«Подумаешь, железяк натрамбовал в ящик, – подумал землянин, – и уже хороший работник».
Миха сел на платформу и вернулся в разрушенный тоннель. Он подогнал платформу вплотную к искореженным балкам. Затем открыл оба контейнера под погрузку сверху. Постоял и, забравшись на скутер, отправился к себе в мастерскую. Рабочий день закончился.
«И почему бы не приготовиться к завтрашнему дню», – подумал Миха.
Проверил наличие аварийных блоков питания, их оказалось шесть, поставил на зарядку и уже со спокойной душой отправился к себе в жилой блок ужинать.
* * *
«Как же он похож на отца!» – удивленно подумала Афра Дит, когда впервые увидела этого человека с бородкой, и почти забыла об этой мимолетной встрече. Но когда она снова с ним в буквальном смысле столкнулась у входа в баре, когда их взгляды встретились и они оказались уж совсем близко, ее накрыло. Эта волна тепла и доброты была такой знакомой, что она ее просто испугала. Афра быстро покинула место их встречи.
Афре Дит исполнилось 15 стандартных лет, она была обычной жительницей жилого уровня. Она не думала, как будет жить, чем заниматься – пусть болит голова у родаков!
Она торчала на развлекательных уровнях с такими же, как она, свободными молодыми. То коктейльчик, то пивка употребят, то драку устроят. Забот никаких, родителей видела только по утрам, когда они уходили на работу. Однажды утром, как всегда, встав, обнаружила, что на станции военное положение и передвижение невозможно. Через два дня все закончилось, но для Афры только началось, родители так и не появились. Это не впервой, авралы на станции не редкость, родители Афры были ремонтниками. Вечером третьего дня в баре ее остановил охранник и отвел в кабинет хозяина бара, где ей представитель СБ станции сообщил новость – она теперь сирота.
Родители погибли при нападении пиратов. Теперь у нее проплаченный на полгода двухкомнатный блок и полная свобода. И еще она получила чип на 2640 кредитов как наследница. День она провела в печали, плакала, ходила по жилому блоку как во сне.
Но молодость взяла свое, сначала она каждый день по утрам плакала, затем раз в неделю, а через два месяца и вовсе забыла о своей потере.
Прошли два с половиной месяца. Афра очнулась после очередного пьяного загула и обнаружила себя голой, лежащей на холодном полу. В каком-то грязном помещении, по виду – явно давно заброшенном складе. Голова раскалывалась, но еще больше болела промежность и задний проход, опухшие губы слиплись и не шевелились. Разум сковал страх.
– Как я сюда попала? – подумала Афра, сев, но попытка вспомнить закончилась ничем. С большим трудом она поднялась и, прикрыв тело остатками упаковочного пластика, найденного на полу, вышла в проходной тоннель. Она находится на техническом уровне, определив по надписям на стенах, поняла Афра. Через два часа после хождений по проходам и лифтам, введя код вручную, она попала в свой жилой блок и забралась в душ. После душа она добрела до кровати и отрубилась.
Следующие пробуждение было еще хуже. Болело все тело, которое было практически все покрыто синяками. Снова раскалывалась голова, ужасно хотелось пить. Ходить молодая девушка не могла, она ползала, это была наркотическая ломка. Наконец на третий день ей стало лучше, она снова приняла душ. Появилось желание поесть. Но поиски чего-нибудь съестного ничего не дали. Афра нашла несколько блузок, брюки, туфли, отправилась в бар, где обычно проводила большую часть своего времени. Но там ее ждал большой облом, ее не пустили. Прождав больше часа, она все-таки встретила свою подругу Ронди, но та лишь с презрением на нее посмотрела и, бросив: «Шор!», быстро ушла. Афра так и осталась стоять у стены в шоковом состоянии. Охранник, который ее не пустил в бар, предложил ее убраться отсюда подальше. Ости, охранника этого бара, Афра знала давно и имела с них вполне нормальные отношения, конечно, раньше. И на просьбу Афры рассказать, хотя бы вкратце, что произошло, Ости сжалился и поведал, что она, Афра, поила свою компанию два дня подряд, а потом еще какую-то толпу парней, с которой потом и ушла.
Афра, потупив голову, побрела домой. Свой жилой блок она перевернула вверх дном, но ни банковской карты, ни банковских чипов не нашла. Вместе с одеждой Афра потеряла и чип с кредитами, и планшет с нужной информацией. Также выяснилось, что и доступа к сети у нее тоже нет. Время шло, и чувство голода усиливалось. Набрав кучу одежды родителей, Афра запихала ее в сумку и отправилась в скупку. Выручив за все 670 кредитов, она отправилась в кафе типа бистро, где обед из синтезатора стоил 80 кредитов, наелась, умяв два комплекса.
Все ее бывшие друзья больше с ней не общались. Вещи быстро закончились, затем пошли в продажу считыватель, планшет отца, серьги матери. Вскоре закончилась и оплата жилья, и Афра превратилась в настоящую шор. Повезло ей в одном, что когда на руках осталась лишь сумка со старыми сухпайками, планшетом и комбезом «Увекс» матери, Афра отлично запомнила свой путь от заброшенного склада. Там она и нашла для себя приют. Сначала она просто спала на полу в углу, укрывшись куском тонкого пластика. А днем она ходила по магазинам и скупкам, попрошайничала. Предлагала свои услуги по выполнению любой работы. Но работу никто не предлагал, да и кредитов тоже никто не жертвовал, только старые сухпайки. Афра проживала на складе, худела, мылась, используя комбез. Случайно обнаружила, что угол панели обшивки стены отошел, обнажив проход в технический канал. Там Афра и устроила себе логово.
Прошел год. В ее жизни ничего не менялось. Затем еще полгода, Афра стала подрабатывать продажей своего тела, у которого уже обозначились груди. На худое, не совсем сформировавшееся тело желающих было мало, но дешевизна все же срабатывала, хоть и не часто. Афри за раз просила 200 кредитов, но не всегда ей давали, что она просила. Она соглашалась и на 150 кредитов, тем и жила. Понятия извращенного секса в Содружестве не существовало, так что Афра узнала многое о том, как можно и куда. Узнала она, что и стоили услуги по-разному. Однажды ее в скупке, где она брала свои сухпайки, увидел Норл Сич. Он хорошо знал отца, ну и ее, Афру, помнил. Так Афра и попала в бар. Стала выполнять самую грязную работу, иногда помогая официанткам просто за стандартный обеденный комплекс из синтезатора, работу за еду. Но это сильно облегчило жизнь Афры. В баре был и душ, которым она пользовалась раз в неделю и в котором заодно и вещи стирала. Там же в баре имелась возможность зарядить батарейку [8], посмотреть новостной канал, да вообще почувствовать себя хоть немножко полноценным человеком. Но и свой приработок она не бросила, получая иногда и тысячу кредитов в месяц. Последнее время Афра все чаще вспоминала мать и отца. И фразу, сказанную когда-то отцом, что этот мир создан явно не для благостного существования человека разумного, а для его порабощения. В чем Афра все больше убеждалась.
Вот уже третий год пошел, как Афра осталась одна. И будущее, которое ей рисовалось впереди, ничего хорошо не предвещало. Нейросеть никто ей не оплатит, а уж тем более базы знаний. Бар закрывался в районе часа ночи, а открывался в 12 дня. Возвращаясь в свою дыру на складе, она тихо плакала, но прекрасно понимала, что слезами ничего не изменить.
И вот эта встреча с парнем, так похожим на ее отца, одно лицо, одни глаза. И теперь она лежала в своей норе на старом спальнике и, вытирая слезы, возбужденно шептала:
– Мама говорила!
Говорила. «Все дело случая! Ты его почувствуешь, когда он случайно придет в твою жизнь, и он тебя почувствует. Как я, как папа. Помни, девочка моя! Все произойдет случайно!» Афра плакала, она так отчетливо вспомнила этот разговор, как будто это было вчера. Но как ей быть в этой ситуации, мама ничего не говорила, и Афра просто тихо плакала от безысходности.
Глава 7
Только в постели, вытянувшись всем телом, Миха понял, как он устал. Сейчас он лежал и как бы заново осмысливал события прошедшего дня.
