Я тоскливо посмотрел на морские просторы, в которых ещё можно было найти свободу (и лёгкую смерть), ожидая, что вновь круто изменившаяся судьба снова не несёт ничего хорошего.
В доках встречающие приводили в чувство тех, кто ещё не очухался. Тех, кто стремился показать свою силу и освободиться, как минотавры, или впадающих в буйство, без устали били. Бичи надсмотрщиков безостановочно хлестали обезумевших зверолюдов, приучая к покорности.
Вполне возможно что там была не простая плеть, так как лёгкий чёрный шлейф поднимался после каждого удара и, судя по крикам, переходящим в сип, они причиняли ужасную боль.
Пленников вели многочисленными коридорами, расположенными внутри огромного корабля, и которыми он был пронизан, среди бесконечных палуб, складов, коридоров, лестниц стояли бесконечные ряды клеток с пленниками этих морских корсаров.
Одно из таких зашипело на них, проходящих мимо, и длинная, запачканная грязью иглообразная шерсть волнообразно встопорщилась, поджались короткие и мускулистые передние лапы. Единственный целый глаз засветился, вперившись в тех, кого проводили мимо него, тогда как второй затёк гноем. Оно бросалось с визгом, щелкая слюнявой пастью, готовясь вцепиться выдающимися вперед резцами. Лишь в последний момент прыжка, когда, казалось, что от челюстей существа не уйти, железная цепь вокруг шеи с лязгом обрывала его движение.
Разочарованно давясь слюной и задыхаясь, оно зашаталось и, пища, рухнуло вниз.
Из тех, кого я видел ранее, признал “родственных” крыс и мутантов, как две капли похожих на тех, что сидели на цепи в остойниках, завров и сцинков, клыкастика, но раза в три больше, чем тот, которого сожрал в лесу. Здесь также были представители полулюдей–полузмей — у которых вместо ног были мощные хвосты. Большое количество людей было плотно набито в клетки, в которых никто не убирал, и жуткое зловоние распространялось от них вокруг.
Но гораздо больше было тех, кого я не видел и даже представить не мог, что существуют подобные существа. Крылатые и бескрылые, покрытые слизью и сухие, когтистые, зубастые, в природной броне и без неё, мускулистые и мясистые, тонкотелые и жирные, безглазые и усеянные странными наростами, имеющие длинные шеи и те, у кого было не понятно, где вообще голова, многоголовые и со всевозможными наростами, с ластами и копытами, шипастые и волосатые — тут было на что посмотреть. И если бы я сам теперь не оказался на их месте, то с удовольствием прогулялся бы вдоль клеток, рассматривая диковинных и странных существ.
Похоже на то, что эти охотники собирали всех существ, которых вообще была возможность поймать. А это на самом деле не корабль, а какой-то зоопарк или плавучая тюрьма.
Нас привели к частично пустым клеткам на одной из внутренних палуб, куда всех и запихнули.
Толстые металлические прутья с трёх сторон, через которые с трудом можно было протиснуть руку, а потолок, пол и одна из стен — из самого настоящего камня. Почему-то именно это больше всего поразило меня. Корабль, в котором есть каменные стены! А как же плавучесть и всё такое?
Из удобств была небольшая щель у одной из решёток, куда можно было справлять естественные надобности. Над этим отверстием в потолке тоже было оно, откуда стекали фекалии сверху, с других ярусов, где видать также содержали невольников. Поэтому в плотно забитых клетках стояла мерзопакостнейшая вонь, к которой я немного привык, пока бродил со стадом зверолюдов, от них конечно и сейчас воняло неслабо, но к этой вони было совсем непросто привыкнуть. Те, у кого ещё сохранялись мозги, старался держаться подальше от таких решёток, ну а у кого их не было или Хаос выжрал им мозги или обратил их в труху (не знаю, что он с ними делает, что на определённом уровне они становятся особенно тупыми) и не заморачивались подходить к уборному месту, накладывая кучи на том месте, где он в данный момент находился. Да, тусклый свет проникал также через эти отверстия, а ещё иногда проходящие отряды морских налётчиков несли светильники, на свету которых можно было рассмотреть чуть больше подробностей.
Оторванность от стада, скученность, голод — наиболее подходящие условия, чтобы показать соседям свою раздраженность и силу. Кто-то кого-то толкнул — сверкнули зубы, когти, и стали выяснять, кто тут главнее. Дрались на ощупь, потому как глаза ещё не привыкли к этому рассеянному свету, и доставалось и тем, кто совершенно не желал принимать участие в этом дележе.
Я тоже не собирался, стараясь боком протиснуться подальше, но хриплый лязгающий голос Белоглазого прозвучал совсем рядом:
-Помоги!
Эх, да что же такое! Помочь - порвут же меня. А не поможешь - порвут Белоглазого, а потом установят свои порядки и прихлопнут меня опять же. Наверняка. Я в стаде выжил во многом потому, что был полезен, добывал еду. А что я тут добуду? Лишний рот. Потому выбор очевиден.
Оружие мне было не нужно, развязанные перед входом в клетушку руки были уже вооружены тем, что мне досталось от появления в этом мире - крепкие когти, которые стали сильнее после того, как я сожрал странные специи или камни, казалось, что светились в темноте. Крепкие костяные пластины на костяшках пальцев могли поспорить с некоторыми латными перчатками в плане защищённости. Зубы — хоть до конца с одной стороны и не восстановились после памятной первой встречи с ящеролюдами, но клыки были целы и мясо они могли рвать как ножи. А глаза были более приспособлены бродить по туннелям без света, чем у лесных тварей.
Хвост вот только не работал, переломленный пополам, тащась за мною странной верёвочкой, на которую так и норовили наступить. И хоть голод вновь начал терзать моё тело, драка в таких условиях давала определённые преимущества.
Пока Белоглазый с Тупым и ещё кем-то примкнувшим к ним вовсю полосовались и кусались с козлоголовыми, я ударил сбоку, оглушая ударами кулаков под рога и в челюсти, прокусывая лапы, дробя мелкие кости и превращая их шкуры в лохмотья.
Любая драка кажется бесконечной, хотя на самом деле проходит лишь малая толика времени. Так и тут — сколько прошло на самом деле времени было непонятно, когда, хрипло дыша, на ногах остались псиноголовые и я, а наши противники лежали в лужах вонючей крови, подыхая или жалобно блея, склонив головы с прижатыми ушами, признавая поражение и наше господство.
Белоглазый, облизывая окровавленную пасть, примерял роль лидера, рыча на оставшихся в нашей клетке зверолюдов, а я внимательно всматривался, пытаясь определить на ощупь, кто же из убитых был больше всего похож на животное…
Не успел я приступить к еде, как из клетки напротив до меня донеслось:
-Очередная смерть, Морр. Посмотри, господин мой, да прими жертву ежесущную и очисть осквернённое, водитель снов и ушедших, владыка Иных Мест! Во тьме обретаясь, взываю к тебе: не оставь одиноким во мраке, не покинь в часы скорби, будь мне поддержкой и утешением, приди на подмогу, протяни свою длань!...
-Эй, ты кто такой? Человек?
-Ох, щупальца Маннана, - надтреснутым старческим голосом отозвались из сумрака. - Если мне не изменяет память, то в эту клетку посадили толпу животных Хаоса, мерзких зверолюдов!
-Выбирай выражения, кто бы ты ни был! А то они могут обидеться по любому поводу и, если уж не смогут тебя сейчас достать, то заплюют издалека. Не сдохнешь, так замучаешься отмываться.
Меж прутьев клетки, откуда доносился голос, показалось человеческое лицо. Точно, старик — клочковатая борода, тёмные провалы глазных впадин, огромные залысины.
-Ох, молот Зигмара, будь я проклят! Говорящая на тилейском тварь!
-А вот сейчас уже я могу обидеться, старикан. Как думаешь, если я подговорю оставшихся козлоногих покидаться в человека дерьмом, откажутся они от такого развлечения?
-Не надо, не надо, клянусь весами Верены, я просто очень сильно удивился! Хотя, где ещё подобное можно встретить, как не на Ковчеге наггароти!
-Стой, старик. Ты кто такой и что за наггароти, и что за ковчег? Старик захихикал.
