«Ярость пса», — мелькнула мысль.
И четвёртого «уголька» я встретил уже, перехватив его глотку острыми клыками. Энергия Вертуна заклокотала во мне, да и останки Одержимого в душе заметно наполнились энергией.
Превращение в элементаля прошло легко и непринуждённо, словно я всю жизнь этим занимался.
Рычание. Огонь. Дым.
Всё это заполнило место битвы, но некоторое время я вполне сносно отражал атаки. Мне мешало ограниченное пространство, но отойти в сторону я не мог. Совсем рядом под камнем корчился старик, и, если я отступлю хоть на метр, его разорвут.
Поэтому неудивительно, что вскоре я стал пропускать удары. Вот острые зубы хватанули за плечо… Вот раскалённые клыки поцарапали глотку, и мне едва удалось отдёрнуть шею в последний момент.
Как глупо… Пройти такой длинный путь, чтобы погибнуть в самом конце. Я почти стал Привратником, получил настоящую силу, и даже обрёл чёткую цель.
Ну, Незримая и её чернолунные фанатики почему-то считают, что я должен чалить в пустыню, искать там какой-то свой особенный путь.
Но я уже знал, что моя дорога лежит в усыпальницу Рюревских, в горы Святого Диофана. И клал я большой псионический болт на какую-то там волю высших существ — хотят послушного Привратника, пусть ищут другого кандидата…
Меня снесли с ног, я перекатился. Мощные челюсти сомкнулись на моём загривке, я оттолкнулся всеми лапами, пытаясь упасть на спину и подмять под себя противника. Но он тоже оказался хитёр, рванул головой, добавив мне импульса, и я перелетел через камни.
Вот же псина сутулая! Твою мать, а как же Филиппо?!
Я упал на пустыре, сразу же вскочил, оскалившись… Несколько «угольков» появились на камнях, тоже стали рычать.
Они спрыгнули, стали окружать меня, но нападать не спешили. Биение моего огненного сердца оглушало, ярость кипела в плазменной крови. Если мне суждено погибнуть в бою, то это не самая плохая смерть…
«Тим».
Голос Эвелины прогремел в небесах, и я даже тряхнул головой. Не показалось ли?
«Не слушай его».
Отступая при каждом шаге окружающих «угольков», я пытался понять, кого она имеет в виду. Обернувшись, я посмотрел на Вертун.
Злые враги впереди. Огненная аномалия сзади. И она зовёт…
Неожиданно этот пламенный шар показался мне самым безопасным местом во всём мире. Делов-то, сделать всего два прыжка, и ни один враг не достанет.
«Не слушай».
Я напрягся, снова завертев головой. Кого не слушать?!
Здесь были только я, «угольки», и Вертун. Ну, ещё старик за камнями, вроде как живой, но он вообще не в счёт.
Это Филиппо не слушать, что ли?
Да, мозги в этом теле горелой псины ворочались с трудом. Для сражений удобно, а вот размышлять не очень.
Один из «угольков» прыгнул, и я инстинктивно прижался, готовясь отразить атаку. Но элементаль проскочил мимо, сделал мощный прыжок, и исчез в нутре Вертуна.
Через секунду так же сделал и другой «уголёк». Третий…
При каждом нырке Вертун колыхался, и от него во все стороны, как круги по воде, летела энергия стихии. Вот огромный всполох накрыл меня…
Я клацнул пастью, ловя вихри энергии, и она пьянящей дозой впиталась в меня. Сразу столько сил и энергии, что голова закружилась, тело стало лёгким, и все мысли только о Вертуне.
Дом. Там — дом.
Я сделал шаг, другой, напряг задние лапы для прыжка.
«ТИМ!»
Оттолкнувшись, я изобразил какой-то непонятный цирковой кульбит, пытаясь остановить свой полёт. Если б меня спросили, я б назвал этот смертельный номер «бултыханиями бесхребетной амёбы».
Всё же я коснулся Вертуна, чуть-чуть задев его головой…
* * *
Картинка, которая открылась перед глазами, глубоко засела в моей памяти.
Это было похоже на светящуюся дорожку в темноте. Она поднималась куда-то к звёздам, к огромному пролому в пространстве, так напоминающим Пробоину. И «угольки», которые только-только запрыгнули передо мной, неслись по дорожке со всех ног, словно спешили домой.
Но заинтересовало меня не это…
По бокам от дорожки, словно ряд неправильных зеркал, сияли выходы. Сотни выходов.
Сначала я с надеждой подумал, что это двери в другие миры, но вдруг увидел в одном из зеркал знакомую степь под Маловратском.
Те самые окопы, из которых мы отстреливались тогда с Хомяком и Сивым. Тот самый ров с колючей проволокой, в который мы скатились тогда с Еленой Перовской…
Чья-то мягкая и нежная рука подхватила меня за пылающий загривок и чуть повернула голову, чтобы я посмотрел в другую сторону. Там, в новом зеркале был берег озера.
Камыши уже сгорели, а от тела сидящего Привратника остался лишь истлевший скелет. Само озеро почти испарилось, и только бурлила кипящая вода на его дне. Но я узнал тот берег, с которого Эвелина запустила меня в сторону пустыни…
Эти зеркала — не выходы в другие миры, это другие Вертуны. Сотни других Красных Карликов!
«Умница, муж мой дорогой! А теперь давай-ка, шевели углями.»
Нежная рука потянула меня назад с непреодолимой силой…
* * *
…и вышвырнула так, что я пролетел весь пустырь и воткнулся в скалу. Удар был такой силы, что я едва не отключился.
Валун, в который я прилетел, был выше человека. Но раскололся на несколько частей и осыпался, придавив меня крупными осколками.
Я заворочал лапами, пытаясь освободиться. Скинул большие куски, ухватился за мелкие.
И вдруг понял, что ухватился уже пальцами. Боль пришла мгновенно с осознанием, что я снова человек.
— О-о-о-ох, — я упёрся в горелую землю, а потом вскинул голову, глядя на Вертун.
Он больше не звал. Мелькнуло на миг зрение с разными потоками, но потом Карлик стал для меня обычным — просто шар огня, который чуть-чуть сбавил в объёме.
«Угольков» вокруг уже не было, и пустырь заполняли только рёв пламени, да кряхтение старика.
— Сейчас, сын мой, — он бухтел где-то сбоку, — Я сейчас, долболунь ты недолунный!
Вот старик перевалился через расколотый валун, с руганью навернулся на уехавшем в сторону осколке, но всё же подполз ко мне.
— Живой! Живой, луну твою в Пробоину! Ох, прости, Незримая, мать твою лунную, — Филиппо так волновался, что даже не следил за языком, — Ты чего натворил, Привратник недоделанный?! Ох, Незримая, прости!
Я попытался встать. Так-то я был целым, если не считать ужасной боли в тех местах, за которые меня зацепили «угольки».
Одежда была целой, и я, задрав рукав, с изумлением посмотрел на синяк, который по форме очень напоминал укус огромной челюсти. Ну, не то, чтобы это удивляло, но я мог поклясться, что во время битвы слышал хруст своих костей.
Мне удалось встать. Во всём теле ужасная слабость…
— Это нормально, Тим, — причитал старик, — Ты просто опять сжёг всю энергию.
— Да чтоб вас, — выругался я, едва не заваливаясь в обморок, — Две недели псу под хвост…
Но старик подхватил меня, закинув руку себе на плечо, и с неожиданной твёрдостью помог встать. Потом упорно потащил вперёд, ступая по обломкам валуна.
— Незримая поможет, Тим! Сейчас, только потерпи…
Я усмехнулся, пытаясь переставлять ноги. Да что ж творится-то, вашу мать чернолунную?! Там, в пустыне, если сравнивать с этим состоянием, я был бодрячком, свеж и полон сил.
— Ты ж голову в Вертун засунул, Привратник! Ты понимаешь, чего сделал?! Голову в Вертун!
— Я вроде бы… — я замялся, — Ну, «угольком» же был. Так что, думаю, это было безопасно…
— Глупцом ты был! Голову — в Вертун засунул!
Филиппо тащил меня вдоль обугленного склона. Со всех сторон валил дым, на одежде самого старика виднелись многочисленные подпалины.
Я покрутил головой, заметил, как вокруг полыхают некоторые давно обгоревшие деревца. Ага, значит, Красный Карлик всё-таки дал жару, когда я в него влез. Наверное, волной огня изошёлся.
Теперь бы понять ещё, чего я достиг?
Нет, однозначно надо выбивать из Филиппо всю информацию! Это не дело, тащиться в эту горелую задницу, чтобы тут слушать лекцию, которую можно было спокойно выслушать рядом с хижиной.
