вроде, как и тяжелее стала. Во Фрейбурге не легка была, а тут и мне пришлось двумя руками за веревочную ручку взяться.
Когда на столе полпреда ящик оказался, у меня аж на лбу пот выступил.
- Большое спасибо, Иван Иванович. Сегодня хорошо помогли Вы делу мировой революции.
Полпред мне даже руку пожал. Глаза его сейчас посверкивали, сам он был какой-то эйфоричный.
Волшебные пилюльки? Что же такое Василий Петрович принял? Больно уж долго они действуют…
- Сегодня-завтра, Иван Иванович, отдохните, а на днях товарищи из Коминтерна нам ещё одну посылку доставят и опять со мной поедете, - объявил полпред.
Тут меня и торкнуло. После слов про Коминтерн. Словно, как в детской игрушке, из отдельных кубиков рисуночек сложился.
Швейцария. Советское полпредство. Посылочка странная. Коминтерн.
Как-то дома ещё бабушка, когда я с ней и дедом в Ленинграде на выставке Алмазного фонда были, про экспонируемые драгоценности обмолвилась. Дескать, жалкие крошки от того, что было остались. Растранжирили почти всё после революции, чуть ли не на вес распродали, за границу вывезли. Что-то ещё и про Коминтерн она деду говорила – разговор этот между ними вполголоса шел. Дед тогда её оборвал, на меня строго посмотрел. Сказал, что рано мол мне про такое слушать.
Я потом бабушку немного, уже без деда, порасспрашивал. Интересно стало, что мне дед знать запрещает. Под строгим секретом бабуля меня и просветила. Предупредила, что рассказывать об этом никому не надо. Дед и так её антисоветчицей зовёт, говорит, что за длинный свой язык она себе неприятностей на спину наскребёт. Ну, как та кошка.
Сказано мне было, что русский императорский двор до революции был очень богат. О его сокровищах ходили легенды. Новая власть и воспользовалась ими. Официально её сразу почти никто не признал, вот и пришлось через курьеров Коминтерна контрабандой ценности вывозить для свершения мировой революции. Кого-то на таможнях ловили, а кто-то и удачно проскальзывал. Вот тот же Джон Рид попался. Потом его еле и выручили.
Про Джона Рида я знал. В школе мы его проходили. Конечно, знал, как писателя, а не контрабандиста.
Бабушка свой рассказ через слово прерывала предупреждениями об этом никому не болтать, но такого мне понарассказывала…
В двадцатые годы, по её словам, российские драгоценности уже чуть ли не официально через зарубежные аукционы продавали. Вывезли четыре пятых всего, что со времен Петра Великого копилось.
Сегодня рассказанное бабушкой у меня в голове и всплыло. Не в этом ли я поучаствовал? Помогал делу свершения мировой революции? В посылке не золото и драгоценные камни ли были? Золото, оно – тяжелое, а ящик хоть и не велик был, но руки здорово оттягивал.
Мля…
Вон куда ещё меня занесло…
Только такого мне не хватало! И, ведь не откажешься и дальше помогать Василию Петровичу. Сегодня от полпреда вся моя дальнейшая жизнь зависит…
А, может, я всё это себе напридумывал? Не было в посылке никаких императорских сокровищ?
Полпред после своих последних слов про Коминтерн что-то язычок свой прикусил. На меня как-то странно поглядывает.
Понял, что сболтнул лишнего? Ну, про этот самый Коминтерн?
- Иван Иванович, оружие сдайте…
В голосе полпреда одно сплошное железо. Рука в кармане.
- Возьмите, Василий Петрович.
Наган я ему протянул, а сам на кромочке плына застыл. Дёрнется полпред, тут с бузой и познакомится. Причем, летально. Сам меня в это дело втянул, а сейчас и…
Всё обошлось.
Револьверы, мой и полпреда, в сейфе свои места заняли.
- Отдохните, Иван Иванович, а скоро и снова во Фрейбург поедем, - почти повторил свои прежние слова полпред.
Глава 29 Домой!
Всё. Моя работа по выявлению наших военнопленных и беглецов сюда из Франции закончена.
Сейчас я вместо этого с Василием Петровичем во Фрейбург езжу. Поездки эти у нас еженедельные.
Не знаю, чем уж так я полпреду понравился, за что получил от него такое доверие.
Я лишних вопросов не задаю, куда не просят – не лезу. Стараюсь даже не думать о том, чем занимаюсь. Хорошо это? Плохо?
Кстати, содержимого ящиков я ни разу не видел. Что там на самом деле – не знаю. Может, я себе про ценности напридумывал? Мало ли что Коминтерн из советской России сюда переправляет.
С каждой неделей ездить становится теплее. Зима отступила, весна уже полные права себе забрала.
После одной из поездок полпред сообщил мне, что переговоры советского правительства с германцами успешно завершились, разрешили они русским солдатам через свою территорию вернуться.
Буквально на следующей неделе всех, кто в Россию поедет, начнут собирать в Шаффгаузене, городе около швейцарско-германской границы.
- Не желаете ли, Иван Иванович, здесь в Швейцарии остаться? В полпредстве нам надежные люди нужны.
Выражение лица, когда Василий Петрович меня так озадачил, у полпреда было очень серьезным.
Вариант, конечно, интересный…
Однако, и в Россию хочется. Зажился я что-то долговато за границей.
- С ответом я не тороплю. До следующей недели подумайте.
- Спасибо за предложение, Василий Петрович, но я, наверное, откажусь.
На мой ответ полномочный представитель, так мне показалось, даже немного пообиделся. Вот де, чудак, ему такое место предлагают, а он кочевряжится…
- Ну, тогда напоследок ещё разок во Фрейбург послезавтра съездим, - объявил мне о своих планах полпред.
Поездка прошла гладко, очередной ящик был доставлен нами в советское полпредство.
В Шаффгаузене группу, в состав которой входил я, разместили в бараке недалеко от вокзала. Швейцарцы насчёт наших удобств сильно не заморочились – в здании не было даже кроватей. Про матрасы я уже и не говорю. Люди, которые прибыли сюда раньше нас, спали прямо на голом полу.
- Соломки бы хоть дали. – почесал затылок солдат из нашей группы. Павел, вроде его звали, это если я ничего не путаю.
- Видно, не положено. – усмехнулся я.
Настроение у меня было отличное – домой едем! Перспектива ночевки на полу меня не пугала.
Утром, как было нам объявлено, прибыли последние группы русских солдат для отправки в Россию. После весьма скудного завтрака всех отбывающих вывели на окраину Шаффгаузена. Нас
