Павел Мамонтов - Командир

Уже на улице Хрому стало не по себе. Усталость навалилась, лёгкое головокружение.

– Вам помочь? – участливо спросил один из сопровождавших коменданта контрразведчиков.

– Нет, я, пожалуй, сам пройдусь по снежку.

Сумерки, чистый воздух, и только хруст снега под берцами нарушал тишину. Дома у Северной стены ветхие, деревянные, но двухэтажные. Такие большие бараки на удивление крепко противостоят морозам. Уличного освещения практически нет, полно тёмных дворов и закоулков. Идти можно было только по проторенным жителями тропам, которые порой приводили в изрядно загаженные тупики.

Хром шагал, и состояние его было, прямо скажем, хреновое: неровное сердцебиение, лёгкий тремор, головокружение. Налетит сейчас какой-нибудь лихой парень из темноты с дубиной – и не факт, что Хром сможет от него отбиться. Хотя отбиваться и не придётся – пистолет всегда при себе. И ещё Хром знал, что те двое контрразведчиков идут за ним по следу. Не оставят коменданта в беде, если что.

«Что со мной такое, – думал Хром, – может, Борисов бросил какое заклинание? Нет, не мог он мне ничего сделать».

Спроси у него сейчас кто-нибудь, откуда такая уверенность, Хром не смог бы сформулировать ответ. Просто знал, и всё. И шёл, надеясь, что его состояние пройдёт само.

Вдруг сердце схватило ледяными когтями, боль отдалась в виске. Хром схватился за грудь и опустился на колено в сугроб.

– Что с вами? – послышался нежный девичий голосок. – Вам плохо?

Тёплая ладошка коснулась шеи. Александр вскинул голову:

– Таня?! – и про себя: «Уж не глюк ли?»

Девочка изумилась не меньше Ахромеева. И ладонь тёплая. Нет, глюк таким достоверным быть не может.

– Александр Михайлович, вы… вы плохо себя чувствуете?

– Нет, всё уже хорошо.

Хром поднялся. Боль и правда ушла, даже головокружение прекратилось. Только штормило немного.

– Перетрудился немного, пойду я, пожалуй.

– Ни в коем случае. Я вас не отпущу. Вам отдохнуть надо, в тепле посидеть. Мало ли что может сейчас случиться. Вы нам здоровым нужны. Идите со мной, до моего дома десять шагов всего. Идёмте скорее.

И Ахромеев согласился. Уж очень хотелось немного отдохнуть в тепле и уюте, а Таня уговаривала с такой готовностью и честностью, что отказать было стыдно. И глаза такие преданные, внимательные. Смотрит, будто ожидает чего-то, любой просьбы, чтобы выполнить её… для тебя.

Тащить себя на плече аки медсестричке раненого солдата Хром не позволил, но Таня тянула его за руку, при этом поддерживая, так что часть веса всё равно на себя переложила.

Жила семья Камышовых на втором этаже.

– Мама, иди скорей, у нас гости, – крикнула Таня, входя в квартиру.

Но первым подбежал тощий белобрысый паренёк. Посмотрел внимательно: не так, как сестра, а словно чтобы удостовериться в чём-то. И молча умчался по своим делам.

– Это братик, Никитка, я про него рассказывала. А вот мама, Наталья.

Русоволосая женщина с усталым лицом зашла в прихожую, вытирая руки о полотенце. Секунда на узнавание. Удивление, растерянность, гнев. Эмоции мигом проявились на лице, и оно опять стало усталым и невыразительным.

– Проходите, – бесцветным голосом сказала она.

– Мам, ну ты что, это же сам комендант к нам пришёл. Мечи на стол всё, что есть. Будем праздник устраивать. Александр Михайлович мне на работу помог устроиться.

Таня назвала Хрома комендантом. Именно так, делая ударение на этом слове. Её мама только кивнула и принялась накрывать на стол. Хром всё это время сидел в мягком кресле, наблюдал за суетой женщин и разглядывал обстановку. В целом квартирка Хрому нравилась. Двухкомнатная, на стенах и полу ковры, потолок побеленный. Всё достаточно опрятно, но как-то… тоскливо. Никаких цветов, картин или поделок семейных. Что, впрочем, тоже понятно. Ситуация в семье не располагала к веселью. Скоро засвистел на плите чайник.

На столе разлили чай. Таня принесла обещанную банку варенья. На тарелках разложили нарезанную колбасу непонятного происхождения и мясо, много разного хлеба, солёные огурчики и грибы. Александра позвали к столу. Первым делом он выпил тёплый сладкий чай, щедро сдобренный вишнёвым вареньем, и, кажется, даже заурчал от удовольствия. Тепло и сладость блаженством растеклись по телу, полностью смыв тяжелое состояние после разговора с магом. Хром выпил одну кружку, попросил ещё. Таня самолично налила ему чай, бросила сахар и несколько ложек варенья. Александр почти залпом выпил и эту кружку. И только после попросил обычного чая, не сладкого, и стал не спеша его попивать. В сон Хрома не потянуло, наоборот – прорезался жуткий аппетит. Вопреки собственному решению не объедать бедную семью, Александр сточил пяток бутербродов с колбасой (конской, как оказалось) и только тогда усилием воли остановился. Никитка в это время сидел на коленях у матери, молчал. Только чай прихлёбывал и закусывал вареньем или кусочком мяса. Наталья молчала, смотрела на сына, а Таня рассказывала о фабрике:

– А мне такая бригадирша: «Ну ты деловая! Так и в начальники цеха выбьешься». А я ей: «Мне бы до бригадирши добраться». А она: «С твоими мозгами дело за этим не станет». И засмеялась так. Представляете?

– Ты умная девочка, – согласился Хром, отхлебнув ещё чая.

– Ну да, – скептически отозвалась Таня, – я как первый раз пришла: мама дорогая – всё гудит-шумит, машины сами всё крутят-вертят. Ну, думаю, всё – вышвырнут меня отсюда в первый же день. А оказалось, если постепенно во всём разбираться, становиться понятно: что, куда и зачем. А ещё, – шёпотом сказала Таня, – у нас маг есть на работе. Он память помогает усиливать. Не так чтобы совсем, но, что мне бригадир сказала, я сразу запомнила. А потом сама во всём разобралась. И это, оказывается, как мне сказала начальница, не из-за мага, а я сама такая деловая.

Таня засмеялась.

– Ты способная очень, – грустно сказала мама Тани.

Она посмотрела на дочь, а потом на Хрома. Её глаза ничего не выражали – только грусть и немного тоски.

«Может, она не знает? – с надеждой подумал Хром. – А что, дело не очень почётное. Вдруг Баюн ей не рассказал? Соврал что-нибудь, а друзья потом поддержали. Надо разобраться».

– Ну спасибо за хлеб за соль… вернее, за варенье. Пойду я.

– Уже уходите, Александр? – От Тани это прозвучало как-то лично и в то же время естественно, как между давно знакомыми друзьями.

– Да, Таня, пора.

– Мы не будем задерживать нашего коменданта, – по-простому сказала Наталья, без яда.

– Ты права, мам. Приходите ещё.

– Обязательно приду, надо же мне отдариться за такой ужин, – ответил Хром и сказал сам себе: «Приду ещё раз, принесу гостинцы, и всё».

– До свидания. Что надо сказать? – спросила Наталья у сына.

– До свидания, – тихо попрощался Никита.

– На улице темно, вас проводить? – побеспокоилась Таня.

– Вот провожать меня точно не надо. За мной скоро приедут. До встречи, спасибо за тёплый приём.

Уже выйдя из подъезда, похрустев по выпавшему снегу, Хром крикнул:

– Эй, ну где вы там! Давайте вызывайте сани. В гарнизон поедем.

Из тени вышли две фигуры. Одна тут же скрылась из виду. Второй контрразведчик, ни слова не говоря, встал рядом с Ахромеевым. Через пару минут приехали сани, ещё через десять коменданта доставили в гарнизон, где готовился к выходу БТР-приманка.

Бегло осмотрев машину и выслушав доклады командиров о готовности бойцов, Хром отправился в местную канцелярию, где размещался штаб. В комнате совещаний сидел только Сэнсэй, что-то обсуждал с адъютантом. Когда Хром вошёл, адъютант быстренько отдал честь и испарился.

– Ну что, готов к завтрашнему походу? – спросил Хром, присаживаясь и разглядывая карту.

– Я-то готов, – многозначительно ответил Сэнсэй.

– Не понял? – удивился Хром.

– Я готов, а ты, к моему удивлению, нет.

– Чего?

– Отмени на сутки операцию, Хром.

А вот тут Александр не на шутку разозлился.

– Ты что, – вскочил он, – охренел?!

– Виноват, товарищ комендант, – Сэнсэй вытянулся по струнке. – Рекомендую отложить операцию «Капкан» на сутки.

– Ярослав, ты всё-таки охренел. Помни, с кем разговариваешь, и уже не городи такого бреда, – смягчился Ахромеев.

– Виноват, товарищ комендант, если вы считаете меня некомпетентным, прошу уволить меня из Разведки и направить в подходящую, на ваш взгляд, сферу деятельности. На гражданку, в наёмники или в штрафники.

– Ты… то есть ты хочешь сказать, что подашь в отставку, если я не отложу «Капкан» на сутки?

– Именно так.

– И с чего такая забота о моём здоровье?

Сэнсэй, уловив интонации в голосе командира, тоже сменил тон:

– Саша, ты не готов, отдохни ещё хотя бы сутки. Приведи себя в порядок.