню, как на улице оказался.
Всё, скорее в поезд и быстрее убираться из этого города…
Пока в сторону железнодорожного вокзала шагал, всё думал — а, что это было? Всякие варианты перебрал. Почему — отпустили? Почему, под запись вроде бы опросили, но ничего подписать не дали? На мужика с револьвером решили задержание троих революционеров-экспроприаторов запротоколировать? А, что, возможен такой вариант… Силами де полиции ликвидирована группа опасных преступников… Выдать нам ордена и медали… А, солдатика-то и никакого не было… Один мальчик-продавец в бакалейной лавочке находился. Его и деньги бакалейщика спасли от лап экспроприаторов.
Вот и хорошо, вот и замечательно… Грянет революция, вскроют архивы полиции, а там моё заявление в агенты… Подать сюда Ваньку Воробьева — пособника царского режима! Ну, того, что кровь народную помогал правящим классам пить…
Дурак я, дурак…
Впрочем — дуракам везёт.
Иногда и не на долго.
Я решил дорогу на Московский вокзал спрямить. Очень уж хотелось мне скорее из Нижнего убраться. Почему-то подумал, что через ярмарку ближе мне идти будет.
Так, улица Московская… Вроде, правильно пока иду… Встречных буду спрашивать, как быстрее до вокзала дошагать.
Ярмарка сейчас как в сон погрузилась. Так, отдельные только люди мне встречаются. Какие-то учреждения и работают… Вон, в некоторые и люди ещё ходят. Сразу по шесть человек. Куда это они? Так, на вывеске значится «Контора пароходства 'Надежда»… Хорошее название. На работу, наверное, пошли устраиваться…
Только я мимо дома с этой «Надеждой» прошёл, как внутри его стрелять стали. Минуты ещё не прошло, как шесть человек за дверьми в контору скрылись.
Да, что же это!!! Опять какие-то налётчики? Очередные революционеры-экспроприаторы? Быстрее, быстрее отсюда убираться надо…
Я прибавил ходу.
Как оказалось, вовремя.
По Московской я только метров двести успел бегом да с пробегом удалиться, как из здания конторы пароходства один за другим пятеро выскочили. На ходу они за каким-то лешим в сторону дверей покинутого здания стреляли…
Засада их там поджидала? Они входят все такие красивые, а их — раз…
Одного, скорее всего, на месте положили, а пятеро выбежать из здания сумели…
Пятеро, ведя интенсивный огонь из револьверов, разделились. Двое в мою сторону побежали, трое, слава тебе Господи, сейчас от меня с каждым шагом всё дальше и дальше.
Мля… Мне и одного хватит… С револьвером… Точно, не уеду живым я из этого криминального города, сложу здесь свою головушку. Никакая буза не поможет…
Всё, геройств на сегодня хватит. Лимит подвигов исчерпан.
Я забежал за угол дома и вжался в стену.
Как вы думаете, каков маршрут выбрали налётчики? Да, верно, след в след за мной…
То ли у них в револьверах патроны кончились, а перезарядиться на ходу — тот ещё геморрой, но мимо меня экспроприаторы пробежали — только глазами мазнули, не пристрелили невольного свидетеля. Меня, значит.
Так, а ведь сейчас попаду я под молотки…
Возьмет меня полиция под белы рученьки. Посчитает одним из нападавших на контору пароходства…
Что, делать-то?
— Солдатик… — вдруг откуда-то женский голос меня позвал.
Меня, меня, других солдатиков в пределах видимости здесь не наблюдается.
— Солдатик… — зов повторился.
Так, откуда голос идёт?
Я повертел головой.
А, немного дальше вправо от меня окошко приоткрыто. Из него рука меня манит. Лица хозяйки голоса не видно — освещения в переулке нет, да и дело ближе к вечеру — долгонько я в полиции проваландался.
— Сюда иди…
Пойду, куда мне деваться.
Глава 35
Глава 35 Скорее на вокзал
Мне сейчас надо с улицы на какое-то время убраться. На выстрелы скоро здесь полиция появится, а я — вот он, забирай готовенького.
— Солдатик, ты там не уснул?
Голос молодой. Или, это мне так только кажется?
Заманят сейчас меня куда…
Может, ну его? Рвануть сейчас в сторону вокзала, а если и остановят — я дел никаких не знаю. Ничего не видел, ни в чём не участвовал…
— Идёшь, ты, нет?
Что-то больно настойчиво меня зазывают…
Ладно, подойду. Не затащат же меня с улицы в комнату. На растерзание.
— Ну?
Баба молодая. Скорее, даже девица. Что ей от меня надо? Бледная какая-то. Может, болеет чем?
— Папироской, солдатик, не угостишь?
Мля…
Во какое дело. Папироску ей надо. Я уже неизвестно чего себе надумал. Всё просто оказалось.
Дал папиросу.
— А, огоньку?
Огоньку ей ещё… Что следующее, интересно, попросит…
Может, за хлебушком ей в лавочку сбегать надо? Находился я уже в Нижнем в лавочки…
Дал прикурить.
Девица мне загадочно улыбается, дым неумело пускает.
— Всё?
— Всё.
Тут где-то на церкви колокол зазвонил. В Нижнем их много. Я на секунду голову чуть в сторону от окна отвернул, отвлёкся.
Поднимаю глаза, а окно закрыто. Ну, то, откуда меня рукой манили и закурить просили.
Не понял…
Самое главное, на оконной раме снег не потревожен. Ровненько так его намело, как будто окно и не открывали.
Так, это что, совсем у меня крыша поехала? Слуховые и прочие галлюцинации начались?
Табачным дымком, кстати, попахивает. Сам я не курил. Только, девица эта.
Мистика…
Я никогда ни в какие привидения и прочую чертовщину не верил. Комсомолец всё же. Это девицы у нас в группе хрень всякую друг другу рассказывали. Особенно, когда осенью в колхоз нас посылали на картошку. Соберутся вечером у печки, греются и чушь несусветную перебирают.
Ну, что на такой де дом прежними владельцами наложено проклятие. Сами они после революции сбежали, а особняк свой прокляли. Ночью, если к этому дому подойти, то странные голоса слышны, смех, стоны…
Или, что в метро, опять же ночью, по тоннелю бродят полупрозрачные белые фигуры. Это призраки рабочих, которые при строительстве метро погибли. Было дело, когда станцию строили, в котловане стены и обрушились, двоих землей насмерть завалило…
Так, не о том что-то я думаю…
Надо скорее ноги отсюда уносить.
Тут за закрытым окном что-то белое мелькнуло, меня аж всего передёрнуло от неожиданности, мурашки по спине пробежали.
Скорости, это мне прибавило, не без этого.
Второй уже раз за сегодня я подумал, что дуракам везет. Это когда билет на поезд покупал. Никто по пути на вокзал мною не заинтересовался, полиция предъявить документы не попросила.
До поезда ещё почти час оставался, но далеко удаляться от здания вокзала мне что-то не хотелось. Хотя, его следовало бы подремонтировать…
