Расплывшись в улыбке, тетушка потянулась через стол и потрепала меня по плечу.
— Я знаю Акулину Никитишну не первый день. Наслушалась от нее немало. Вспыльчивая она. Зажигается, аки спичка. Но и отходит быстро. Ладно уж, чего мы все о ее сиятельстве? Будто и поговорить не об чем. Какое занятие себе придумала, милая? Не составишь мне компанию в салоне дамских мод?
— Простите, тетушка, но после завтрака я вынуждена отлучиться… — с трудом сглотнув, я попыталась придумать правдоподобную причину, но в голову, как назло, ничего толкового не шло.
— Это куда же, Сонечка? — удивленно захлопала глазами Инесса Ивановна. — Прежде из дома было не выгнать. А нонеча дома не застать. Не будь Сергея Даниловича, решила бы, что друга сердешного завела.
Она рассмеялась собственной шутке. Но я к ней присоединиться не смогла.
Сомнение меня взяло. День-два я может и могла бы водить старушку за нос, придумывая все новые и новые причины отлучки. Но что, если я попала в это время навсегда? Что, если мне придется провести здесь всю жизнь? Построить карьеру? Завести семью, детей?
Так зачем же начинать со лжи? Не лучше на начальном этапе расставить все точки над «е»?
Естественно, ни о каких перемещениях в пространстве и времени я рассказывать не собиралась. У Инессы Ивановны больное сердце. А осознание, что единственная родная душа сошла с ума, здоровья точно не прибавит.
— Тетушка, мне нужно вам кое-что сообщить, — выдохнула я и впилась в нее немигающим взглядом.
— Разумеется, Сонечка. Я внимательно тебя слушаю.
— Пару дней назад я стала свидетелем… ужасной сцены. Погибла женщина. Ее убили.
Старушка, выпучив глаза, громко охнула и прижала ладони ко рту. Застывшая за ее спиной Глаша едва не выронила из рук тарелку, но вовремя спохватилась.
— Помилуй господи, — перекрестилась она.
— Сонечка, — запричитала тетушка, качая головой. — Но как же так? Какой кошмар…
— Ничего, к сожалению, уже не исправить. Но я решила сделать все возможное, чтобы помочь полиции раскрыть преступление. Так как считаю, что… женская внимательность, ничуть не уступает, а во многом даже превосходит мужскую.
Ну вот и все, я наконец-то выговорилась. Даже на сердце полегчало. Отлегло. Только тетушка с Глашей теперь смотрели на меня, как на безумную. Чего, впрочем, и следовало ожидать.
Инесса Ивановна несколько раз открывала рот, пытаясь что-то сказать. Но вновь закрывала. Видимо, так и не найдя нужных слов.
Пожалев ее, я поднялась со стула, подошла к ней и коснулась руки.
— Я понимаю, это звучит странно и непонятно. Но вы должны мне поверить. Криминалистика — это мое призвание. А еще возможность помогать людям.
— Но как же свадьба? — одними губами прошептала старушка, качая головой. — Сергей Данилович…
—…меня не любит. Как и я его. Я не выйду за него замуж, Инесса Ивановна. Простите, но это окончательное решение и обсуждение не… — не успела я договорить, как раздался стук в дверь.
— Гордей Назарович? Как неожиданно.
Застыв посреди прихожей, мы с тетушкой и Глашей смотрели на мужчину, чьи широкие плечи заполонили дверной проем. И если во взглядах двух последних читалось немалое удивление при виде чиновника полиции, меня лично раздирало жгучее любопытство.
Расставшись вчера с приставом у дверей моего дома, куда он домчал меня на нанятом у борделя извозчике, мы договорились встретиться сегодня в участке. И нате вам… явился. Сам.
В форме, при параде. Возвышается над нами тремя, как исполинский дуб, в тени которого хоть сейчас ложись и отдыхай.
— С кем имею честь? — первой опомнилась Инесса Ивановна и шагнула вперед.
— Тетушка, позволь представить…
— Пристав Мещанского участка Ермаков Гордей Назарович, — он склонил голову и тут же вытянулся по струнке, будто находился не в прихожей пожилой дамы, а в кабинете высшего начальства.
— Инесса Ивановна Замировская, — представилась тетушка и замолчала, ожидая продолжения. Объяснение причины визита и все в таком ключе. Но Гордей, вместо этого, принялся сверлить меня нечитаемым взглядом.
Или читаемым, просто я еще толком не проснулась.
У него явно какие-то новости, только сообщить из в присутствии посторонних дам то ли не решается, то ли не имеет права.
— Тетушка, господин пристав здесь по тому самому деликатному делу, которое мы с тобой недавно обсуждали. Вы извините нас, если мы поговорим… наедине?
— Ах, ну что ж вы молчали? — всплеснула руками Инесса Ивановна. — Я уж испужалась, случилось чего. Сонечка, не держи господина на пороге, проводи в гостиную, усади за стол.
— Премного благодарен, госпожа Замировская, но служба не ждет, — развел руками Гордей.
Смешной.
Обычно суровый и строгий, в присутствии моей родственницы он вдруг сделался смущенным и кротким. На щеках заалел румянец. Будто не по делу пришел, а на свидание меня звать.
Инесса Ивановна, кивнув, удалилась. Глаша последовала за ней. Не забыв на прощание прикрыть за собой дверь.
— Что вы здесь делаете? — понизив голос до шепота, поинтересовалась я. — Случилось чего?
— Ничего срочного, Софья Алексеевна. Я лишь намеревался скататься по адресу, где квартировала госпожа Немировская. Полагал, вы заходите присоединиться. Заехал спросить…
Боже, как волнительно! Меня, кажется, пригласили принять участие в обыске. Да не кто попало, а сам Ермаков. А это, по моей оценочной шкале, в миллион раз лучше всяких свиданий.
— Да, конечно, — держа в узде собственные чувства, кивнула я. — Но с чего такая честь?
— Признаюсь, собирался взять с собой Яшку. Но малец все еще возится с бумагами в участке. А помощник мне необходим.
И чего я, спрашивается, ожидала? Что этот чурбан бесчувственный вдруг превратится в коварного обольстителя? Расскажет, как ценит мои умения и знания? Сообщит, что сделать без меня ничего не может? Умолять начнет отправиться с ним?
Лесть очень редко остается безнаказанной. Я бы, естественно, уши развесила, размякла и поплыла. Ну, а как иначе?
— Умеете вы осадить, Гордей Назарович, — покачала я головой. — А я уже решила, что вы без меня никак.
Гордей усмехнулся.
— Вы правы, Софья Алексеевна. Без вас — никак, — полил он рану сладким медом. — Собирайтесь, дело не ждет.
Разместившись в салоне полицейского экипажа, я дождалась, когда Ермаков займет место напротив и выглянула в окно. На крыльце моего дома стоял знакомый мужской силуэт. Его сиятельство граф Бабишев. Да не один, а в компании внушительного букета цветов.
Черт!
Он же предупреждал, что явится сегодня утром. Как я могла…
— Забыли чего, Софья Алексеевна? — нахмурился Гордей. — Али привиделся кто?
— Нет-нет, — отвернувшись от окна, я откинулась на жесткую спинку. — Показалось…
— Покупайте утренние новости!
— Свежий номер «Сплетника»! Князь Тьмы восстал из мертвых и принялся за старое!
— Новая жертва Китежского потрошителя!
— Убийца на свободе!
Звонкие крики разносящих газеты мальчишек, застали нас с приставом врасплох. Особенно Гордея. Я-то, после вчерашнего разговора с Дарьей Спиридоновной, подозревала, откуда тут уши растут. А Ермаков ни сном, ни духом.
— Чертовы газетчики! — выругался он еле слышно и схватился за спинку сиденья, когда экипаж тряхнуло на повороте. — Понапишут всякого. Только народ пугают.
— То есть, история про Князя Тьмы, это выдумка репортеров? — удивленно приподняла я брови.
— И вы туда же, Софья Алексеевна? — покачал головой Гордей. — Где только услыхать успели…
— Птичка на хвосте принесла.
— Знаю я вашу птичку. Самолично ее вчера из холодной погнал.
— Но все же, Гордей Назарович, расскажите, как дело было. Вдруг этот убийца, которого, кстати, так и не поймали, снова принялся за старое? Вы даже не рассматриваете такую возможность?
Он не спешил отвечать. Около минуты сверили меня тяжелым взглядом. Будто искал ответы на какие-то свои вопросы. И, наконец, сдаваясь, вздохнул.
