Алин покачала головой.
— Он хочет стать магнатом. Ему не важно моё счастье. Ему важнее титул!
От этих слов больно сжалось сердце, а глаза наполнились слезами. Эрн сел рядом и прислонил её голову к своей груди.
— Не плачь, любимая! Мы как-нибудь выкрутимся.
— Как? — всхлипнула Алин. — Если отец что-то вобьёт себе в голову, то его никто не остановит. — Она обняла Эрна и заплакала. — Я не хочу замуж за Раддов! Я хочу замуж за тебя. Мне не нужны ни титул, ни деньги. Ничего! Мне нужен ты!
Эрн гладил её по плечам, целовал в макушку и приговаривал: "Ну-ну, всё будет хорошо. Я тебя никому не отдам. Мы что-нибудь придумаем. Я обещаю!» Алин понемногу успокаивалась. Она верила ему. Любимый спасёт её от ненавистного замужества. Он не допустит, чтобы они разлучились.
Они так долго обнимались, что Алин потеряла счёт времени. Ей казалось, будто прошла целая вечность. В объятиях было так тепло и безопасно, и она готова была провести в них ещё одну вечность, но Эрн отпустил её.
— У меня есть идея! — прошептал он и щёлкнул пальцами.
Алин вопросительно посмотрела. Любимый взял её за плечи и заглянул в глаза:
— Давай сбежим!
Она уставилась на него непонимающим взглядом.
— Я серьёзно. Давай сбежим! — глаза Эрна горели диким огнем. — Если твой отец, будто клещ, впился в идею породниться с магнатами, то побег — единственный выход сбежать от этого замужества! — рассмеялся любимый. — Видишь, «побег» «сбежать». Как складно я сказал.
Затем Эрн посмотрел на неё серьёзным взглядом.
— А ты что скажешь?
Алин задумалась, почесала скулу. Мысли о побеге вызывала одновременно и восторженный трепет, и страх. Вспомнилась Лилиан, и как она отчаянно боролась за свою любовь. Алин ощутила себя на месте героини. Теперь и она должна выбирать между любовью и желанием отца. Конечно же, любовь! Ведь нет в жизни ничего важнее её. Но… Как же оставить Корру? Нянечка с ума сойдет от горя!
— Я не знаю, — ответила Алин, рассматривая руки.
— А что тебя останавливает?
Алин сжала губы и ничего не ответила.
— Душа моя, я понимаю, это непросто, но нужно выбирать: или потерять меня или… — он многозначительно развел руки вместо окончания фразы.
— Я не хочу тебя терять, — прошептала Алин, а про себя добавила: «и дом тоже не хочу терять. Мне не нравится такой выбор».
— Тогда побег! — Произнёс Эрн как отрезал и ударил в воздухе кулаком, будто по столу.
Он принялся ходить от стены к кровати и обратно.
— Нужно тщательно подготовиться. Всё продумать. Нужно взять с собой еду, деньги.
Алин наблюдала за любимым. В голове царил хаос. Чем больше она думала про решение Эрна, тем сильнее чувствовала себя потерянной, как будто вместо картины будущего перед ней высыпали разобранный пазл. Алин смотрела на эти разноцветные части, и совершенно не понимала, какие детали соединить…
— А куда мы пойдем? — поинтересовалась она.
— Хороший вопрос! — воскликнул Эрн, а затем резко остановился и снова повторил. — Очень хороший вопрос. Точно нужно убраться подальше от деревни. А лучше вообще сбежать в другую страну. Может, поселимся в княжестве Сол или доберёмся до Лимии, осядем в деревне — Эрн поднял указательный палец и продолжил ходить: — Нет, лучше в городе. Там проще затеряться. Что думаешь?
— Я согласна, что лучше в городе поселиться. В деревне все друг друга знают, и наше появление может вызвать массу ненужных вопросов и слухов. Да и идти лучше в Линию. Я слышала, что в Сол с крестьянами очень строго обращаются. Чтобы съездить в другое поселение, нужно разрешение местного войта!
Алин чувствовала, что отвечает на автомате и то, что от неё хотят услышать. Сама же она хотела остаться одной и всё обдумать, но не выгонишь же любимого. Не так поймёт ещё.
Эрн наставил на неё палец.
— Ты — умница! Тогда Сол не подходит для нашей остановки. Поедем в Лимию.
— У меня там бабка живёт, — Алин вспомнила, что мама была родом из восточных земель.
— Ну, нет, — щёлкнул языком Эрн. — Не хватало ещё, чтобы она отправила тебя домой. Да и если бежать от прошлого, то окончательно. Возьмём другие имена и фамилию.
Эти слова будто что-то порезали внутри Алин: стало нестерпимо больно, а в глазах набухали слёзы.
— А когда, — Алин запнулась на следующем слове, но быстро взяла себя в руки. — Когда сбежим?
— Я думаю, что лучше всего, когда все уедут на ярмарку. На следующий день или даже через. Главное, чтобы твой отец уехал подальше, и ему потребовалось больше времени добраться домой, когда узнает про побег. Но есть одно «но», — протянул Эрн и уставился на потолочные балки, будто в них была причина, — бежать лучше ночью. Днём на дорогах будет много народа, а золотая монета кому угодно развяжет рот, и нас выдадут с потрохами.
— А как же волки, иллиды? Медведи? — испуганно воскликнула Алин и прижала руки к сердцу.
— Да, это вопрос, — закивал Эрн и снова принялся скрести ногтем кончик носа. — Я что-нибудь придумаю.
Любимый подошел к Алин и обнял. Его горячее дыхание обжигало кожу.
— Не переживай, душа моя. Тебе не надо ни о чем беспокоиться. Я обо всём позабочусь. Всё будет хорошо.
Алин обвила его шею руками и закрыла глаза.
— Я помолюсь Богам, чтобы они защитили нас.
Глава 12: Путь-дорога
До ярмарки оставались сутки. Вечером Хейзеры вынесли в избу из сеней и погреба всё, что откладывали на продажу в течении полугода: пушнину, шкуры, колбасные кольца, сало, полендвицы, а из ледника — замороженные тушки зайцев, куропаток, и выложили на стол. Пока мама с Мириам заворачивали товар в ткани и перетягивали бечёвкой, Эйнар притащил из сарая сундук и крепил к нему ножки.
Перед тем, как навесить замки, Хельга достала из-под лавки горшок с печной золой. Там он стоял всю ночь, рядом с мисками с водой и кашей — подношениями домовому. Считалось, что после того, как он сытно покушает, то залезет в горшок спать. Тогда домового можно было взять с собой, чтобы он защищал и отпугивал воров.
Хельга высыпала щепотку золы в сундук, приговаривая:
«Домовой, домовой, поезжай со мной
Мои богатства охраняй,
Воров не подпускай.
Домовой, домовой, как вернёшься домой,
Молочком напою,
Хлебом накормлю и за печкой постелю».
Эйнар неодобрительно скривился:
— Мама, ну какой домовой? Это всё ересь. Только Всевидящий сможет защитить нас в дороге!
— Ой, сынок, больно ты умным стал, — отмахнулась от него Хельга, заткнула горшок крышкой-пробкой и спрятала среди ткани. — Вспомни, как в детстве ты просил домового отыскать потерянные игрушки. Помнишь, как ставил за печку миски с водой и даже воровал яблоки, чтобы его задобрить? И домовой находил игрушки! Помнишь, он ещё клал их на лавку у печи? А теперь для тебя он — ересь. Смотри, чтобы домовой не обиделся и не учинил ничего такого в дороге!
Эйнар хмыкнул и вышел из дома. Бабы, их ничем не переубедишь.
На следующее утро Эйнар отправился к Бломам за лошадью. Ивор задрал цены в два раза. Знал, гад, что люди заплатят, если захотят попасть на ярмарку. Пришлось, скрипя зубами, выложить сумму, которую запросил управляющий. Не тащить же сундук на собственном горбу! Получив деньги, конюх исчез, а затем вывел коричневую лошадь невысокого роста.
— Это Ягода, — конюх погладил животное по густой светло-коричневой гриве. — Спокойная. Послушная. А у вас много груза с собой? Может, вам тяжеловеса дать?
— Один сундук.
— А, ну хорошо. Ягода с ним справится.
Дома мать с сестрой принялись запрягать лошадку, а Эйнар отправился в избу за сундуками. В печи потрескивал огонь, с улицы доносились голоса родных и соседей. Интересно, а где найдёныш? Спит, наверное, словно он княжеских кровей. Эйнар презрительно хмыкнул, взял сундук за ручку и покатил за собой. Тяжёлый, зараза!
— Тебе помочь? — крикнул ему через забор сосед — полноватый мужчина с залысиной и вечно-красными щеками.
— Да, пожалуй.
Вдвоём они стащили сундук с крыльца и подняли на телегу.
