их мясо закончится, переходим на крулов.
— И нам ничего с общего стола не обломится, — сделала верные выводы я, поморщившись. Бесит.
— Почему же? Для нас выделят кусок свежего мяса. Небольшой. Но, да, на пир не позовут.
Разговаривая, мы не спеша дошли до тропы наверх.
— Ясно. Ладно, — резко развернувшись и взявшись за верёвку, чтобы начать долгий подъём наверх, сказала: — пусть веселятся, нам нет до этого дела, у нас будет свой праздник. А касательно ловушки, давай действительно подождём и посмотрим, что из всего этого выйдет.
Подъём наверх, как всегда, занял в полтора раза больше времени, чем спуск. Уставшие и вспотевшие, со стонами рухнули на траву подле обрыва и бездумно уставились в синее небо.
— Надоело заниматься скалолазанием каждый день, — под нос прошипела я, руки тряслись, ноги дрожали — всё же какая хиленькая была Аруна. — А, может, оно и к лучшему, хорошая тренировка получается...
— Дочка, чего там бормочешь? — окликнула меня Райла.
— Что тело моё всё ещё слабенькое, и его нужно больше тренировать.
— Это да, это верно, — одобрила женщина, и села. Я тоже приподнялась, чтобы посмотреть вниз на долину, на то место, где мы сделали нашу первую ловушку и потом перевела взгляд на пасущихся не так далеко бизоков.
Ну и огромные же твари! Даже отсюда я видела их мощные рога, налитые силой мышцы ног. Страшные создания. Мама права, такие затопчут и не заметят, я для них не представляю никакой опасности.
— Пойдём, мама, пора в стойбище, и петли как раз на обратном пути проверим. Авось пару прыгунов поймалось.
Добравшись до нашего шалаша, скинули две тушки в тень, я пошла за водой, а мама осталась, чтобы развести огонь и заняться приготовлением еды.
В сторону Сольваны шла неспеша, по дуге обходя селение орков и тихо насвистывая незамысловатую мелодию.
На плечах несла длинную двухметровую палку, на концах которой на верёвках висели деревянные крючья с трудом вырезанные и крепко привязанные к основной конструкции.
Коромысло, на которое у меня хватило ума и фантазии. Вышло оно страшненьким, но функцию свою выполняло на отлично. Уже дня три с ним щеголяю. Вчера заметила и у других соплеменниц нечто схожее. Быстро они сориентировались и повторили. Не удивлюсь, если ещё и изучили, как следует. А что? Нас с Райлой практически весь день нет дома, кто им мешал прийти и осмотреть мою поделку? Никто. Но я и не прятала ничего, положила на самом видном месте, облокотив о стену печки, слепой бы не увидел. Мне было не жалко. Тем более я знала, что всю тяжёлую работу по дому выполняют наложницы или их дети. Хоть так им помогу.
Остановившись на берегу, прищурила глаза, вглядываясь вдаль, ветер обдувал лицо речной прохладой. И я впервые подумала, что ещё ни разу не ела здесь рыбу. И не видела лодок у орков. Интересно. Надо уточнить у Райлы. А как делать удочки или плести сети лично для меня тайна... можно, конечно, попробовать методом научного тыка, но не сейчас, не в ближайшее время. У меня дом дырявый, печка не опробована, а завтра вообще охота. Подумав о том, что очень скоро я буду вкушать горячее мясо местных бизонов, рот мгновенно наполнился голодной слюной.
— Ням-ням, — улыбнулась я и нагнулась, чтобы набрать воду.
— Хэй! — раздалось сбоку, я давно заметила замершую неподалёку ту самую девочку. Кэри, вроде так её зовут. Поэтому её голосок не застал меня врасплох. — А что такое "ням-ням"? — мордашка, полная любопытства, глазёнки блестят.
— Это знаит "ммм как вкусно!" — ответила я, улыбнувшись. — Ты за водой пришла? Давай помогу набрать. — Предложила я, заметив в руках девочки два ведра. Как бы не больше её самой. — А почему тебе не дали коромысло? — нахмурилась я и ткнула пальцем в свою палку.
— Стефвар (отчим) сказал, что это блажь и полнейшая ерунда. Вот мы и носим, как раньше.
Я скрипнула зубами, молча наполнила все четыре ведра, перекинула палку через свои плечи, ловко подцепила одно ведро, затем второе и полностью выпрямилась.
— Давай я помогу сначала отнести твои вёдра, потом вернусь за своими. Веди.
— Я тогда возьму твои, — предложила глупость малявка, но я, строго на неё глянув, зло шикнула. Кэри тут же потупилась и поспешила обогнать меня, чтобы показать дорогу.
Я шла, чуть покачиваясь, всё же тяжёлые эти вёдра. Девочка семенила впереди, мы поднялись по пологому склону и направились по главной улице вглубь селения.
Шатёр, где жила Кэри, оказался внушительных размеров. Богато живут, однако. И четвёртым по счёту, совсем недалеко от самого большого вигвама в стойбище (в нём жил вождь Визэр).
— Здесь, — пискнула девочка, но тут раздался какой-то вопль, а потом глухой удар. Я, как можно быстрее опустила ведра на землю и рванула следом за девочкой. Мы оббежали шатёр и я замерла, глядя на картину избиения одной орчанки другой.
Офигеть.
Здоровенная бабища мутузила худосочную орчанку, которая даже и не сопротивлялась при этом.
— Как ты могла испортить шкуру?! — вопила страшила, занося ногу для очередного пинка.
— Мама!!! — одновременно с ней выкрикнула Кэри и бросилась к родительнице, стараясь прикрыть её своим тощим тельцем.
— Пшла вон, югресс (сорняк)! — и могучая орчанка занесла лопатообразную ладонь, чтобы ударить малышку.
— Стойте! — крикнула я, забыв, что здесь у меня нет никаких прав. — Вы их обеих убьёте!
Немая сцена. На меня смотрели все, кто здесь столпился. А было их немало, три орчанки и двое детей.
— Вы же помните первый закон Великого Хеймдалля? — скороговоркой спросила я, вводя орчанку, как я уже догадалась главную в этом семействе, в ступор.
Та нахмурилась, было заметно, как мысли в её черепушке медленно заворочались. Со скрипом.
— Какую? — рыкнула она, обнажив жёлтые клыки.
— Не вреди слабым и немощным, — тараторила я, делая знаки Кэри тащить мать ко мне. Девочка оказалась сообразительной и несмотря на свои скромные размеры, ловко подхватив пострадавшую, повела её ко мне. — Ибо, случись что с матерью ребёнка, Хеймдалль будет огорчён и разгневан, понимаете, если его закон нарушен он ниспошлёт на вас свою кару и гнев!
Я несла откровенную чушь. Впрочем, и до тугодумки-хабалки это тоже дошло. Минуту спустя, когда мы технично сваливали с её двора.
