не носишь?
— Я жопу хорошо мою. Утром и вечером обязательно. И тебе рекомендую.
— Так неудобно же, без трусов, — удивился Миша.
— Ты просто раб системы, Мишаня, — ответил я, падая на кровать и закидывая руки за голову.
Впереди нас ждал торжественный ужин в столовой, а после — посвящение в гимназисты, то есть, попойка для первачей. Все, как обычно.
Сам ужин прошел совершенно обычно. Работники столовой вынесли нам по горячему, на столах стояли соки и морсы. Сами же столы были рассчитаны на четверых, но Мишаня занимал сразу два места, а у меня был настолько дружелюбный вид, что никто не рискнул подсесть. Да и узнали меня довольно быстро.
— Это тот чел, который взорвался на вступительных…
— Его приняли?..
— Да не может быть!..
— Ты видел, какой он сильный?..
Пока люди вокруг шептались, ректор произнес речь, напомнил о правилах внутреннего распорядка, мы все поужинали после чего — началось самое интересное.
— Пойдем, — пробасил Мишаня. — Нельзя отбиваться от коллектива.
— Ты про посвящение первачей?
— Оно самое.
— Может, не пойдем? — начал я канючить.
— Надо, Илья, надо. Обязательно надо. Иначе будем оба, как белые вороны…
Я аж споткнулся, после чего заглянул в лицо Иванова. Ни один мускул не дрогнул, ничто его не выдавало. Он был совершенно серьезен.
— Хорошая шутка.
— Я знаю, — уголки пухлых гул гиганта все же дрогнули. — Люблю ее. Ладно, пойдем…
Как медведь, Мишаня вдруг свернул с дорожки, по которой мы шли к нашей общаге, и ломанулся прямо через кусты. Я, стараясь не отставать за магом земли, рванул следом.
— Ты куда?
— Сейчас, где-то здесь…
Пять минут, и мы наконец-то выбрались на довольно большую поляну. Не удивительно — на территории гимназии был собственный лесопарк и небольшое рукотворное озерцо, на котором занимались греблей. Так что большой поляне с фонарями, шатром, своими поварами и обслугой я не удивился.
— Слушай, а это точно посвящение в первокурсники? — спросил я. — Ректор же сказал…
— Точно, — кивнул Миша, — ко мне сегодня из студсовета девочки заходили, все объяснили.
Я еще раз окинул взглядом площадку, которая больше походила на какой-то фестиваль под открытым небом, чем на нелегальную попойку студентов, после чего сдался.
Аристократы, я постоянно забываю о гребанных аристократах. Разве могло быть иначе?
Едва мы появились, разговоры на поляне стихли.
— А, это этот… — протянул кто-то.
— Не волнуйтесь, сегодня без взрывов! — поднял я руки, улыбаясь во все зубы. — Продолжайте бухать!
По лицам сокурсников я видел, что они немного напряжены, но в целом, моя реплика их немного успокоила. Пока нам навстречу не вывалилось какое-то бухое тело.
— Да блять… — прошептал я, а потом по окружающему пространству пролетела мутная волна, сигнализирующая о новом каноничном событии.
Я с опаской, совершенно нехотя, достал из кармана ебучую записку от грузовика-куна:
'Каноничное событие. Аристократические наезды.
Ну, ты понял, что делать. И да, держи плюшку, заслужил.
С любовью,
Грузовик-кун'
— Блять, еще и издевается, — пробормотал я.
И что еще за плюшка?
Я перевернул записку и увидел только одно слово:
«Контроль»
Едва я успел спрятать записку, и опять прошла волна, течение времени вернулось к норме и аристократический отпрыск, качаясь, заявил на всю поляну:
— Да как ты, тупая свинья, смеешь указывать, что мне делать⁈ Смелый сильно⁈ Или думаешь, один раз бахнул, и теперь самый крутой?
Он подошел к нам в упор и, убедившись, что все взгляды направлены на него, плеснул на меня пивом из своего стакана.
— Ой! Извини! На, вытри, — заржал молодой аристо, оглядываясь на своих друзей, что подоспели к месту назревающего конфликта.
Мне в грудь демонстративно был брошен грязный носовой платок со следами блевоты — от него разило так, что аж глаза резало.
Прости, дядя Ваня, сам понимаешь…
Я наклонился, поднял платок, но ничего делать не стал. Просто сжал кулаки и сосредоточился на мокром пятне.
Контроль? Он имел в виду контроль энергоядра?
Время, казалось, замедлилось. Моя кожа на груди стала нагреваться, а уже через секунду от мокрой одежды повалил пар — пиво буквально испарилось без следа, оставив после себя только кисловатый запах жженых дрожжей.
Я же, не переставая удивляться, как изменилось мое восприятие, развернул платок, демонстративно, от души, в него высморкался, и пока этот придурок передо мной не успел среагировать — прилепил сопливый платок ему на лоб. Впрочем, он бы и не успел среагировать, но не потому что был медленным — я стал быстрее, значительно быстрее.
Ох! Что началось!
Этот дурачок попытался прыгнуть на меня с кулаками, но внезапно между нами вырос Мишаня. Ну как, вырос. Он просто сделал шажок в бок, чем почти полностью закрыл меня от аристократа.
— Уважаемый. Это вызов? — спокойно прогудел гигант.
— Да! Вызов! — крикнул аристократ, брызжа слюной во все стороны. — Я вызываю эту грязную свинью!
Так! Никаких вызовов! Я ему просто начищу пятак и мы дружно отправим его в медпункт! Я хочу прибухнуть! И вообще, какие вызовы⁈ Я дяде Ване обещал никого не бить!
Но вперед уже вышел один из корешей этого дебила.
— Я буду секундантом моего друга. Вы принимаете вызов? — сказал дружок аристократа.
— Вызов принят, — кивнул Мишаня, и тут я понял, что аура-то у моего кореша не самая здоровая. Он буквально излучал уверенный, равномерный гнев. Это было видно по вздутым мышцам шеи и напряженной спине.
— Выбирайте оружие.
— Рукопашный бой. Без магии, — ответил Мишаня. — Место и время?
— Завтра, в четыре. Малый стадион.
— Принято.
Парни друг другу кивнули, после чего аристократического выродка, который облил меня, оттащили куда-то в сторону.
— Слушай… — начал я.
— Ты его размажешь, — хмуро сообщил мне гигант. — А если надо будет, я размажу еще и его секунданта.
— Откуда столько ненависти? — удивился я.
— Я его знаю, — ответил гигант. — Это Антон Шереметев, еще та тварь.
— Блять, Мишаня… — начал я, глядя вслед бухой компании.
Я не стал спрашивать, откуда мой товарищ знает одного из Шереметевых, почему он его ненавидит больше прочей аристократии и зачем он так меня подставил. Я просто пошел, нашел свободную бутылку шампанского и крепко к ней приложился. Проблемы завтрашнего дня будем решать завтра. А сегодня я планирую нажраться, причем крепко.
Как Мишаня нес мое бренное тело в общагу, я уже не помнил, но со слов соседа, я пытался оказать даже некоторое сопротивление. Опозориться на тусовке, кстати, у меня не получилось — девственный организм Ильюши пока с алкоголем был знаком слабо и меня унесло буквально за десять минут.
Это я все узнал от моей черной няньки, пока Мишаня укладывал меня баиньки.
Закрывая же глаза, я в очередной раз подумал о
