Сограждане — сыты и напоены. В кои то веки! В Ливии нет голода, и дефицита воды! В кой то веки! Её граждане могу позволить себе такие обыденные для европейца процедуры, как ванна, пусть и одна на семью, и умывание. Навряд ли кто будет это делать, все же — жители пустыни! Они привыкли бережно относиться к воде и дорожить ею, не разменивая на баловство, выливая на землю. Но, возможность — она уже есть.
И даже атлантический альянс давно не подымал хвоста на старого полковника, словно и забыв о его существовании.
Аллах подарил чудесный день что бы наконец отдохнуть! — и Муаммар бен Мухаммед Абдул Салам Абу Миньяр бен Хамид аль-Каддафи с удовольствием проводил его в тишине небольшой беседки, не утруждая себя ни излишним питьем, ни яствами.
И даже не сразу заметил, как город накрыла песчаная буря, возникшая как из неоткуда. И пропустил тот момент, как землю под ногами ощутимо тряхнуло.
— Ну что сучки, не ждали?! — раздался голос из тумана, и в следующий миг три самых верных телохранителя оказались зарезанными своим же собственным наградным оружием.
А еще через миг, умер и сам Каддафи. И его окровавленная голова, с ничего непонимающим выражением лица, застывшим навечно, оказалась нанизана на шпиль его бывшей резиденции, прямо рядом с обляпанным крою флагом.
Москва, Россия.
— О! Привет Зайка! — поприветствовал я, невесть какими судьбами занесенную в края родительской скорлупки девушку, и по-дружески обнявшись, пропустил в дом — Сушки будешь?
— Не, я не голодна — улыбнулась она в ответ и приподняла пакет — Вот.
— О! То, что нужно! — улыбнулся я, заглянув внутрь.
— Слушай, зачем тебе, ты же не носишь макияж? — поинтересовалась она, и в принципе целиком права.
Не ношу! Совсем! И мне даже и не надо. У меня цвет лица всегда такой, каким я его хочу видеть, пусть это и требует постоянного самоконтроля. Жаль так больше нельзя сделать с волосами — фух, фух! Мешают! Собаки... — Но блестки я просил купить, хотя и между делом, даже и не думая, что девушка столь быстро исполнит в полушуту брошенную просьбу.
— Надо. — уклончиво ответил я, и приватизировал пакет — Сколь с меня?
Зайка махнула рукой, украдкой осматривая нашу конуру в одну комнату. Где и спим, и едим, и... кхм, все в одном помещении.
— Нисколько. Только скажи — зачем?
Я, в душе нахмурился, но внешне сохранил полуулыбку, сделав вид, будто решил поскорее прибрать косметику в ящик, с глаз родителей иль кого еще, предварительно избавив коробочку от ненужного пакета. Ясно — Зайку из посыльных по магазинам вычеркнуть! Слишком любопытная. Хм, а кого тогда?
Правда Зайка не Зайка, а Зойка! — вернул я свое внимание на девушку — просто у меня в подругах появилась другая Зоя, и даже Зоя-Зоя, от того эту, как более давнею, закадычную, и чисто по дружески, я с легко руки переименовал. Она вроде не обиделась, и ей, вроде даже нравится. Но вот если не скажу, зачем косметика — обидеться. Точно обидится!
— Для выступления — со вздохом ответил я, обнаружив, что в ящике нет места даже для карандаша, не то что косметички.
— Для?..
Я вновь вздохнул.
— Ну знаешь там, а-ля цирк, только для маленьких детей — закатил глазки, выражая полный скепсис по этому вопросу.
Девушка держалась долго, целую минуту, потом начала смеяться, придерживая брюшко, заливаясь звонким колокольчиком, наверное, на всю общагу.
— Что?
Смех, не прекратился, а только усилился, и девушка от хохота уже оказалась не в состоянии поднять даже пальчик, сгорбившись в три погибели, и того и гляди — упадет.
— Ты... хи-хи, и в цирк? Хи-хи-хи...
— Ну а что?
— Для деток...
Я сделал вид, что обиделся.
— Ладно, ладно! Все! Ой, насмешила — утерла она слезы. — И что, там нужна такая косметика?
— Вообще-то нет. Это чтобы хоть как-то костюм украсить — скосил я взор на убранный на шкаф комплект.
— Черть. — ругнулась деваха, взгляд отведя — Так и знала, что надо было брать не те. Слушай, давай поменяю? — взглянула она мне в глаза.
— А?
— Эти... они для тела. Для одежды — лучше взять другие.
— Ну, как знаешь. — сцапал я косметику со шкафа, сунул в пакет и вернул обратно «хозяйки», что уже намылилась на выход.
— Не переживай! Я быстро! — улыбнулась она, и упорхнула.
Ага, в таком наряде только быстро и можно! — усмехнулся я про себя и запустил режим ворочинья мозгами «а правильно ли я поступил?». Правильно ли, что показал кому-то из подруг, место, где я живу?
Вообще, никогда бы я не стал подобным заниматься! Зачем?! Но мама... вдруг озаботилась тем, что у меня — нет друзей! Подруг, знакомых, прочих. Опять, что называется, и мне пришлось экстренно составлять список тех, кому я могу хоть как-то доверять.
Выяснилось по итогу, что великую тайну двора Хватковых, общагу, где я живу-ночую большею часть времени, наблюдая как болезнь потихоньку начинает проявлять себя из-под накаченного Сила иммунитета матери, и как от завышенного фона потихоньку тухнет отец, я могут только пятерым. Трем мальчикам, и двум девочкам. И Зойка-Зайка в их числе.
Их трио, трио пловчих, давно распалось. Собственно, сразу после тех... даже сложно сказать каких, соревнований. Тогда Нинка взяла юношеское золото в Европе, и бронзу в мире. И распалось их трио! Ведь она тогда из-за бугра так и не вернулась, оставшись жить в Соединённых Штатах, и готовясь выступать уже за их сборную.
Это было ударом. И Зоя, самая слабая из трех, и державшаяся за спорт только на морально-волевых и упрямстве, никогда не имевшая даже надежд на высокий результат, и боровшаяся только ради подруг, решила — хватит.
Так что теперь от школы выступает только Женька. И я даже не знаю, завидовать ли ей, или сочувствовать. Скорее всего — последнее. Ведь её, беднягу, буквально загоняли! А результаты — куром на смех. От неё требуют все больше и больше! Но она... она обиделась на мир и более ни с кем не желает общаться.
Ну а Зайка напротив — так и стремится набиться мне в лучшие подруги. Что даже как-то и неловко — я то её сугубо использую! Но поскольку она девушка не глупая, не болтливая, способная держать язык за зубами, не известная и незаметная, была, то я решил — она будет первой, кого я представлю матери! Так сказать, идеальная подруга.
Правда в последнее время эта «подруга», стала все больше пытаться походить на меня. Подражая, копируя... причем, не меня нынешнею — заучку в учебе! И весьма тихую в школе девочку, на которую даже тренер по физ-ре уже начал орать:
«Хватовка!? Где твои пять кругов за минуту?! Куда это годится!? Что плетешься вместе со всеми!? Ну как это можно, а?! Совсем что ли выдохлась? Курить начала? Али забеременела?»
А ту, какой взбаловашной девицей я был до того, как почуял слежку за своею опой. Безбашенную безкомплексную оторву! Правда, до меня ей всё нравно далеко. Ведь у неё нет ни единой черты характера и внешности от меня! И даже попытка «одеваться по проще», или повульгарнее, и не использовать макияж, привела лишь к смеху одноклассников.
А ни как не к присвистывай парней, и зубовного скрежета шипящих девчонок.
Что-то она задерживается. О! А, нет — это родители пришли.
— Привет!
— Привет, родная! Как день прошел?
— Нормально. А вы что-то сегодня рано? — четыре часа! Хотя на улице уже темно — ноябрь! — Не случилось ли чего? — заинтересованно оглядел обоих.
И обнюхал — пахнет больницей! Мышцы под кожей сжались в струну, а впрыснутый в кровь адреналин, за доли секунды разогнал тело до боевого состояния. — Убью, зарежу! — мелькнуло кровожадное нечто в голове, но я — постарался сохранить всю пластику расслабленного состоянии при чугунном теле, желающим действовать резко, жестко, а не плавно-нежно, как свойственно девчонкам. Продолжая все так же мило улыбаясь глядя на родителей.
— Да нет, что ты. — улыбнувшись, и через «хи-хи» сказала мама.
