так много.
— Верно, — подержал я, — быстрей начнём, быстрей управимся.
Деревьев, начавших терять листву, было мало. В основном неизвестные мне растения за месяц учёбы сменили цвет с зелёных на фиолетово-красный, часть других — потускнела, но ещё держалась на ветвях.
— Красные вообще только к весне опадут, — пояснил Шен, видя, как я разглядываю местную флору. — Ты ж городской, да? Не особо во всём это сечёшь.
— Угу, — только и кивнул я, чтобы не вдаваться в уточнения.
— По тебе сразу видно. Ты, наверное, и в деревне не был ни разу. Руки у тебя аккуратные, — он мотнул головой, не отрываясь от дела. — И граблями орудовать не умеешь. Смотри как надо.
Он с лёгкостью и неприсущим ему изяществом произвёл взмах, и на граблях обосновалось немалое количество листьев за один заход.
— Делай так же, быстро управимся. Мне работать на свежем воздухе не впервой. Бабуля, до того как потеряла домик в пригороде за неуплату, всегда просила меня помогать по хозяйству. Я был не против, мне даже нравилось. Но потом пришлось съехать в выделенную квартиру — клоповник с северной стороны города, в котором я рос, а там так себе райончик. Ну и хозяйства никакого, и, соответственно, заработка тоже ноль. Бабуля поначалу пекла на продажу, а потом перестала. Не успевала дойти до цивилизованной части города с пирожками. Вечно кто-то встречался по пути, а там такой запах, — он повёл носом, будто почувствовал аромат бабулиных пирожков. — Ну и всё отбирали ещё на подходе к электричке. А я учился, подрабатывал в магазине у школы. Но тоже недолго. И если б не открывшийся дар… — он помолчал, — честно, не знаю, что делал бы дальше. Так что даже надзиратели и уборка участка не кажутся мне такой отвратительной долей.
— Ты совершенно прав, дружище, — согласился, пытаясь повторить его технику обращения с граблями,
Но про себя подумал, что всё равно не пущу произвол ректора на самотёк. Потому что проблема заключалась не в том, что кого-то заставили работать или приставили надсмотрщиков, а в том, что ректор что-то недоговаривал. И по какой-то причине на самом деле пренебрегал безопасностью студентов. Но почему? Это я и собирался выяснить.
Он не был похож на дурака, который стал бы пилить ветку, дающею золотые ягоды, на которой он прочно и надёжно сидел. Дело крылось в каких-то тайных мотивах, о которых пока сложно было догадываться.
Увлёкшись рассказами Шена, который вдруг как-то сам собой разоткровенничался, я сначала не почувствовал никакого подвоха. Утро было пасмурным, сырым и прохладным, хотя мы всё ещё были довольно легко одеты, ведь температура упала всего на пару градусов в сравнении с прошлыми днями. Но лёгкий осенний ветерок уже намекал на будущие перемены в погоде.
Поэтому едва различимое пятно, похожее на плывущий воздух в знойный день, удалось заметить не сразу. Поначалу подумал, что так колышутся на ветру листья кустов какого-то родственного к шиповнику растения. И лишь потом обратил внимание на назойливый звон в ушах.
Вот только доносился он от этого знойного с виду, но совершенно холодного расплывчатого объекта, расположенного в отдалении от тропинок и деревьев.
«Аномалия, разлом… — подумал я. — Ещё один пространственный изъян на территории Школы».
Глава 10
Так обычно выглядят «невидимые» космические корабли пришельцев в кино. Они искажают пространство вокруг себя, хоть и остаются при этом незаметными, если не вглядываться.
Это подрагивающее расплывчатое пятно было немного другим. Оно как будто ещё искрилось разными цветами, подобно радуге, хоть и едва уловимо.
— Видишь? — спросил я Шена. — Или у меня уже кукуха поплыла на фоне стрессов?
Шен уставился вперёд, но единственное, что произнёс, это: «Ну белка в кустах. Ну и что?»
И тут послышался заливистый смех Руби неподалёку. Она рассказывала что-то Агате и указывала на птицу, сорвавшую целую гроздь ягод и никак не желавшую делиться с сородичами, которые начали склёвывать ягоды прямо у неё из-под клюва.
— А там котик? — спросил Агата, указывая на белую шубку в кустах.
«Наверное, Мими», — с теплотой подумал я, представляя наглую, но милую кошку, которая когда-то, возможно, спасла мне жизнь у контейнеров с мусором, отпугнув от призрачного душителя.
Но мысль про Мими хоть и была приятной, не откликнулась в сознании, наоборот, вызвала беспокойство. Что-то было не так. И я бы, скорее всего, догадался раньше, если б не сказались накопившаяся усталость и ранний подъём.
Когда «котик» из куста показался целиком, я уже бежал в сторону девчонок, вскинув грабли. Они, отвернувшись обратно на птиц, до сих пор не видели, кто притаился рядом.
— Бегите! — выкрикнул я, но прелестницы, естественно, лишь удивились моим воплям и смотрели совершенно не в ту сторону, в которую следовало. Шен же, оставшийся позади, к счастью, тоже понял, почему я рванул вперёд.
— Ложитесь! — крикнул он и бросился следом.
Пушистое существо размером с некрупного корги не выглядело устрашающим, но мне уже довелось познакомиться с ним заочно в переизданном «Бестиарии Первой Пространственной Войны». Этот миловидный зверёк, похожий на перекошенного зайца, от испуга распахивал пасть на сто восемьдесят градусов и из вытянутого жала поливал окружающее пространство потоками пламени как из огнемёта.
— На землю! — взволнованно проорал я, и Руби, наконец, сообразила повернуться.
Взгляд её застыл на зверьке и, лишь когда тот начал раскрывать едало, она поняла, что произойдёт дальше. Руби вообще всегда была умненькой девочкой и среагировала прекрасно. Повалилась на траву, утягивая за собой Агату.
Из пасти монстра полилось пламя, и мы с Шеном были вынуждены отпрянуть, чтобы не получить ожоги. Зверёк проревел нечто невразумительное, мотая головой из стороны в сторону и заставляя всех расступаться и отступать.
Когда пламя иссякло, он захлопнул пасть, повёл носиком и как ни в чём не бывало поскакал по лужайке, рассматривая бабочек на цветках шиповника. В его движениях просматривались какая-то неуклюжесть и детская непосредственность.
— Вы
