Рем даже с шага сбился. Под таким углом на проблему он даже не смотрел!
* * *
Улицы, вдоль которых размещались торговые ряды, были вымощены камнем, тротуары — покрыты досками или просто деревянными плахами, которые, придя в негодность, отправлялись в печи. За порядком следили и коллективно — за счет все той же пошлины, и индивидуально — каждый должен был заботиться, чтобы вокруг его торгового места было чисто и опрятно. Зимой приходилось убирать снег, летом — подметать и косить, весной и осенью — отводить лужи и выгребать грязь. Это было в интересах торговцев: если у тебя не прибрано, а у соседа вокруг лотка всё благоухает — рискуешь потерять покупателей!
Потому по ярмарке молодой Аркан шагал с удовольствием. Тут было что посмотреть и чего прикупить! Зерно, мед, пенька, шкуры и кость морского зверя, ворвань, диковинные ягоды и грибы, льняное полотно — вот что предлагали северяне. Из Кесарии везли предметы роскоши, оружие, доспехи и книги, с Юга — пряности, вина и засахаренные фрукты, а еще — зерна Ко и листья Ча.
А с Запада приводили рабов. Ну, то есть назывались они кабальными работниками, но сути это не меняло. Феодал, который привел их, прикованных друг к другу за ошейники, вполне мог за определенную сумму передать их пожизненный контракт любому, кто заплатит.
Аркан почувствовал, как скрипят его зубы и сжимаются кулаки, когда он проходил мимо рядов с живым товаром. Мужчины, женщины, дети с ошейниками, в жалких лохмотьях сидели на корточках или привалившись к бортам телег. Они уже покорились своей судьбе, их взоры потухли, они и не мечтали о побеге или бунте… Не было в них огня — того самого, что заставлял узников с Низац Роск разбивать головы своим мучителям до того, как мятежники с красного корабля добирались до их клеток и ям. Но дети! Дети тут были совершенно точно ни при чем…
Как низко пал Синедрион, если сквозь пальцы смотрит на торговлю детьми! Ну да, ортодоксам тоже в большинстве случаев плевать на проблемы еретиков, но чуть ли не при каждой церкви имелась школа и странноприимный дом, и Аркан был уверен — узнай любая община его единоверцев о таком вопиющем, безусловном зле — последнюю рубаху с себя сняли бы, но детишек-ортодоксов — выкупили бы.
У него тоже потянулась рука к кошелю, и ушлый торговец-оптимат уже приметил это движение и заторопился к нему, но Рем одернул себя: сколько детей-рабов на ярмарке? Сотня, полторы? Куда он их пристроит, где найдет им кров и пищу? Следовало дождаться церковную делегацию и решать эти вопросы с ними: духовенство, по крайней мере, не раз и не два уже проворачивало такие дела. И из бывших сирых и убогих ребятишек вырастали воины-зилоты, сестры милосердия, священники и просто порядочные ортодоксы.
Аркан, потупившись, зашагал дальше — мимо рядов с роскошными одеяниями и обувью. Флой — вот кто умел отличать парчу от бархата, а шелк от батиста! Он бы был тут как рыба в воде. Экстравагантный вельможа вспомнился Рему еще раз — когда он пробирался в толчее по ряду, где над каждым дилижансом, фургоном или кибиткой горел красный фонарик.
Черт знает откуда пошла мода обозначать бордели красными фонарями! Наверное тоже — из прежних времен. Здесь можно было получить удовольствие и развлечься — час или ночь, насколько хватит кошелька. Женщины всех возрастов и габаритов, оттенков волос и кожи предлагали себя самым откровенным образом… И не только женщины! Рем пробежал мимо такой кареты со скоростью скаковой лошади. Говаривали — противоестественные увлечения были в чести в Туринн-Тауре, и следуя эльфийской моде и некоторые столичные аристократы практиковали извращенные удовольствия, но в провинциальном Аскероне понять и принять такое народ бы явно не сумел.
За Порочным рядом находилась вотчина артистов. Сейчас тут разместились сразу четыре труппы и новоприбывшим циркачам Бурбиса предстояло доказать свое право на место под солнцем! Уже раскрывал свои объятия огромный полосатый шатер, рабочие трудились в поте лица, торопясь закончить его установку до темноты, чтобы провести первое представление уже этой ночью. Тут же, на помосте рядом вовсю играла музыка, и народ, скопившийся вокруг, рукоплескал жонглерам, которые показывали свое мастерство.
Жонглеры конечно — большие молодцы, но когда ритм музыки сменился, и на помост выбежали танцовщицы, толпа просто взвыла! Конечно, где ж они тут, на севере, могли увидеть таких знойных экзотических красоток! На каждой из девушек была полумаска и легкие, яркие, струящиеся шелковые платья, которые не столько скрывали, сколько давали простор для фантазии.
Первые удары барабана, зажигательная мелодия рожка и скрипки — и вот уже каждый мужчина хлопает в ладоши, и не сводит взгляд с красавиц на сцене… И летят медяки и сребреники в широко открытый изукрашенный сундучок, который держит в руках канатоходец Итон, широко улыбаясь публике, и прохаживаясь туда-сюда перед помостом.
Аркан смотрел на Сай и в груди его боролись противоречивые чувства. С одной стороны — восторг, восхищение, гордость! Ведь именно он обладает этой невероятной девушкой, он, а не кто-то из этих десятков мужчин! Многие их них богаче и красивее, но Сайа отметила именно его, Рема! С другой стороны — в душе закипала лютая ревность и поднимала голову ортодоксальная мораль. Его женщина не может выплясывать перед сотней мужиков, едва-едва не открывая им свои прелести!
Но, стоило признать — Сай никогда не была его женщиной целиком и полностью… Именно поэтому он и сбежал тогда из Смарагды, потому и напивался, в ту приснопамятную аскеронскую ночь, когда попался в лапы вербовщиков…
— Что брат, девушка понравилась? — Рем вздрогнул от знакомого голоса, который раздался у самого его уха.
— Флавиан? Какого… Тебя что ли экзарх направил миссионером на Север? — дошло до младшего Аркана. — Вот это новость!
— Ты что — не рад? — брат выглядел отлично в своей строгой сутане, его взгляд был энергичным, движения — полными сил.
Флавиан Тиберий Аркан явно умудрился отдохнуть в пути из герцогства до Перевала!
— Конечно, рад! Но… Это несколько неожиданно, — Рем на самом деле растерялся.
— Не переживай, я никому не расскажу о твоем происхождении. Для всех — ты встретил бродячего ортодоксального миссионера, вот и всё. Эдгар и остальные не будут трепаться, а для чужих — я всего лишь навязчивый святоша, пользующийся добротой единоверцев… Да что не так с этой девчонкой, Рем? Ну да, хороша, но… Ты так на нее смотришь, что кажется, сожрал бы ее, дай тебе волю!
— Это Сай, Флавиан, — обреченно выговорил Рем.
Флавиан был единственным, кто знал о том, где жил и что делал младший непутевый Аркан после побега из дому. Братья изредка переписывались, держали связь — и потому ответом на слова Рема стал понимающий взгляд и протяжное:
— Так во-о-от оно что! Это многое объясняет… — что это объясняло, миссионер так и не договорил, потому что музыка кончилась, и танцовщицы упорхнули прочь со сцены.
— Я должен поговорить с ней… — полувопросительно произнес Рем.
— Давай, я подожду тебя возле вашего лагеря. Пообщаюсь с дю Валье и парнями. А ты там это, давай бодрей! А то расклеился, тоже мне…
— А еще у меня на закате дуэль, на кулаках!
— Во-о-от, это другой вопрос! Это по-аркановски! — усмехнулся Флавиан и невольно повторил любимый жест их отца: ударил правым кулаком в левую ладонь. — Я буду твоим секундантом.
XI
Джошуа Буттер уже разминался, прохаживаясь вдоль ограждения из толстых, видавших виды, почерневших от времени жердей. Народ потихоньку собирался — развлечения тут любили, кто-то даже принимал ставки.
— Три — на длинного!
— Пять с четвертью — на Буттера! — рябого тут явно знали и ценили.
Сайа встала на цыпочки и прошептала Аркану в самое ухо, щекоча кожу жарким дыханием:
— Может быть, лучше было драться на шпагах? Ты бы его точно победил! А так — гляди, какой он мясистый! — и хихикнула.
Маэстру Буттер и вправду был мясистым: он разделся да пояса, обнажив крупные телеса: толстые руки, широкую спину, круглые плечи, довольно большое пузо… Популяр походил на медведя — такая же скрытая за внешней неуклюжестью мощь.
