сколько прошло, как синяя голова к нам медленно двинула. Плывет невозмутимо, словно аллигатор, а по сторонам страшной твари показываются из черной воды розовые чешуйчатые лапы.
Три пары длинных конечностей с перепончатыми пальцами вдоль вытянутого драконьего туловища. Зверь забирал ими, как расслабленный пловец. Далеко позади по воде извивался длинный черно-розовый хвост.
– Гака? – спрашивает Микола на всякий случай.
Да только сомневался я, что зверь понимал человеческую речь.
Мы пятились назад обратно к люку, но чудовище приближалось намного быстрее. На линии выхода из тени дракон рванулся вперед, словно китайская джонка, подгоняемая сотней гребцов. Передняя лапа, поднимая брызги, кинулась к Миколе и молниеносно схватила его за туловище огромными перепончатыми пальцами. Поразительно, но конечность почти не отличалась от руки человека. Только была намного больше. Чудовище открыло пасть и направило Миколу прямо себе в глотку.
Я закричал и бросился на помощь. Надо сказать, что руки у Миколы были свободны, поэтому он отчаянно бил по лапе топором. И его удары наносили водоплавающему дракону серьезные раны. Кровь брызгала повсюду.
Я подумал, что смогу всадить топор зверю в голову, но на полпути за ногу меня цепко схватила другая рука монстра. Я мигом ушел под воду. Меня протащили вдоль плетенного дна несколько метров, а потом резко вытащили из воды. Я верх ногами взвился в воздух.
И вижу, как потрепанный и окровавленный Микола ползет по ивовым прутьям к потолку, а на черно-красной воде под ним качается отрубленная по запястье здоровенная пятипалая рука в розовой чешуе. Из культи чудовища пульсирующими порциями хлещет кровь. Вода вокруг багрянцам зарделась. Монстр ревет и кидается на ползущего Миколу, но тот успевает отпрыгнуть. Зверь падает вниз, взрывая все фонтаном брызг. И нет отсюда выхода и нет спасения.
– Гака! – орёт Микола, отплывая к дальней стене. – Ты чего, это же мы!
С кем это, думаю, он говорит. А дракон, раздосадованный потерей руки, меня отшвырнул в сторону и всё внимание Миколе посвятил. Я в воду плюхнулся и тут же поднялся.
Смотрю, Микола топор за лямки рюкзака убрал, а сам крюк с пояса отцепил и ждет, когда тварь ближе подплывет. Задумал он что-то, сразу видно. Дракон совсем близко подобрался, пасть раскрыл и прыгнул на паренька, а тот забросил огромный стальной крюк прямо в зубастую глотку.
Чужеродный предмет, внезапно оказавшийся во рту, у любого живого существа вызывает реакцию сжатия челюстей. Зубастая пасть зверя мгновенно сомкнулась – и это была большая ошибка.
Крюк толщиной с палец и размером с человеческую руку, согнутую в локте, проскользнул по влажному языку прямо в узкую гортань. Острие, способное проткнуть деревянную доску, вошло глубоко в розовую плоть. Гортанные мышцы рефлекторно сжались. Водный дракон стал корчиться и задыхаться. Кровь хлынула в легкие, затопляя их, не оставляя шансов для нового вздоха жизни.
Когда я подошел ближе и встал рядом с Миколой, зверя пронзала агония смерти. Вдруг мощное красивое тело рванулось из воды, словно дракон искал на потолке скрытые люки жизни, но это было последнее мгновение жизни. Мертвый зверь погрузился в воду, а после всплыл белым брюхом вверх.
Мы обступили поверженного монстра, ошеломленные увиденным. В белесом брюхе наружу проглядывало лицо Гаки. Оно почти полностью сливалось с белой чешуей и было покрыто защитной слизью. Остальное тело девочки выступало под шкурой рептилии узнаваемым профилем.
Глаза Гаки открылись и смотрели на нас, из уголка рта вытекала струйка крови. Легкие дракона и девочки были общими. Они умирали оба.
– Гака, – Микола отер с её глаз слизь, чтобы она могла лучше видеть. – Мы можем тебе как-то помочь?
– Глаз, – отрешенным голосом отвечает девочка. – Забери глаз.
– Какой глаз?
Но Гака больше не ответила нам. Её веки сомкнулись навсегда.
– Господи, она что, умерла? – мне было жаль девочку.
– Да, – говорит Микола, кусая себе губу до крови. – И убил ее я.
– Ты не знал.
– Знал.
27 серия. Глаз
Стояли мы над мертвой Гакой в теле водоплавающего дракона и тоску во влажной тишине множили.
– Идти надо, – погодя говорю. – Сыро тут и крови полно. Скоро кто-то еще приплывет.
– Глаз, – напоминает Микола, по-прежнему на Гаку глядя. – Надо забрать глаз.
Я то на Миколу смотрю, то на Гаку с сомкнутыми веками и чую не доброе.
– И где ты его собрался брать? – спрашиваю.
– Он где-то тут, – хмуро говорит Микола.
И тут вдруг из воды пузырек поднялся и прямо рядом со мной лопнул. За ним второй пузырек выскочил и еще несколько.
– Глаз! – повторяет Микола уже воодушевлено и говорит мне. – Надо перевернуть тело.
Взялись мы за мертвую рептилию и перевернули со спины на брюхо. И видим, что затылок дракона не просто затылок, а место, где скрывался огромный глаз размером с фару от мотоцикла Урал. Глаз был жив, несмотря на то, что тело хозяина уже покоилось с миром. Зеленоватый зрачок с интересом разглядывал нас, а веко периодически моргало. Тут я сматерился, понимая, что глаз мы вместе с телом взять не сможем.
– Ладно, – безрадостно говорит Микола. – Ты голову держи, а я …я вытащу его.
Желудок у меня внутри скрутило так, что вот-вот вывернет. Встал поудобней и двумя руками голову звериную обхватил крепко. Микола сжал рукоять топорика под основанием обуха, а после просунул острый клинок под глазное яблоко в глазницу, словно опытный хирург, много лет оперирующий монстров. Зрачок в испуге сразу завращался вверх-вниз. Паренек хладнокровно глубже лезвие толкает, глаз кровью заливает, ужас какое зрелище. Я голову в сторону отвернул и терпел целых две секунды, пока меня не вырвало вчерашним перекусом.
Паренек, заливаемый кровью, продолжал свое мерзкое дело. Он протолкнул лезвие еще дальше вдоль глазного яблока. А когда расширил щель, то засунул в нее свою пятерню и стал погружать её в глазницу все глубже и глубже. Я видел, как его рука ушла внутрь почти полностью. Тут лицо Миколы исказила гримаса человека, который никак не может схватиться за пучок нервных волокон. Но вот ему это удалось, и он потащил руку обратно. Он рванул на себя, словно вырывал репу за корень, и с победоносным возгласом вырвал глаз с хвостиком нервов наружу. Так он и держал его за длинный скользкий конец, а зеленый глаз извивался на весу, будто только что выловленный лосось.
– Дьявол! – выдыхаю я с гримасой отвращения. – Вот
