коллективе. Но никто не мог предположить, что всё станет ещё хуже.
Проснувшись, Андрей не нашёл свои часы, которые перед сном снял и положил рядом со спальным мешком. Пошарив вокруг спальника руками, и не найдя часов, Андрей потемнел лицом:
— Слушайте, я прекрасно понимаю, что в составе группы путешественников, или там туристов, или просто странствующих раздолбаев, как правило, всегда оказывается тот, за кем закрепляется роль шута. Это элементарная психология. В этом ничего плохого нет, это даже сплачивает группу. В силу врождённого пофигизма я, на первый взгляд, идеально подхожу на эту роль, но у меня есть один недостаток. Я не люблю, когда надо мной смеются, и я могу ударить. Больно.
Говоря это, Андрей вроде бы не обращался ни к кому персонально, но смотрел на Друида.
Упаковывая спальный мешок, Друид пожал плечами и спросил:
— И что всё это должно означать?
— Это должно означать, что не надо трогать мои вещи.
Женя с досадой поморщился:
— Андрей, в чём дело?
— Ни в чём, у меня часы пропали. Лежали вот тут, а теперь их нет, и я знаю, чьи это глупые шутки.
— Посмотри внимательней вокруг, ты мог ночью ворочаться и спихнуть их куда-нибудь.
Андрей резкими, раздражёнными движениями стал переворачивать и раскидывать свои вещи. Женя оказался провидцем, часы нашлись под спальным мешком Андрея. Андрей сел на корточки над ними, закусил нижнюю губу с досады.
— Мужики… это… ерунда получилась. Был не прав, в общем.
— Ладно, проехали, — ответил Женя.
Друид ничего не ответил, даже не удостоил Андрея взглядом.
Эта безобразная сцена, подобно едкому яду, окончательно отравила атмосферу в отряде. Обмениваясь короткими фразами, группа неспешно собралась и выступила в дорогу.
Шли по-прежнему в медленном темпе, в том же построении. Но что-то безвозвратно изменилось. Исчезло очарование путешествия, когда будоражащая кровь неизвестность сулит новое, непознанное и оттого интригующее, и немного волшебное. Но что ещё хуже, исчезло чувство товарищества, без которого прежде сплочённый коллектив превратился в группу совместно бредущих уставших людей. Спуск, из увлекательного приключения превратился в тягостную монотонную работу.
Игорю постоянно хотелось пить. Он понимал обоснованность жёсткой экономии воды, введённой Женей, но легче от этого не становилось. Топая шаг за шагом вслед за Андреем, он уже тысячу раз пожалел, что согласился на этот поход. Ему очень хотелось находиться далеко-далеко отсюда. Дома, где Алина, такая родная и…
Заметив краем глаза движение, Игорь замер. Неподвижный как статуя, он не шевелился, смотря широко раскрытыми глазами вперёд, и периферийным зрением наблюдая, как что-то огромное двигается на противоположной стороне пропасти.
Игорь стоял не шевелясь, потеряв счёт времени, группа уже отдалилась достаточно далеко, а он всё стоял. Он боялся повернуться, опасаясь, что исчезнет странное наваждение, окажется зыбкой игрой теней и воображения, и он не успеет рассмотреть, что же это такое. Но ещё больше он боялся, что странный двигающийся объект не пропадёт, когда он к нему повернётся, и тогда его рассудок схлопнется от ужаса, и разум забьётся на самое дно, тщетно пытаясь забыть то, чего видеть нельзя…
Понимая, что бесконечно так продолжаться не может, Игорь собрался с духом и медленно повернул голову. Внутри каменной стены на противоположной стороне происходило какое-то движение: стена то выпучивалась, словно чья-то огромная рука выдавливала её изнутри, то сморщивалась, будто это не каменная поверхность, а складки кожи неведомого животного. Так продолжалось несколько секунд, затем по каменной плоскости прошла рябь, как по поверхности воды и всё стихло, словно ничего и не происходило. Только несколько камней сорвалось вниз, они отскочили от тропинки и полетели в пропасть.
Игорь потряс головой, возвращая себе способность думать и заново дышать, и бегом бросился догонять товарищей, рискуя споткнуться в полумраке и сорваться в пропасть.
— А-а-а, мужики, стойте! Стойте!
— Что случилось, Игорёк? — донёсся снизу голос Жени. — Ты только не беги, это опасно! Успокойся, тебе говорят!
Игорь добежал до Андрея и, упёршись руками в дрожащие колени, согнулся, пытаясь восстановить дыхание. Друид с Женей подтянулись снизу и выглядывали из-за спины Андрея, не имея возможности подойти ближе.
— Что случилось?
— Ты чего?
— Там… там стена двигалась, я видел. Словно кто-то внутри неё.
— Стена? Двигалась? Ты уверен? Может, тебе показалось? Тени, там, какие-нибудь?
— Мужики, мне не приглючилось, я в самом деле видел… Стену словно кто-то изнутри выдавливал и мял. Выглядело… как будто что-то живое… в скале… или сама скала.
Игорь прерывисто дышал, пытаясь восстановить дыхание в горящих лёгких:
— Слушайте… Надо уходить отсюда к чёртовой матери, пока не случилось чего-нибудь, — кашель прервал сбивчивую речь Игоря.
Женя медленно сел на землю и свесил ноги в пропасть.
— Вот засада, — с горечью произнёс он. Ему совсем не хотелось возвращаться, но он не мог больше игнорировать всё возрастающее количество странностей, происходящих здесь.
Рядом тихонько присел Друид:
— Что думаешь?
— Не знаю даже, — отозвался Женя.
Андрей, глядя на задыхающегося от страха Игоря, в первые секунды почувствовал холодок на спине. Но тут же включился упрямый внутренний рубильник, всегда толкавший его наперекор общему мнению. Почему-то так всегда складывалось в его жизни. Ещё в детстве, в играх со сверстниками, он всегда выбирал сторону, противоположную мнению большинства. Если все чего-то пугались, внутри него распрямлялись непокладистые пружины, он презрительно высмеивал своих более робких товарищей и требовал идти навстречу опасности.
Это мгновенно делало его храбрее и мужественнее всех остальных. Как правило, всё кончалось тем, что он уступал и с облегчением отступал вместе со всеми, демонстрируя, что делает это с сожалением и под давлением большинства и обстоятельств.
И, напротив, если все уверенно и без страха затевали что-то сулящее неприятности, то он чувствовал сомнения и тревогу. Отдалённо, не вполне осознанно, Андрей понимал, что такое поведение позволяет ему в определенной степени манипулировать окружающими, но вот то, что он и сам этому поведению не хозяин, что эта реакция выскакивает из него зачастую помимо собственной воли, этого он не замечал. И сейчас, увидев откровенно испуганного Игоря и сомневающихся товарищей, он презрительно скривил губы, прищурил глаза.
— Что, поджали хвостики, отважные путешественники? Может, платочки вам выдать, чтобы зарёванные мордашки вытирать? Ну, поймал Игорёк в полумраке какой-то глюк от усталости и обезвоживания, что, теперь побежим с воплями к выходу? Игорь, без обид, но, если по-честному, твоя психика просто не готова к таким перегрузкам. Не удивительно, что тебе везде мерещится…
Друид молча покачал головой, понимая, что не найдёт слов, которые Андрей смог бы воспринять, а тот распалялся всё больше, не встречая сопротивления. Он и сам уже верил, что ничего не боится. Пусть
