слышал бурчания старого мастера, а полностью погрузился в священнодействие процесса. Засветив «пробу», он тут же кинул её эмульсией вниз в здоровенную кювету с проявителем. Затем взял пинцет и аккуратно перевернул.
— Прошел процесс!
— Все, вынимай. Проявитель немного подогрет, проявляет быстро.
Неловким движением Кеша чуть не уронил пробу на пол. Генрих зло рыкнул, и сам макнул кусочек фотобумаги в стоп-раствор, опустив затем в закрепитель.
— Пошли смотреть на свет. Бумага вся закрыта?
Отодвинув темный занавес, они вышли в коридор. У высокого окна и произошла оценка экспонированной «пробы». Иннокентий понял, что Петрович вывел его из лаборатории специально. Неопытному глазу при красном освещении все кажется темнее, чем есть.
— Пять секунд достаточно! Просмотри похожие по плотности кадры и можешь печатать их разом.
Процесс пошел быстрее. И вскоре в кювете с фиксажем лежала дюжина фотографий.
— Делай пробу на более светлые кадры.
Так они провозились где-то с час. Хотя Иннокентий совсем не заметил прошедшего времени. Он внезапно вошел в раж, задавая вопросы, интересуясь мелочами и деталями. Петрович охотно отвечал и помогал. Ему явно нравилось поучать и передавать накопленный бесценный опыт.
— Хватит промывать, понесли «гладить».
Васечкин ничего не понял, но послушно переложив в пустую кювету готовые мокрые снимки и вышел из лаборатории. Герман уже включал огромный каток барабанного электроглянцевателя.
— Вот это дурра! — восхитился Кеша.
— Не дура, а прибор автоматической сушки и глянцевания отпечатков АПСО 5.
— Яволь, штурмбанфюрер!
И тут же Кеша получил крепкую затрещину:
— Не шути так, парень. Мы с Фролом и твоим дедом всю войну прошли.
— Извините, Мартын Петрович. Просто недавно фильм смотрел.
— Никак «Семнадцать мгновений весны»? Сколько там ляпов! Киноляпы недоделанные консультантов взять нормальных не могут. Что за форма у Эсэсовцев? Клоуны какие-то!
Сам Васечкин этот советский сериал толком никогда не видел, но анекдоты про Штирлица слышал.
— Смотри сюда. Здесь он включается. Это реостат регулировки вращения барабана. Ждешь, когда загорится зеленая кнопка, и можешь класть отпечатки на полотно. Если глянцевать, то эмульсией к барабану. Просто высушить или матовую бумагу, кладешь на полотно. Все понятно?
— Ага. Это у нас глянцевая бумага?
— Другая тебе зачем? Матовую обычно для печати документов используем или на огромные панно, чтобы не бликовали.
Иннокентий с воодушевлением включился в процесс, забирая высушенные и отглянцеванные отпечатки обратно. Само глянцевание заняло от силы минут десять. А как они мучились с дедом, когда печатали на бумаге большие объемы и использовали обычные любительские глянцеватели!
— Все, пошли чай пить. Люся уже чайник вскипятила.
В этот раз сидели в небольшой комнатке, заменяющей в салоне бытовку. Приемщица встретила их домашней улыбкой и заваренным чаем. И явно не из грузинских опилок. На столике красовались розетка с вареньем и домашнее печенье.
— Я вам оставила, ребята, и побежала.
— Давай, Люся! — Петрович проводил объемистый зад приемщицы масляным взглядом и достал из-под полы бутылку. — Ну что, Иннокентий, разговаривать будем.
— Да я…
— Не принимается. Здесь, — Герман стукнул по стеклу, — всего-то двадцать четыре градуса. Наливка самогонная. А без нее разговора не будет.
Кеша тяжело вздохнул и обреченно кивнул:
— Наливайте!
— Ты сначала закуси, молодец.
— Фрол устал, больше на выезда в районы не катает. А там в деревнях самый заработок. Но надо много чего уметь. Кузнец, жнец и на дуде дудец — это про нас выездных фотографов. Нет белого фона — ставишь человека к печке. Нет света, ловишь пацана, и пусть лампу держит. Ребенка снимаешь, привяжи к объективу на резинке яркую игрушку. Человек не знает, как ему встать — сделай копии с журналов мод. Когда ты, говоришь, свою комсомолочку снимаешь?
— В субботу, — обреченно констатировал Кеша. Он уже чувствовал, что они будут не только фотографироваться. Их производственный роман вышел за рамки «просто знакомства» и с его неуемной потенцией расходы на предохранительные средства били по карману. Неужели Петрова в таком возрасте также колбасило?
— Приноси пленку сюда.
— Не могу. В выходные шабашу.
— В смысле?
— Электрику в новом доме жильцам делаю как положено. За это между прочим неплохо платят.
— Понятно, — Петрович налил еще по одной, тут же выпив. — Вечером подходи, я все подготовлю.
— Это могу.
Неделя прошла быстро, как и суббота. Окрыленный перспективами, Васечкин крутил Настей, как хотел, ставив в различные позы и образы. «Девушка уже созрела», глазки у Анастасии горели, грудь вздымалась. Но он не остановился, пока не заснял все две пленки. Затем наступил черед иных поз. Так что утром он брел на халтуру сонный, постоянно позевывая. Зато довольный как стадо слонов, вкусивших после длинного перегона чистой водички.
А Макарыч был недоволен:
— Опаздываешь!
— Так, Кеша у нас всю ночь проводил смычку между интеллигенцией и пролетариатом, — политически грамотно издевался над молодым специалистом Потапов. Он уже установил на место импортный унитаз и сейчас занимался смесителем. Дом, за который они взялись, был кооперативным. То есть граждане его строили за свои кровные, зато почти без очереди. Васечкин охренел, когда узнал, что даже за собственные денюжки просто так ты ничего в СССР не построишь. Хотя в капиталистической Москве для строительных фирм условия были такими же — просто за так тебе даже киоск возвести не дадут. Ну почему из прошлого бралось все самое плохое?
— Быстрее кабель прокладывай и розетки ставь. Ребята вчера проштробили, хотят сегодня же обратно заштукатурить.
— Ясно.
Валера неизменно снабжал «халтурщиков» всем необходимым. Что особенно нравилось заказчикам, избавляя их от лишних телодвижений. Поиск стройматериалов в СССР тот еще веселый квест. В итоге разница оседала в карманах причастных. Но больше всего у Шошенского. Член партии свой частный интерес никогда не забывал. Как не забывал говорить правильно на собраниях. Но этим Кешу было не удивить. Зато понятно, откуда росли ноги у партийных деятелей будущего.
«Все мы вышли из 'Шинели».
Иннокентий хватко взялся за работу, у него была сейчас ясная цель. И выпросил после обеда трояк у Макарыча. Тот старания молодого электрика оценил, но все равно напоследок проворчал:
— И нужны тебе эти книжные девки? Чем Лариска была плоха? Зато всегда в доме достаток.
— Ничего вы, Василий Макарович, не понимаете в колбасных обрезках!
— Ну, дело твое! Завтра жду после работы. Надо все закончить к концу недели. У меня бригада маляров простаивает.
Глава 14
Партия сказала «Надо», комсомол ответил «Есть»!
До Дома Быта Кешу доставил знакомый шофер. Вернее, знакомый того Васечкина. Были они родом из соседних деревень, а деревенские часто держатся «землячествами».
— Ты давай, кончай ерундой заниматься. Айда, к нам на стройку! Общежитие дадут сразу. И не коридорное, а блочное. Считай, сам по себе живешь, только туалет и душ общие. Женишься, через пару лет
