Спина прямая. Но без напряга. Руки на коленях. Мысли потихоньку отталкиваю от себя. Пусть растворяются. В пустоте.
Теперь дыхание. Я чувствую поток воздуха. Выходит и заходит через нос. Визуализирую воздух. Представляю его в виде белого света.
При вдохе он заходит в мою голову. Летит в середину моего туловища. В центр тяжести всего тела. Напрямую.
Там свет вращается. Как белый вихрь. В тандэн. В точке. И оттуда устремляется наружу. Глубоким прозрачным выдохом.
Одновременно по дороге заглядывая во все уголки моего тела. Прочищая его. От всех мыслей. В том числе, от пораженческих. От страхов и тревоги. От гнева и ярости.
Мои мысли и вправду ушли. Далеко. Растворились. Я чувствовал, как меня обдувает свежий ветерок. И просто сидел. Наслаждался покоем.
Потом услышал стрекотание сверчков. Понял, что наступила ночь. Ног я уже не чувствовал. Осторожно поменял позу. Просто сел на коврик. Спиной прислонился к дереву. Продолжил медитацию. Затекшие ноги словно кололи тысячи иголок. Я продолжил сидеть. И размеренно дышать.
Потом впал в оцепенение. Нечто вроде транса. У меня такое бывало. Во время отшельничества в лесу. Я так и лежал. Пока не почувствовал, что стало тепло. Даже жарко. И в глаза ударил свет. Солнечный свет.
Я открыл глаза. Сделал глубокий вдох. Протер лицо. Захлопал глазами. На мгновение все вокруг показалось синим.
Это у меня всегда так. После длительной медитации. Сначала все кажется другого цвета. И постепенно возвращается в естественное состояние. Видимо, длительная медитация сказывается на сетчатке глаз.
Наступило утро. Как я и планировал, я провел в парке весь вечер и всю ночь. Хорошо, что меня никто не заметил. Место укрыто кустами.
Я встал и отправился в гостиницу. Егор спал сном младенца. Я разбудил его.
— Вставай, нас ждут великие дела.
Умылись, позавтракали. И пошли обратно во Дворец спорта.
Несмотря на раннее время, в зале полно народу. Все пришли сюда. Все вчерашние участники, в том числе и выбывшие. А куда им еще деваться?
Первым делом опять провели ката. Я чувствовал себя немного странно после медитации. Такое ощущение, что все по барабану.
Это из-за того, что разум привык к состоянию безмыслия. Никакие эмоции не волнуют. Поэтому я просто механически повторял ката. Не кричал, не суетился.
И нисколько не удивился, когда получил второе место. По ката. Надо же. Впервые, между прочим, я делал ката молча. Без своих сумасшедших криков.
— Ермолов, город Москва! Второе место! — объявил судья. — Индивидуальное выступление.
Я вышел получать медаль. Зрители аплодировали. Да и другие участники тоже. Я даже не улыбнулся. Поклонился. Получил серебряную медаль. И диплом. И вернулся на место.
По дороге заметил Щепкина. Бывший тренер стоял в первых рядах. За татами. Свирепо глядел на меня.
Надо же, как он меня ненавидит. Хотя, наверное, больше злится на себя. За то, что упустил меня. Я проводил Щепкина пристальным взглядом. Безмыслие.
На соревнованиях по тамэсивари я тоже занял второе место. Не стал рисковать конечностями. Взял столько же досок, сколько и вчера. Успешно все разбил.
Причем, медитация опять помогла. Мне не надо было сильно сосредотачиваться. Когда тебе все равно на результат, ты сохраняешь спокойствие. Внутреннее хладнокровие. То, что надо для успешного битья досок. И камней.
Для пущего эффекта сегодня добавили кирпичи. Я тоже не стал борзеть. Взял обычную для себя дозу. Сколько смогу разбить. Без усилий. И сделал правильно.
Оказывается, парень, что взял первое место, сломал себе кисть. Повредил себе там что-то. Он был из Твери. Упрямый, сильно кричал перед каждым ударом. Смог развалить на два кирпича больше, чем я. Но перестарался.
— Ермолов, второе место! — опять объявил судья.
Я опять вышел получать серебряную медаль. Поклонился. Не смог выдавить из себя и улыбки.
Состояние безмыслия продолжалось. Оно могло длиться целые сутки. Если бы я остался в лесу, то еще больше. Три-пять дней кряду.
— Ну ты даешь, Витек, — завистливо сказал Егор. — Еще чемпионат не завершился. А ты уже кучу медалей набрал.
Я положил медали и дипломы в сумку. Это все железки и бумажки. Не имеют значения. Побрякушки для больших мальчиков.
Важно другое. Важно оставаться самим собой. Хранить спокойствие внутри. И видеть, что происходит.
Когда начались кумитэ, я снова выступил одним из первых. Моим противником был парень из Куйбышева. Примерно моего роста. Кряжистый и сильный. Волосы длинные, лохматые, похожие на парик.
Он стоял в необычной стойке. Опустил руки, прыгал на месте. Потом поглядел на меня. И закричал. Сразу после команды рефери:
— Хаджиме!
И сразу бросился в атаку.
Признаюсь, первое мгновение я стоял. Словно парализованный. На меня несется здоровенный кабан. А я застыл на месте. Но это не значит, что я сглупил.
Нет, наоборот. Сам не знаю почему, быстро ушел в сторону. Противник атаковал мае гери. Его нога ударила пустоту. Я очутился сбоку.
И пнул сам. Как раз в бок соперника.
Почти попал. Враг успел поставить блок. Ударил предплечьем. Да так сильно, что отбил мне ногу.
Ох ты, черт возьми. Больно. Я снова отскочил в сторону. Потому что противник развернулся и опять атаковал меня.
Нога дико болела. Я еле мог наступить на нее. Не говоря уже о том, чтобы бить
Раз так, придется работать руками. Я принял мгновенное решение. И вместо очередного ухода сам бросился на врага.
Этого никто не ожидал. В первую очередь, сам он. Мы столкнулись. Как два поезда на полном ходу. Я успел пробить правым кулаком в лицо противника. Правда, он отбил мой удар.
И атаковал сам. Наши лица как раз очутились рядом. Напротив друг друга. Я увидел искаженную от ярости физиономию противника. Прямо перед собой.
Сам я сохранял спокойствие. Плевать, даже если проиграю. Я стоял с поднятыми руками. Контролировал верхний уровень. И тогда противник начал молотить меня кулаками.
Дело пошло к обычной зарубе. Почти как на ринге. Это же не карате. Это бокс. Соперник забыл про кумите. И давай кидать в меня боковые удары. Я успешно отбивал их. И пробивал прямые в ответ.
— Ямэ! — кричал рефери. — Остановитесь немедленно!
Мы не слушались. Вернее, не слушал соперник. Рефери пришлось вмешаться. Втиснуться между нами. Растолкать в стороны.
— Слушайте команды! — закричал рефери. — Иначе сниму с соревнований!
Мы остановились. Противник тяжело дышал. Я более-менее спокойно. Снова встал в боевую стойку.
Противник опять бросился вперед. Не знаю, почему он втемяшил себе в голову, что для выигрыша надо двигаться вперед. И беспорядочно бить. Но такой у него план. И он его придерживался.
На этот раз я встретил его мае гери. Очень сильным. И проникающим. Боль в ноге прошла. Я опять почти достал его.
И опять этот урод отбил предплечьем. Учи укэ. Движение изнутри наружу. Опять по тому же самому месту. Боль опять пронзила ногу.
Я опустил ногу и отступил. Чуть прихрамывал.
— Правильно, Кеша! — закричал тренер из-за татами. — Все правильно. Теперь атакуй.
Противник опять кинулся на меня. Я ушел в глухую оборону.
И наконец-то догадался, что случилось. Оказывается, они готовились к поединку со мной. Тренер с учеником. Отметили, что у меня убийственный мае гери. И придумали противодействие. Одновременно выводящее мою ногу из строя.
Что же, молодцы. Умно. Это проблески тактического мышления. Я и не знал, что здесь кто-то на это способен.
Вот только потом, после блестящей защиты, противник все завалил. Опять. Ему недоставало опыта и техники. Хотя, казалось бы, зеленый пояс. Должен кое-что знать. Но он каждый раз сбивался на обычный колхозный бой. Молотил руками, как сенокосилка.
И это меня спасло. Опять. Дало время для восстановления ноги. Все мои попытки контратаковать прошли безнадежно.
— Ямэ! — рефери снова развел нас. Как сцепившихся петухов. — Готовы? Хаджиме!
