Похоже, Сильвестр был таким уставшим, потому что находился в состоянии конфронтации со своей старшей сестрой на протяжении всего собрания. И тут до меня вдруг дошло.
— Подождите, это, случаем, не та самая старшая сестра, которую все считали преемницей предыдущего герцога до вашего рождения? Она ненавидела вас за то, что вы украли у неё позицию в очереди наследования, и ваш отец выдал её замуж в другое герцогство, так как понял, что в противном случае в Эренфесте не будет мира, верно?
— Верно. Где же ты это узнала?
Что ж, я полагаю, что она всё же не была тайной возлюбленной Бёзеванса. Хорошо, что я не распространяла никаких слухов по этому поводу. Письма были написаны племянницей, жаловавшейся своему дяде, а не возлюбленной, отправлявшей ему романтические послания.
— Прочитала в письмах из коробки, которую Бёзеванс держал спрятанной. Эти двое, похоже, были очень близки, раз поддерживали связь даже после того, как она отправилась в другое герцогство.
— Моя старшая сестра во многом похожа на мать, поэтому ничего удивительного, что она стала любимицей дяди.
И, видимо, его сестра устроила ему настоящий ад за то, что о смерти Бёзеванса она узнала из храма, вместо того, чтобы получить сообщение от брата. Сильвестр был герцогом, поэтому у него могли быть свои причины хранить молчание, учитывая, что тот не просто умер, а был казнён. Однако, на мой взгляд, Сильвестр просто поленился и не сделал того, чего от него ожидали. Поэтому, он вряд ли мог жаловаться, что сестра злится без причины.
— В любом случае, суть в том, что она приедет в конце лета навестить могилу дяди. Также она сказала, что хотела бы встретиться и поблагодарить тебя за то, что ты сообщила ей о его смерти.
— Хорошо. Приятно, что она прикладывает столько усилий, чтобы поблагодарить меня вот так. Должно быть, она искренняя и серьёзная женщина.
— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — ответил Сильвестр, качая головой. — Если она узнает, что ты первопричина, почему он был арестован, она никогда не оставит тебя в покое. Она будет ненавидеть тебя от всего сердца. Я постараюсь скрыть подробности поимки Бёзеванса, но её собственная информационная сеть в Эренфесте всё ещё существует и действует. Достаточно хоть кому-нибудь шепнуть ей правду, и ты погрязнешь в страданиях наряду со мной.
— А-а-а?!
— Считай тебе повезло, что она не сможет оставаться здесь вечно. Моя сестра не забывает обид. Ошибёшься с ней всего раз, и она никогда не позволит тебе забыть об этом.
Оказалось, что она совсем не из добрых людей. На самом деле, с этой полной ненависти женщиной лучше стараться не пересекаться. Я побледнела, когда подумала о том, что мне тоже придётся иметь с ней дело, отчего Сильвестр злобно усмехнулся. Теперь он знал, что я разделю с ним мучения, и ему не придётся страдать в одиночестве.
— Аренсбах — герцогство, в которое была выдана замуж моя сестра — стоит в рейтинге выше Эренфеста, так что её ненависть может грозить дипломатическими проблемами. Будь осторожна, не сделай проблему ещё больше, чем она есть сейчас.
Не-е-ет… Каким-то образом на меня свалилась очередная большая проблема.
В отчаянии я опустила плечи и уже встала, думая, что это конец нашего разговора, но Сильвестр жестом велел мне снова сесть.
— Мы ещё не закончили. Я хочу использовать церемонию звёздного сплетения в этом году, чтобы объявить о секуляриза́ции Фердинанда и о его возвращении в благородное общество. Что ты думаешь об этом, как глава храма?
— Что ж, я думаю, это хорошая идея, если вы хотите, чтобы храм рухнул уже на следующий день, — честно ответила я.
Карстед тут же разразился смехом, а Сильвестр, напротив, покачал головой.
— Это не то, что я имел ввиду. Ты являешься главой храма уже год, поэтому знаешь, что в центральном регионе наблюдается рост урожая. Сейчас всему герцогству не хватает магической силы, а это означает, что как простолюдины, так и дворяне хотят видеть, как те, в ком течёт кровь герцога, работают на благо герцогства.
Для меня это прозвучало не более чем удобным предлогом, но я всё равно кивнула в знак согласия.
— Не говоря уже о том, что прошёл год с тех пор, как моя мать была арестована. Сейчас уже никто не будет жаловаться на возвращение Фердинанда из храма. Я подумываю о том, чтобы вернуть его в общество, а затем официально назначить на должность главного священника, подобно тому, как я поступил с тобой.
У подобного решения было веское политическое оправдание, и мне не на что будет жаловаться, если Фердинанд продолжит свою работу в качестве главного священника. Но я всё так же продолжала смотреть на Сильвестра с подозрением.
— Вы просто хотите сделать это, чтобы можно было заставить Фердинанда работать в замке, не так ли? Я была бы очень недовольна, если бы вы нагрузили его работой прямо сейчас. Он ещё не закончил подготовку своих преемников.
Никто не говорил о возможности возвращения Фердинанда в благородное общество, когда Вероника была арестована, поэтому мне показалось, что этому уделили внимание только после того, как я заставила его сосредоточиться на работе в храме, а не на помощи Сильвестру в замке.
Сильвестр запнулся, услышав мои подозрения.
— Вряд ли можно подвергать сомнению, что на текущий момент не так уж много членов герцогской семьи могут работать в замке, так что его помощь будет весьма существенна.
— Приёмный отец… — укоризненно произнесла я.
— Но, что ещё важнее, я не хочу оставлять Фердинанда в том положении, в каком он находится сейчас, — сказал Сильвестр, опустив глаза, и тихо спросил. — Ты знаешь, почему Фердинанд ушел в храм?
Я слышала кусочки этой истории от Эльвиры, Карстеда, бывшего главы храма и самого Фердинанда, но никто не рассказывал мне её целиком.
— Основываясь на том, что мне рассказывали, я бы предположила, что вы отправили его туда, чтобы защитить от вашей матери, которая относилась к нему с неприязнью. Но больше я ничего не знаю.
— Довольно неплохое предположение, — кивнул мне Сильвестр, горько нахмурившись.
Карстед решил раскрыть мне некоторые подробности.
— Вероника всегда была резка с Фердинандом, но к концу жизни предыдущего герцога её злоба к нему стала настолько сильной, что стала подвергать риску его жизнь. Она была убеждена, что Фердинанд желал смерти герцога и стремился захватить позицию ауба.
Это походило на паранойю. С раннего детства Фердинанду говорили, что он должен помогать герцогу и не быть бесполезным. В результате он жил, поддерживая себя лекарствами и не показывая перед другими слабостей. Не думаю, что после всего этого он захотел бы себе столь неприятное положение.
Сильвестр продолжил рассказ:
— Фердинанд — сын любовницы, а не законной жены, и поскольку моя мать отказалась его усыновить, законным путём он не мог стать аубом. Подобное положение он мог бы получить только в том случае, если все остальные члены герцогской семьи умрут. Мать помнила это, но всё равно каждый день вымещала на нём свою злобу, становясь всё более жестокой прямо на наших глазах. Это не изменилось даже после того, как отец умер, и позиция ауба перешла ко мне. Я сказал Фердинанду бежать в храм, просто чтобы создать дистанцию между ними.
Похоже, что после занятия должности ауба Сильвестром некоторое время было неспокойно, и тот не хотел, чтобы сразу возникли какие-либо явные проблемы. Сильвестр думал, что как только он станет герцогом, мания преследования матери утихнет. Но вместо этого она начала яростно противостоять любым попыткам вернуть Фердинанда в замок.
— Я не собирался оставлять Фердинанда в храме настолько долго, — заключил Сильвестр.
— Я понимаю, к чему вы клоните, но в настоящее время Фердинанд тратит всё своё время, обучая преемников. Он стал пить гораздо меньше лекарств, чем раньше, состояние его здоровья тоже сильно улучшилось. Так что я не думаю, что смена окружения прямо сейчас пойдёт ему на пользу, — ответила я.
Все мои достижения пойдут прахом, если Сильвестр снова начнёт выдавать ему смертельные дозы работы в замке.
