Не будь я Десятым, пережившим несколько покушений и предательств, если бы не заметил, что проводник всё же принял какое-то решение. В его глазах блеснула сталь, едва заметная, и Андрон кивнул:
— Идёт! — и, развернувшись, махнул двигаться за ним.
Я покосился на барда. Тот тронул струну и, глянув на меня, пожал плечами.
— Не могу сказать, врёт или нет, до сих пор жжёт, — прошептал он.
Да уж, расщелину мне в душу. Буду полагаться на интуицию.
По дороге мне удалось собрать ещё семь шелкопрядов. Были и ещё, но для этого пришлось бы тянуть руку в глубину листвы. Вот только цербер мне прекрасно показал, что там водится и ещё кто-то, чей яд был для меня уже не безобидным. Да и колючки на ветках тоже никуда не делись.
Неожиданное богатство могло вскружить голову, но я прекрасно знал, что новичков в Солебреге могли запросто облапошить. Нужно думать, как сбыть такое богатство, на которое зарятся даже цари, и при этом не попасть в темницу. Поэтому я и взял Андрона в долю.
Мы двинулись дальше.
— Надо попробовать будет в Солебреге… — Андрон лихорадочно думал впереди, усердно растирая лоб, и бурчал себе под нос, — Не, к этому нельзя, сдаст сразу. А вот у этого… Хм-м-м, или… Не, этот крыса ещё та. Хотя… а если Сидор? Ну да, точно, попробовать надо…
Кутень летал с ним рядом, и я отлично слышал, о чём тот шептал. Сидор? Ну, что ж, запомню.
Я, похлопывая по сумке, наполненной неожиданным богатством, подумал совсем о другом. А потом отдал Кутеню простую команду: «Жрать!»
И щенок цербера, почуяв охотничий азарт, метнулся в заросли сверху, чтобы искать шелкопрядов, которые были для меня недосягаемы. Он нападал на них, кромсал крохотными клыками, и я прекрасно чувствовал, как смерть мелкой гусеницы вливала в цербера силу. Они идеально подходили ему сейчас, как противники.
В них текла небольшая толика магии Тени. Тень и Тьма — родственные стихии, практически одинаковые, и прирост силы был отличным.
Проводник всё время нервно косился наверх, до него доносились странные чавкающие звуки, которые он раньше не слышал.
* * *
На одном из поворотов Андрон надолго задумался. Он вообще стал много думать после того, как я предложил ему сделку.
А потом проводник свернул на тропку, которая заметно пошла вверх. Очень скоро мы вступили под тень исполинских, по настоящему высоких деревьев, а дорогу обступили совсем уж густые заросли.
На всякий случай я взял дубину наизготовку и приказал остальным приготовиться.
— Хищников тут нет, — сказал Андрон, тоже вынимая нож, — Но осторожность не помешает, правильно.
В другой его руке блеснул какой-то камешек, но я не успел даже рассмотреть цвет. Это мне тоже не понравилось.
Я ещё помнил, что такое — быть Тёмным Жрецом, и прекрасно чувствовал обман. И после того, как Андрон стал неожиданно богаче, его поведение сильно поменялось.
На всякий случай я достал карту, попытался понять, где мы. Этот хитрец всё так расчертил, что ни хрена непонятно.
— Там-там-там! — в ухо, оттягивая его мне клыками, внезапно протявкал вернувшийся Кутень.
Я повернулся в ту сторону, не особо понимая, что он хочет, и тут же прямо перед моим лицом заросли раздвинулись.
— Смердящий свет!
Я едва успел подставить топорище, когда из кустов вылетела разъярённая рысь. Клыки клацнули по дубине, когти чуть не полоснули мне по груди… Я извернулся, отправляя тварь по инерции в кусты на другую сторону. Следом сорвалась стрела — у Дайю была отличная реакция, она выстрелила навскидку.
Из кустов послышался визг, и быстрый удаляющийся шорох. Кажется, принцесса попала.
Кутень сорвался следом, но в зубы не полез. Рысь легко могла поранить его, если в клыках обнаружился бы магический эффект, а вот щенку цербера шкура зверя была не по зубам.
— Э-э-э, — протянул разочарованно Андрон, словно ожидая от нас чего-то другого, и спохватился, — Какая злая! Видать, разозлил кто-то.
— Маюнова грусть, — бард съёжился, рассматривая ветки, нависшие над нами. Они все ему теперь казались опаснее в два раза.
Креона недовольно поджала губы, ещё крепче стиснув меч. Судя по лицу, она очень готовилась к такому моменту, но вообще никак не успела среагировать.
А у Дайю на тетиве уже лежала новая стрела, и девчонка внимательно оглядывала заросли. Кутень вернулся, юркнув мне в топорище, и принцесса покосилась на него. Кроме нас с ней, никто его не видел.
Андрон ещё постоял некоторое время, глядя на нас, нервно сжимая и разжимая нож. Его губы подрагивали, потом он выдохнул, словно оправдываясь:
— Испугался очень…
И, развернувшись, пошёл дальше. Я сразу тронул за плечо Дайю:
— Стреляй в Кутеня, когда я скажу.
— В Кутеня⁈ — та округлила глаза.
— Да. Так надо.
Принцесса кивнула, понимая, что стрела не причинит церберу никакого вреда.
— Недолго осталось, — бросил Андрон и заметно прибавил шагу, подходя к очередному повороту, — Ща, быстро дойдём!
— Эй, — я окликнул его.
Вместо ответа проводник вдруг рванул со всех ног и скрылся за поворотом. Точнее, попытался скрыться, потому что Кутень сорвался следом, и Дайю тут же спустила стрелу.
Цербер подхватил снаряд, изо всех сил попытавшись изменить его траекторию, и я успел заметить, как она резанула Андрона по ноге. Он исчез за кустами, послышался хруст веток, а потом сдавленный крик.
И тишина…
Глава 14
К сожалению, когда мы добежали до Андрона, то успели увидеть только его руки. Да и те спустя пару секунд исчезли, втянутые в заросли.
Мелькнули его неестественно распухшие, жутко позеленевшие пальцы, оставив глубокие борозды в утоптанной земле — Андрон из последних сил пытался ухватиться хоть за что-нибудь. Послышалось сдавленное:
— По… мо…
Никто из нас не рванулся следом. Кутень показал мне жуткую картину, что проводника утаскивает в лес какая-то помесь змеи и огромной гусеницы. Какая ирония — Андрон погиб из-за своей жадности, позарившись на шелкопрядов, и его убила ядовитая гусеница.
Я, замерев, некоторое время разглядывал через зрение Кутеня тварь, исчезающую в темноте леса. Нырнуть церберу дальше я не позволил.
На тропинке остались нож проводника и небольшой жёлтый камешек на цепочке. Опасливо косясь на кусты, я поднял амулет, понюхал и дал попробовать на вкус вернувшемуся Кутеню.
Когда цербер свалился мне на плечо, я приятно удивился — даже я, варвар, уже чувствовал его вес. Пока он был не больше крупного мышонка, но это было уже что-то. Значит, шелкопряды послужили отличной пищей.
Запах амулета был занятным. Наше с Кутенем совмещённое обоняние заявило, что от камня тянуло не только ароматом защиты.
Грубо огранённый жёлтый камушек был, скорее всего, янтарём. Покрутив его в луче света, пробившемся сквозь листву, я разглядел в мутной глубине силуэт комара.
Я попытался вспомнить, что же это за запах… Как Десятый, я знал сотни плетений магии. Магические законы, несмотря на различия между нашими мирами, везде работали одинаково.
Как говорится, дважды два — всегда четыре. И даже не важно, какая это стихия, азы везде одинаковы. Основные различия начинались в плетениях более высокого уровня.
Здесь же… да ну что это за запах?
— Громада, может, дальше двигаться не имеет смысла? — опасливо спросил бард, — Лучше, видит Маюн, обратно двинем.
Он крутил головой, прислушиваясь к шорохам в зарослях.
— Что слышишь? — спросил я.
— Ну… мягкие лапы… кажется, это такие же рыси, как та, которая выскочила на тебя. Кружат вокруг.
Получается, это ничтожество хотело, чтобы нас убила рысь. Не знаю, что Андрон дальше задумал — забрать сумку с шелкопрядами, или просто похоронить секрет этой тропы, где прямо над головой ползает несметное богатство.
Скорее всего, он бы вернулся потом сюда сам, или с магом, которому доверяет, и попробовал бы собрать ещё больше гусениц.
