— Но то дело будущего, я подожду до нашей следующей встречи, — Генрих улыбнулся — Сандро сочувствовал ему, считая если не другом, то весьма доброжелательным к нему человеком. Ведь именно благодаря принцу Германия передала России полтора десятка быстроходных грузопассажирских транспортов, которые были вооружены, превратившись во вспомогательные крейсера. И пять из них уже перебросили на Дальний Восток — требовалось установить плотную блокаду японских островов.
— Надеюсь, я тебя обнадежу, сам в это верю. Но нам нужно победить японцев! Ты сам знаешь, что с побежденными в войне не считаются!
— Ты прав, брат, даже Вилли порой заявляет мне, что положении России будет зависеть от победы над макаками. Заметь — в Лондоне и Париже пресса настроена против вашей страны, и все неудачи радостно приветствуются. Потому я тебе хочу прямо сказать следующее — Ники зря надеется на хорошие отношения с Джорджем. Англия всегда была враждебна к вашей стране, как и Франция. Союз с галлами противоестественен — вашу страну используют, вы начнете таскать каштаны из огня для других. И ничего не получите взамен кроме долгов и полного закабаления.
— У нас считают, что если рейх сокрушит Францию, то он двинется на Россию, а сражаться с вами один на один мы хоть сможем, но с трудом. К тому же у нас давняя неприязнь с Веной, а она ваш союзник.
— Поход на Россию? Глупость — и Вилли, и я, и другие немцы, все хорошо помнят, чем закончился поход Наполеона на Москву. Да, австрийцы хотят упрочить свое положение на Балканах, а там православные народы, которые вы считаете своими. Зачем вот так сразу воевать, ведь можно мирно договориться о зонах влияния.
— В Петербурге пока слишком много сторонников войны с твоей страной, пойми меня правильно, Генрих…
— Желающие войны с нами могут стать в одночасье нашими союзниками, если Англия вступит в войну с вами, открыто поддержав японцев. А такое развитие событий весьма возможно — вашей эскадре чинили проволочки в Суэце. Помочь вам в конфликте с «туманным Альбионом» можем только мы, что и делаем, соблюдая договоренности. А ничто не сближает страны, как один общий враг, опасный для союзников.
— Ты хочешь Ники судьбу императора Павла Петровича, моего прадеда? Учти, в Петербурге есть «Английский клуб» и масонские ложи, а в них полно адептов, что любят глотать сырой туман на Темзе.
Александр Михайлович открыто произнес то, что считалось тайной «Дома». Но кайзер с братом о том и так хорошо знали — Романовы скрывали подобные тайны «геморроидальных колик» и «апоплексических ударов» исключительно от своих верноподданных.
— Понимаю, но давай так — разговор продолжим после вашей победы над японцами, я искренне на нее надеюсь. И обещаю, что если Англия начнет войну против вас — мы немедленно поддержим. К сожалению, пока продать наши броненосцы не можем, но посредничеством готовы купить у Испании и Италии. А больше англичане нигде не смогут приобрести нормальные корабли, хоть все «блошиные рынки» мира обойдут. Там совсем лишь старье осталось, никуда не годное. Учти — если вы сейчас не купите броненосцы и крейсера, то они окажутся у японцев. Британия и САСШ слишком много вложили в эту страну, чтобы спокойно смотреть, как вы ее побеждаете…
Подготовка к войне с японцами все же велась русскими, и были вполне удачные проекты крейсеров башенной схемы. Вот такой бронепалубный крейсер могли построить вместо «Богатыря» — только одни башни…
Глава 33
— Царя менять нужно немедленно — нам с тобой известно, куда пришла Россия во время его правления. Даже если мы победим в этой войне, то получим только отсрочку событий, которые, несомненно, произойдут, только чуть позднее, и возможно, гораздо страшнее.
Голос Алексеева был сух и деловит, в нем не проявлялись нотки эмоций. Словно не адмирал, американский делец с его сакраментальным высказыванием — «ничего личного, это бизнес».
— Согласен с тобою, — кивнул Вирениус, и голос позвучал твердо. — Сам он не отречется по собственной воле, даже если знать будет, к чему приведет его правление. Просто не поверит — настолько уверен в своем предназначении. Следовательно, его нужно убирать с трона.
— Заговор и гвардейский переворот с участием всей «семьи» невозможны, а потому остается нечто, похожее на события первого марта восемьдесят первого года — убийство моего настоящего отца.
Улыбка Алексеева была натянутой — чувствовалось, что клеймо непризнанного ублюдка, пусть и обласканного Фамилией, жгло его душу. Глаза потемнели грозой — адмирал хорошо понимал и отдавал себе отчет, какие слова он произнес. Цареубийство страшно в его нынешнем положении наместника ЕИВ — поднимать руку на монарха, которому присягал, и принимал от него почести и награды, страшное дело.
Клятвопреступник, и то это мягко сказано!
— Все сделают эсеры, их «боевая организация» — мне Вильгельм Карлович, бог весть какая у него сейчас фамилия, обещал. Правда, не знаю, сможет ли он это сделать, ведь царя охраняют.
Андрей Андреевич о том знал раньше — вспомнил намеки «друга детства», его горящие глаза и гнусную ухмылку. А ведь это Виля сделает, причем ради «спортивного интереса», много раз в той жизни высказывал мысль, что нужно было «хлопнуть» и самого венценосца, и кое-каких сановников, и либералов, известных по февральскому перевороту, и всю революционную «головку» заодно хорошо зачистить. А сейчас он получил в руки инструмент и неограниченные финансы, а также пару корейских островков, на которые Коджон даст право экстерриториальности. Вот и будет ему собственный замок с мини-государством — наместник слово сдержит, если за границей будет заблаговременно раскинута шпионская сеть будущего государства, о появление которого еще никто не предполагает. А в том, что Евгений Иванович хочет пожизненно остаться наместником любого ЕИВ на Дальнем Востоке Андрей Андреевич хорошо знал, так как и ему это сулило немалые возможности и перспективы.
— Сделает, причем эсеры и догадываться не будут, что они только для массовки, — Вирениус усмехнулся, памятуя, что убойные винтовки с оптикой здесь еще не используют, как и глушители к оным — а вовсю балуются бомбами, пистолетами, револьверами и кинжалами. А то, что дружок потихоньку в кровожадного зверя превращается, он видел собственными глазами — одна резня в Инкоу многого стоила, чересчур наглядный пример. Власть, а лучше тайная — вот что манило Вилю, даже не деньги — а наместник мог многое, и дал ему эту власть вместе с золотом. Это горсть монет не произведет впечатления, а вот россыпь кожаных мешков с печатями, набитых полновесными империалами, способна напрочь разум отшибить.
— Я тоже так думаю, ведь мои люди близь него поставлены не зря. Этим маньчжурам я верю, как и корейцам — они за идею служат.
Алексеев замолчал, не вдаваясь в подробности, да и Вирениус не ожидал их — и так догадывался, что за идею предложил наместник влиятельным маньчжурским родам. Да и корейскому вану тоже, вернее его сыну — тот с радостью взойдет на опустевший трон, если папенька вздумает вилять. И пока идет война, и европейцы покинули корейскую землю, сделать можно многое, и окончательно выбить англо-американцев.
— Кто будет царем? И как он им станет чисто технически?
Вопрос отнюдь не праздный, а действительно очень важный — «Дом» Романовых был многочисленный, и со сложными взаимоотношениями, о которых можно было только догадываться.
— «Константиновичи» уже не могут, как и «Николаевичи» — «Лукавый» бездетен, да и не пустят его к престолу. Остаются «Александровичи» и «Михайловичи». К первым я имею отношение, вроде «патриарха», кхе-кхе. Вот только братцымои молодшие ко мне презрение свое завсегда выражали. Вот только из них никто на престол не взойдет — Алексей бездетен, как и Сергей — у него вообще детей не будет, потому что бугр, прости господи. Павел мезальянс учинил, за что изгнан, его сын Дмитрий щенок, и прав никаких в очередности. Владимир помер как нельзя удачно, не вынес гибели Кирилла и самоубийства Бориса — тот пулю в лоб себе пустил, когда понял, что врачи не смогут вернуть ему мужское естество. Остается Ники и Мики, Георгий умер, больной младенец царствовать не сможет. Михаил умен, но ленив и нерешителен — его всерьез из семьи никто не воспринимает. Так что всех «Александровичей» можно вычеркнуть из списка претендентов на корону.
