— Виктор, о чем вы разговаривали с этим человеком? — спросил он, имея в виду Буринова. — Мне показалось, что вы ссорились. Я, конечно же, лезу не в свое дело, но считаю, что обязан вас предупредить.
— О чем же, Александр Петрович? — довольно резко спросил я, все еще не отойдя от разговора с капитаном.
— Это крайне опасный человек, Виктор, — ответил Степанов. — Он обожает азартные игры и многие подозревают его в плутовстве. Тех, кто осмеливался прямо обвинить его в мошенничестве, он застрелил в поединках чести.
— И сколько он уже убил, много? — спросил я на всякий случай. Ослепленный ревностью, я совсем забыл, что попал во времена, когда убийство соперника было самым распространенным способом избавления от него.
— Да уж с десяток почти, — ответил Степанов. — И все сошло с рук, у него влиятельные заступники при дворе.
Я оглянулся на Буринова, беседующего с Ольгой. Девушка мило засмеялась шутке собеседника.
— Ничего, когда-нибудь и его застрелят, — сказал я и вошел в трактир. Степанов зашел следом, с сомнением качая головой.
Наш преклонный глава русского воинства сидел за столом с помощниками и болтал с горящими глазами, как юнец. Глядя на него, я вспомнил греческую мифологию, где говорилось о том, что бог войны Арес радовался только тогда, когда вступал в битву. Наверное, на грозном лице бога появлялась голливудская улыбка на миллион долларов. Суворов тоже, как я заметил, преисполнился энтузиазма и сил, когда выступил в поход. Только здесь, в окружении соратников, вдали от козней царского двора, он чувствовал себя полным жизни.
Увидев меня, князь махнул, подзывая к себе и спросил:
— Ты куда запропастился?
— Проверял, как там повозка, — ответил я, присаживаясь на краешек лавки, где сидели все остальные. Глеб Симонов, отец Ольги, оказался напротив меня и проницательно поглядел на меня.
— Моя дочь пригласила вас к нам на ужин, не так ли?
Я кивнул.
— Было такое дело, ваше сиятельство. Но там произошла путаница с датами. Мы, оказывается, немного не поняли друг друга. Это недоразумение разрешилось.
— Ну, и отлично, — улыбнулся граф, продолжая следить за мной. — А то мне показалось, что она чуточку пригорюнилась, как красна девица в сказке. Которую добрый молодец бросил.
Все вокруг рассмеялись, и я в том числе. Все-таки Ольгин отец оказался хорошим мужиком. Мог бы устроить мне публичную выволочку за то, что я не пришел к ним на ужин.
После трапезы наш отряд отправился дальше. Суворов не терпел промедлений. У двух коней из казачьего сопровождения прохудились копыта и они отстали. Погода к тому времени испортилась, завыл ветер и пошел легкий дождик. Я промок, хотя прикрылся плащом.
Пятая моя точка к тому времени покрылась мозолями и молила о пощаде, но теперь ни о каком отдыхе мечтать не приходилось. Пожалуй, ближайшие два месяца нам предстоит только длительный конный переход и тебе, моя милая задница, придется только терпеть.
Мы скакали по мокрой и грязной дороге весь день, вечер и ночь. Суворов хотел во что бы ни то ни стало добраться до Торжка, задача непосильная по таким дорогам и в непогоду. Что удивительно, так адъютанты нисколько не пытались отговорить полководца от безумной затеи. Наоборот, они уверовали в слова предводителя и понукали коней, соревнуясь друг с другом в скорости хода. Наблюдая за ними, Суворов иногда выглядывал из окошка повозки и одобрительно кричал. Ольга тоже высовывалась из окошка и махала мне ручкой.
— Ну, а ты что же? — кричал мне Суворов. — Давай, быстрее, на тебя дама смотрит!
Волей-неволей, мне тоже пришлось наподдать Смирному плетью. Мой конь тоже любил быструю езду и старался изо всех сил. Вскоре я уже перестал опасаться падений и с упоением мчался по дороге.
Ночью мы пересекли речку Мету и добрались до озера Мстино близ Вышнего Волочка. Здесь из окошка кареты высунулся граф Симонов и принялся звать на помощь. Мы остановили карету и обнаружили Суворова в бессознательном состоянии. Оказывается, ему стало дурно от быстрой езды и постоянной тряски.
Я растер ему виски и сделал массаж сердца. Пульс у старого полководца был частый и прерывистый. Ему бы лежать дома и смотреть сериалы, а не скакать на юг для покорения Индии.
— Князь нуждается в покое до завтрашнего дня, — объявил я и мы отвезли Суворова в ближайшее поселение. Это оказался Вышний Волочок.
Подыскав в темноте постоялый двор, мы расположились на ночлег. Суворов пока так и не приходил в сознание. Впрочем, к тому времени его пульс выровнялся.
Ночью я не мог уснуть и вышел во двор. Казаки вполголоса обсуждали сегодняшнее происшествие с главнокомандующим. Я жалел, что втянул старика в авантюру. Вынесет ли он тяготы нового похода?
Стукнула дверь и ко мне подошел Буринов.
— Кажется, мы не закончили с вами один очень важный разговор, — сказал он.
Я усмехнулся в полумраке. Ишь ты, дождался, пока Суворов окажется без сознания и только тогда подошел, чтобы продолжить ссору.
— Это какой такой? — спросил я. — Ах да, я вспомнил, кажется, вы хотели сообщить, что сегодня же убираетесь отсюда в задницу к дьяволу, откуда выбрались совсем недавно.
— Послушайте, юноша, — сказал он, нахмурившись. — Вы совсем юнец и, кажется, совсем не понимаете, во что ввязались. Я даю вам последнюю возможность. Просто уедьте тихонько сегодня ночью и отстаньте от Ольги. Вы сохраните жизнь и еще встретите на своем пути достойную девушку.
— Могу предложить вам тоже самое, — сказал я.
Буринов вздохнул, мол, смотрите, я сделал все, чтобы избежать этого.
— Хорошо, тогда давайте решим наш спор другим способом. Я буду великодушен и предлагаю выбрать вам оружие и условия поединка. Любые условия, принимаю все, только драться будем до смерти. Если боитесь, я еще даю вам возможность уйти и ничего не скажу окружающим.
— Отлично, — сказал я. — Тогда мои условия таковы. Мы будем стреляться на ружьях. Сегодня на рассвете. Вон там, возле озера есть лесок. Мы зайдем в него утром с двух сторон и двинемся друг к другу. Выйдет из леса только кто-то один.
Мой сердечный соперник радостно улыбнулся, словно я предложил ему новогодний подарок.
— А зачем ждать до рассвета? Вы, кажется, торопитесь? Давайте прямо сейчас.
Я подумал и кивнул. Почему бы и нет, в конце концов.
— Кто будет вашим секундантом? — спросил Буринов. — У меня есть мой старый знакомый казак по польской кампании, он выступит моим секундантом.
— Степанов Александр Петрович, — ответил я. — Адъютант его сиятельства.
— Тогда зовите его и покончим быстрее, — равнодушно бросил Буринов. — Мне хочется еще поспать до рассвета.
Услышав про условия дуэли, Степанов перекрестился и сказал:
— Это же настоящее убийство, Виктор. Зачем вы предложили такие условия?
Я пожал плечами и ничего не ответил. Во рту пересохло и я не хотел, чтобы Степанов слышал мой охрипший от волнения голос. Я наскоро собрался, зарядил штуцер и приготовил дополнительные заряды, хотя вряд ли ими удастся воспользоваться. Затем мы отправились в прохладной темноте к озеру Мстино.
Вскоре мы вышли из Вышнего Волочка и немногочисленные фонари поселения остались позади. Мои сапоги хлюпали по грязи, потому что мы решили не тревожить усталых коней и пойти пешком. Я шел и думал о том, что получил отличный шанс покончить уже со всем этим и либо вернуться в свое время после гибели либо просто навсегда кануть в зыбкое ничто.
Буринов и его секундант ждали нас на берегу озера. Неподалеку стояли стволы деревьев. Лес казался темным и густым. Неужели мы будем бродить в нем до рассвета?
— Чтобы не терять много времени на поиски, мы предлагаем господам зайти в лес на расстоянии не более двадцати шагов друг от друга, — предложил секундант Буринова.
Я переглянулся со Степановым и согласился. Секунданты проверили оружие. Степанов обратил внимание, что Буринов взял обычное гладкоствольное ружье, а не штуцер с нарезным стволом, как у меня.
— Ничего, это для меня не помеха, — спокойно отмахнулся Буринов. — Такое ружье легче заряжать.
