какая-то женщина — майор указал на мерцающее зарево между арок.
В это момент гул сменился хлопками, поле между арками начало вибрировать и несколько секунд спустя с резким хлопком, от которого все повалились на землю поле исчезло, а арки, его обрамляющие, осыпались песком.
— Что это за ***? — шипел я от оглушения.
В ушах звенело так, что я корчился еще минут пять. Когда наконец все стихло и люди начали приходить в себя, я встал и начал оглядываться. Рабочее место Сеченова и все артефакты были уничтожены — работа явно Чопера и его термиток. Старый эльф, что бегал хвостом возле Сеченова лежит мертвый. Это ублюдок просто сбежал никому ничего не объяснив. И почему Крыса и Чопер пошли с ним?
— Слушай, с парнями что-то не то было. Я заметил, что они как зомби были. Чопер еще ладно, он всегда странный был, но Крыса. Он даже спросонья никогда таким тихим не был — недоумевал Одинцов — Да и не ушли бы парни, мне ничего не сказав. А еще та женщина…
Наш разговор прервал Долговский, что как пробка вылетел из дома с горящими глазами и, увидев нас, подбежал размахивая руками.
— ЕЛЕНА ПРОПАЛА! — кричал дед.
— Что значит пропала? — спросил его я
— В комнате ее нет и постель заправлена. Ольга говорит она вечером к Сеченову вашему пошла. И глаза какие-то мутные были — продолжал дед.
— Приехали — выдохнул я — Что этот мудак задумал?
На пороге показалась Света и мама.
— Антон. Что случилось? — спросила света.
— Сеченов случился — ответил я ей.
Оставшись в полной неизвестности люди еще долго пытались понять, что произошло. Сеченов зачем-то забрал Елену, Крысу и Чопера. Никому нечего не сказал. И судя по тому, что артефакт разрушен, обратно он не собирается, хотя скорее не позволяет нам пойти за ним. В том, что он может вернуться у меня особых сомнений не было.
— Майор, а что за чемодан с клеймом Истра? — спросил я когда мы пошли в сторону дома.
На площади делать больше нечего. Эльфы забрали своего старика, загрузились в последнюю повозку и уехали. Гномы вернулись в дома, им снова стало на все наплевать.
— Это что-то вроде телепорта. Но забросить он может только сюда. В общем билет в один конец — ответил Одинцов.
— То есть Сеченов нас здесь запер? И каких сюрпризов от него теперь ждать? — спросил я
— Не знаю. В живую я с ним никогда не общался, только по комуту. Но этот новый Сеченов, какой-то… как не от мира сего. Хотя может он всегда таким и был, просто умело скрывал? — отрешенного ответил майор и вновь посмотрел на площадь.
***
Неизведанные пустоши провинции ‘Ейн.
В яркой вспышке по среди пустыни появилось четыре фигуры. Двое мужчин, одна женщина и парень лет шестнадцати с пустыми глазницами и ярко красными шариками пламени вместо зрачков. Оглядевшись, парень махнул и трое людей послушно двинулись за ним. Воли в их разуме больше не было. Тела были похожи на мертвых. Парень с отрядом личной «нежити» направлялся в ближайший поселок. Что он здесь ищет и кем стал?
Неизведанные пустоши провинции ‘Ейн. Поселение Дельт’Ейн.
Небольшое поселение в центре безжизненной пустыни кишит жизнью. Различные виды существ снуют туда-сюда поглощенные своей рутиной и не замечают никого вокруг. Наемники, авантюристы, охотники, торговцы, здесь рады принять всех желающих. Весь этот небольшой городок живет лишь благодаря приезжим. В достатке здесь лишь тот, кто готов ублажать гостей любыми способами. Остальные же вынуждены выживать, воровать, или умирать в канавах.
Маленькая краснокожая девочка лет двенадцати со спиленными рожками, купированным хвостом и отрезанными крыльями бежит сквозь толпу по рынку, сжимая черствый хлеб маленькими руками и прижимая к груди. Где-то там на окраине города ее ждут такие же дети как она, голодные и брошенные сироты. Девочка бежит, озираясь. За ней попятам бегут двое крупных мужчин с кабаньими мордами. Это наемные охранники местного торгаша, который продает даже черствый и не пригодный хлеб. Именно такой и украла Сильви, чтобы отнести своим друзьям в трущобах. Своей единственной семье.
— А ну стой мелкая ***. Все равно догоним и тогда будешь ублажать нас обоих — кричал один из мужиков с уродливым шрамом через все лицо.
Девчонка бежала уже из последних сил. Она не ела несколько дней, отдавая всю еду, которую смогла добыть младшим. Без нее бы эти пятеро никому ненужных детей просто умерли. С трудом пробиваясь через сгущающуюся толпу девочка оступается и падает. Но хлеб она не выпускает. Это сокровище, добытое с таким трудом, она не может позволить себе потерять. Мужчины немного отстали, запыхавшись и заливаясь потом, они орали еще громче и злее, сыпля угрозами о суровой расправе над маленькой девочкой. Сильви пытается подняться, но люди, идущие мимо, не дают ей этого сделать, кто-то задевает ее ногами, кто-то пинает, а кто-то и вовсе идет прямо по ней. Мужчины тем временем все ближе и ближе. Сильви начинает паниковать. Ведь если ее поймают…
Нет, на себя ей наплевать. Ей все равно, убьют ли ее, продадут в рабство, или просто изнасилуют и бросят. Для нее важно лишь то, что она не сможет принести хлеб другим детям. Ее глаза начинают наливаться слезами, она все еще пытается встать, вырваться, но… вдруг она цепляется за чью-то ногу, заботливо выставленную ей для опоры… одной рукой она хватает штанину, второй она все еще продолжает держать хлеб. Она пытается уцепится покрепче, чтобы встать и понимает, что ее никто не отталкивает и не мешает встать. Люди вокруг словно замерли. Мужчины, что ее догоняли больше не кричат. Она поднимает голову и видит перед собой молодого парня шестнадцати лет. За ним стоит трое взрослых людей, двое мужчин и одна женщина. Их лица наполнены нездоровой синевой, а глаза закрыты серой пеленой. Они покорно стоят за парнем ожидая его молчаливого приказа. Парень же смотрит прямо на Сильви своими пустыми глазницами, в которых пылает огонь вместо зрачков.
— Эй. А ты еще что за хрен. Мы забираем эту девчонку и не вздумай нам мешать — заговорила кабанья морда со шрамом.
Парень не сказал ни слова. Он лишь поднял руку и двое мужчин с кабаньими лицами упали. Сильви смотрела на это с ужасом. Она не знала кто перед ней и чего он хочет. Она только что хватала его за ногу, а местные такого не прощают. Все здесь презирают таких как Сильви.
