Почувствовав запах денег его превосходительство вышел на Путилова и… потребовал откат.
— Серьезно? — ухмыльнулся я, узнав от такой наглости. — Не предложил, а потребовал… каково⁈
— Ваше императорское высочество, — с достоинством выпрямился Николай Иванович. — Я сроду взяток не давал и сам брать не намерен! Да-с!
— Тихо-тихо, давайте, раз уж собрались, осмотрим завод.
Недолгая экскурсия по территории выявила следующее. Несмотря на все усилия «эффективного собственника» предприятие оставалось работоспособным. Костяк квалифицированных мастеров разбежаться не успел, а оборудование, хоть и довольно примитивное имелось.
— А что, Путилов, будь этот завод твоим, смог бы ты наладить производство?
— Смог бы!
— Значит так, — обернулся я к Головнину. — Договор с Огаревым немедля расторгнуть и предать его Николаю Ивановичу. Сроку на все про все неделю. Действуй!
— Прошу прощения, — смешался никак не ожидавший подобного исхода секретарь. — Но завод не морского ведомства, а горного. Так что в деле передачи возможны трудности. Кроме того, генерал захочет компенсации.
— Передай ему, что, если отдаст завод быстро и без скандала, получит хорошее назначение. Заартачится, пусть ждет ревизию!
— Полагаете, найдутся неустройства?
— Уверен!
— Хорошо, я все сделаю… но ведь мы пришли не за этим?
— А зачем же? — насторожился Путилов.
— Да вот, друг мой. Хотели узнать, как ты ведешь дела? Где хранишь столько монеты? Кстати, зачем тебе наличные, да еще в металле? Разве нельзя обойтись векселями или хотя бы кредитными билетами?
Сообразив в чем дело, Николай Иванович, ничуть не смутился.
— Видите ли, ваше высочество, — обстоятельно начал он. — Трудясь на юге, я столкнулся с одни типичным для нашей родины обстоятельством. Никакие бумаги у нас не обладают особенно в глазах деловых людей безусловной ценностью. Государство и даже на самых верхних слоях и тем паче в лице местных чинов, облеченных властию, если не отказываются от данного обещания и поручительства, то затягивают его исполнение. Сами же требуют все и сразу. Зачастую чтобы получить свои законные средства купцу и промышленнику приходится давать взятки. Без того никак. И потому никто особо в казенные подряды и не рвется, особенно из мелких и средних купцов. Нет, кто сумел найти подход… у тех все вполне благополучно. Я же изыскал в тот период, когда занимался организацией обслуживания новых пароходов на Черном море простое средство для преодоления всяких вопросов и возражений. Наличные и притом серебром или златом. Лучший ключик к любому замку, нда-с…
— Как посмотрю, ты, братец, вольнодумец…
— Как можно-с⁈ Ни в коем случае! Просто смотрю на все глазами практическими, поскольку уверен, что и в имеющихся условиях можно все сделать быстро, хорошо и к вящей славе отечества!
— Коли все так, как ты говоришь, то мы с тобой, пожалуй, что единомышленники. Потому скажу тебе так. Выполнишь это поручение, будут и другие. А вместе с ними деньги, чины и все что душе угодно. Этот завод — первая ласточка! Планов столько, что конца края не видно, успевай только поворачиваться!
— Об этом можете не беспокоиться. Все сделаем в лучшем виде и в срок. Меня, говоря по чести, другое заботит.
— И что же?
— Вот сделаем мы машины, а на верфях изготовят четыре десятка канонерок. И станет у нас пароходов вдвое больше, чем было. А кто, позвольте спросить, будет с ними управляться?
— Нужны машинисты, механики и кочегары, — сообразил я.
— Именно-с! Сейчас большая часть из них — англичане. Война начнется, сможем ли мы на них полагаться? Допустим, какое-то количество можно будет взять с имеющихся судов. Но чтобы укомплектовать полностью, придется оставить все прочие паровые корабли без движения. А этого, как полагаю, допустить никак невозможно!
— Что предлагаешь?
— Начать обучение немедленно. Для чего набрать людей и направить их на железную дорогу. Паровозные и пароходные котлы с машинами отличаются не так уж сильно. Кто с одними разберется, тот и с прочими не оплошает.
— Твоя правда. Надо только подумать, где взять столько народа…
— Надо охотников кликнуть. Причем не только из вольных, но и из матросов. Поманить новой хорошо оплачиваемой профессией. Как ни долго длится служба, а отставку лучше выходить имея верный кусок хлеба.
— Верно мыслишь. Сам догадался или…
— Вы, Константин Николаевич, и подсказали.
— Как так?
– Услышал при минные классы для матросов и офицеров учрежденные вашим высочеством в Кронштадте, ну и…
— Вот оно что… Рад что не ошибся в тебе. А теперь работай. Дел невпроворот!
Вот черт! Вроде стараешься, а все предусмотреть не можешь. Хорошо, когда вокруг люди понимающие и могут подсказать если упустил.
И, раз уж на то пошло, ограничиваться минерами с машинистами не следует. Главное оружие канонерок — пушки и им тоже нужна обслуга. В принципе, все дульнозарядные и гладкоствольные пушки похожи, так что особо канониров переучивать не придется. Но вот разница между маленькой и утлой канонеркой и закрытой от всех ветров орудийной палубой фрегата или линкора все же имеется. Пожалуй, надо изготовить на берегу макет, поставить на него орудия и начинать тренировки. Чтобы к началу навигации, иметь пусть не идеально, но все-таки сработавшиеся экипажи.
[1] Грузоподъемность обычной телеги с деревянными колесами около 750 кг. Ломовики могли брать до двух тонн.
Глава 10
Как вы думаете, в чем, безусловно, сходятся военные и ученые? Мне кажется, в своей страсти к экспериментам. Просто у людей в погонах это называется учениями. Новые мины, новая взрывчатка, все это требовало немедленных натурных испытаний, а то не дай бог, враг придет, а мы так ничего и не взорвали.
Но поскольку Финский и Рижский залив скованы льдом, проводить их пришлось в Либаве. Маленький городок со своим портом подходил для этой цели как нельзя лучше. Людей в нем немного, благо, ни военной базы, ни курорта пока нет. А значит, нет и лишних глаз с ушами.
Разумеется, прибытие почти полусотни человек вместе с обозом не прошло незамеченным, но флегматичные немцы, составлявшие большинство здешних жителей, постарались сделать вид, что ничего не происходит. Вторая по численности, но не по значению, городская страта — евреи, напротив, сильно заинтересовались, но, наткнувшись на невозмутимую стражу, притихли. Что же касается латышей, то коренных жителей этих мест в городе почти не наблюдалось.
Проще всего было испытать шестовую мину. Купленную специально для этой цели старую деревянную баржу отвели подальше от города. Роль атакующего исполнил арендованный у местных баркас. Подошли на веслах в упор, ткнули под ватерлинию палкой длиной метров восемь, с укрепленным на ней зарядом и… шарахнуло так, что у засевших в рыбацкой лайбе моряков заложило уши и окатило ледяной водой. Обреченная на гибель несчастная посудина подпрыгнула вместе с поднятым взрывом столбом воды и тут же затонула.
— Все живы? — крикнул я морякам, когда они вернулись.
— Видели, ваше императорское высочество⁈ — прокричал почти оглохший, но счастливый мичман — девятнадцатилетний Петька Вальронд, потерявший во время испытаний фуражку.
— Так точно, все. Только промокли, — доложил вместо него матрос, в котором я узнал встреченного в госпитале, как его…
— Рогов?
— Я, ваше императорское высочество!
— Поправился?
— Как есть выздоровел!
— Ну, молодец. А остальные? — за горой дел я, видимо, немного упустил отчет доктора, как там бишь его? Вроде Катлинский или Католинский.
— До единого поправились и в службу вернулись, за что от нас вам нижайший поклон, ваше императорское высочество!
— Лейтенант, — закончив с этим, обратился теперь к Кострицыну. — Всем участникам испытаний переодеться в сухое и по лишней чарке за мой счет. Заслужили.
— Ура! — дружно рявкнули услышавшие о поощрении матросы.
